Мы читаем не так, как наши предки: в чем разница? Зачем мы читаем

Когда-то давно каждый из нас научился читать. За годы тренировок, а у нас ни один день не обходится без чтения , этот навык настолько закрепился и автоматизировался, что мы просто не замечаем, как это делаем. Читаем и все.

Нам, взрослым, уже трудно вспомнить, как тяжело было и какие чувства мы испытывали, когда приходилось читать много непонятного текста. Мы просто не может себе представить, как это трудно – понять, какой же смысл спрятан в этих 8-10 словах, которые называются предложение.

Несмотря на то, что ни дня не проходит без чтения, мы, оказывается, многого о чтении не знаем.

Предлагаю Вам познакомиться с интересными фактами о чтении.

Какой может быть скорость чтения? Поверяя школе, учителя ориентируются на установленные министерством образования нормы чтения. В зависимости от возраста ребенка и программы обучения, нормы техники чтения изменяются, но на конец 4-го класса техника чтения должна быть 120-140 слов при чтении вслух. А сколько же может прочитать взрослый человек при чтении вслух?

Оказывается, что не намного больше, чем ученик 4-го класса. Максимальная техника чтения вслух составляет от 200 до 250 слов в минуту. Большинство людей читают очень медленно 180-220 слов в минуту.

При такой технике чтения, человек может прочитать и 500 слов в минуту, если будет читать молча. Причем, техника чтения при чтении молча может достигать и 10 000 слов в минуту и даже больше. Но так читать может только человек, владеющий скорочтением.

Вы задумывались когда-нибудь, как движутся наши глаза при чтении ? Вы думаете, что они скользят по строчке? Так все думают, но на деле совершенно по-другому. Наши глаза не двигаются плавно по строке, а совершают небольшие скачки по строке и остановки.

Глаза человека, читающего со средней скоростью, делают на одной строке 12-16 остановок, а быстро читающего – 2-4 остановки.

При медленном чтении глаза совершают возвратные движения по строке – регрессии. У школьников происходит 20 регрессивных движений на одну строку, у студентов - 15. За счет регрессий, глаза пробегают расстояние в 12 раз большее, чем необходимо.

Совершая скачки по строке, глаза делают остановку и фиксируются на каком-то объекте. Конечно, мы думаем, что во время фиксации глаза смотрят на одну и ту же букву. Но на самом деле это не совсем так.

Оказывается, что 53% времени глаза действительно смотрят на одну и ту же букву, а 47% - на разные.

Причем, даже в том случае, когда глаза смотрят на разные буквы, мозг все равно их объединяет и получает одну цельную картинку.

При быстром чтении глаза утомляются намного меньше, чем при медленном.

Традиционно у читающего человека объем одномоментной фиксации составляет 10 печатных знаков (1,5-2 слова одной строки). У быстрочитающего - 200-500 знаков (33-83 слова нескольких строк).

Исследования показывают, что 4–6 лет – . После 6–7 лет научить читать сложнее

Согласно исследованию Йельского университета, три четверти учеников, которые плохо умеют читать в третьем классе, останутся такими и в средней школе.

Эти факты не только для ознакомления. Зная их, мы можем в обучении ребенка чтению .

А какие Вы интересные факты о чтении знаете?

Романы, рассказы, поэмы – не анахронизм ли это в век информационных технологий? Казалось бы, у книг почти не остается шансов: телевидение и интернет давно перешли в тотальное наступление. Но нет – 44% россиян продолжают читать художественную литературу, 34% из них делают это чаще одного раза в месяц*. Все-таки есть для многих из нас в этом старомодном занятии нечто такое, без чего трудно обойтись, чему мы не находим замены. Нейронаука утверждает, что чтение прозы полезно: описания, выразительные метафоры и эмоционально насыщенные диалоги стимулируют разные отделы нашего мозга. А также что книги играют роль симуляторов, помогающих отрабатывать навыки социального взаимодействия**. Но вряд ли кто-то руководствуется такими соображениями, начиная читать. Как мы объясняем сами себе, что заставляет нас открывать одну книгу за другой? Проведя мини-опрос среди друзей и коллег, я получила разные объяснения. Их комментируют наши эксперты.

* По данным опроса, проведенного Фондом «Общественное мнение» в 2014 году, fom.ru.

** Обзор исследований – на сайте научного журналиста, обозревателя журналов The New-Yorker и Scientific American Энни Мерфи Пол (Annie Murphy Paul) anniemurphypaul.com

Мы испытываем яркие эмоции

Это самое очевидное объяснение: нет эмоций – нет и удовольствия от книги. Нам зачем-то нужны эти дополнительные «искусственные» переживания. Как страстно мы любим, как мы нежны, сильны, уверенны, сексуальны (или злобны, коварны, циничны, никчемны, униженны) – вместе с героями книг. Открывая книгу, мы заранее соглашаемся волноваться, страдать, бояться, стыдиться, тосковать, ненавидеть, чего вряд ли пожелаем себе в реальности. Почему? «Благодаря чтению мы достигаем того накала эмоций, который хотим получить, но не позволяем себе в реальной жизни, – поясняет юнгианский аналитик Анна Скавитина. – Мы разрешаем себе их пережить, но сохраняем над ними контроль». Читая, можем воплотить любую фантазию и знать, что за это «ничего не будет». «Здесь мы в безопасном пространстве и можем позволить себе открыться гораздо больше, чем в жизни, – продолжает Анна Скавитина, – а автор книги позволяет себе (в той или иной степени) открыться нам». А значит, в этот момент мы ближе к себе настоящим, мы чувствуем себя более живыми.

Мы понимаем себя

Наша жизнь – поток эмоций. Мы так захвачены ими, что нам часто не хватает дистанции для их осмысления. Когда мы читаем, мы и участники, и наблюдатели: эмоционально включены в текст, но сохраняем взгляд со стороны, отдавая себе отчет в том, что происходящее в книге – вымышленная реальность. У нас есть возможность остановиться, вновь вернуться к каким-то страницам, обдумать. «Чем сильней эмоциональное воздействие образа, тем больше мы хотим его понять, – подчеркивает юнгианский аналитик Лев Хегай. – И в жизни, и при чтении мы проецируем что-то свое на других. Когда речь о книге, нам легче уловить эти проекции: оказывается, у меня тоже есть такие чувства, такие мысли, проблемы. Чтение – это всегда встреча с другим и с собой одновременно. Именно такие встречи – главное условие развития нашей психики: чувств, памяти, мышления, внимания...» Порой нам кажется, что чтение вызывает у нас совершенно новые чувства, которых мы в себе не знали. «Это не так, – объясняет Анна Скавитина. – Просто, читая, мы более спонтанно реагируем и можем больше в себе заметить и лучше осознать свои эмоции». Вопрос в том, что происходит дальше. «Увидев новое и пересмотрев старое, мы становимся другими, – продолжает аналитик. – Следующий шаг – поэкспериментировать с новыми возможностями уже в жизни».

Мы находим собеседника

Многие из нас признаются, что книга для них – возможность пообщаться с автором. Нас влечет масштабная личность, интеллектуальная мощь, талант. Иногда возникает чувство, что писатель нас «слышит» и «понимает», как никто. Выбор реальных собеседников всегда ограничен местом и временем нашей жизни, но в случае с книгами он безбрежен. «Здесь собеседника мы выбираем сами и автоматически отправляем его в свои «френды», – говорит Анна Скавитина. – Для этого достаточно взять в руки книгу. И как потом грустно бывает расстаться с ней, будто друг покинул тебя. Но важно и то, что это расставание мы проигрываем символически». К этому другу мы всегда можем вернуться, когда захотим. А для нас важно чувствовать, что мы управляем своей жизнью. Именно поэтому книги необходимы подросткам, подчеркивает Лев Хегай. «Их «Я» очень уязвимо, потому что еще очень мало опыта взаимодействия с другими, с миром. И чтение может стать такой защитной нишей, временным инкубатором, в котором это «Я» будет дозревать. Например, у подростка мало друзей, потому что он не умеет устанавливать отношения, и он добирает этот опыт в воображаемом пространстве книги, где нет проблемы общения».

Мы меняемся к лучшему

Принято думать, что, читая, мы учимся новому. Так ли это? «Шопенгауэр, например, говорил, что читать значит думать чужой головой вместо собственной, – напоминает Анна Скавитина. – Но если мы не читаем, то не пользуемся коллективным опытом человечества и каждый раз изобретаем велосипед». Все зависит от наших читательских установок. Мысль Шопен-гауэра относится, скорее, к тем, кто механически потребляет идеи и ценности (пример из наших дней – бесконечные перепосты цитат из классиков в соцсетях) или пытается буквально копировать поведение книжных героев (это свойственно подросткам). Наш стремительный век подталкивает именно к такому поверхностному восприятию. «Многие наши современники утратили навыки вдумчивого чтения, – говорит Лев Хегай. – Но одно лишь поглощение информации не даст истинного душевного обогащения». Глубокое взаимодействие с книгой подобно встрече с хорошим психологом. «Возникает безопасное пространство, в котором мы можем свободно гневаться или выражать любовь, идентифицируя себя с кем-то из персонажей, – и так появляется целительный эффект», – замечает Лев Хегай. Недаром психологи иногда рекомендуют клиентам книги, в которых те могут найти близкого себе героя и сходные коллизии. «Чтение дает возможность увидеть со стороны свои чувства – непонятые, непрожитые, и назвать их словами, – подчеркивает Анна Скавитина. – В результате приходят неожиданные решения, открываются новые возможности, и жизнь меняется к лучшему».

Цифровая эпоха не уничтожила чтение, но сегодня мы читаем иначе, чем раньше, и чтение имеет для нас другой смысл, чем в прежние эпохи. Совместный проект Московского городского педагогического университета и ЧТД «Как мы читаем» открывает рассказ педагога-методиста Елены Романичевой об истории чтения.

Елена Романичева -

главный научный сотрудник лаборатории социокультурных образовательных практик МГПУ, кандидат педагогических наук, доцент, заслуженный учитель РФ, руководитель московского отделения Российской ассоциации чтения

Чтение как источник информации

Первой информационной революцией стало изобретение письменности. До этого носителем информации был только сам человек, его речь здесь и сейчас. Письменность подарила нам возможность передавать информацию не только в пространстве, но и во времени, следующим поколениям. Однако чтение на первых порах было доступно не всем и стало основным источником информации не сразу.

Вторая революция связана с книгопечатанием. Иоганн Гутенберг изобрел в 1440-х годах технологию, которая значительно упростила, удешевила и ускорила процесс производства книг.

Это совпало с началом эпохи Возрождения - ослаблением влияния церкви, развитием университетов и искусства. Книги стали более доступными и одновременно более востребованными, а чтение постепенно превратилось в более популярный источник новых знаний, чем устная речь.

Третью революцию совершили электронно-цифровые технологии. Компьютеры, смартфоны, другие гаджеты и интернет сделали распространение любой информации мгновенным, а саму информацию - доступной практически в любой точке мира.

Наша коммуникация ушла в письменную речь и чтение: для многих людей сейчас легче написать электронное сообщение, чем договориться устно.

Мы работаем, учимся и отдыхаем за компьютером и в интернете. В нашем информационном потреблении растет доля видео, но и чтение не исчезает. Тексты окружают нас везде - в реальном и виртуальном пространстве. Мы читаем, пожалуй, больше, чем прежние поколения. Однако процесс чтения стал другим.

Придворное чтение

Как читали раньше и что изменилось теперь

При смене эпох менялся и процесс чтения. Представьте свиток из папируса или пергамента: он тяжелый, его надо придерживать обеими руками. Значит, чтец не мог заниматься параллельно чем-то еще - например, делать себе пометки.

Древние письменные тексты тоже трудны для чтения: знаков препинания еще не придумали, и даже пробелов между словами не делали из соображений экономии пергамента. Чтобы разобрать такой текст, требовалась сноровка. Большинство людей гораздо проще воспринимали и усваивали текст на слух, если кто-то читал им с выражением и паузами в нужных местах. Не говоря уже о том, что грамотными были немногие.

По этим причинам чтение свитков было коллективным занятием: один читает - остальные слушают. Мы и сейчас используем чтение вслух, но совсем в других обстоятельствах: когда есть свободное время, но нет возможности взять в руки книгу, потому что мы за рулем, занимаемся фитнесом или чем-то еще.

Но вот появились кодексы. Так называли первые книги (от латинского слова «codex» - «ствол»), то есть листы с текстом в переплете. Это стало первой революцией чтения. Страницы легко переворачивать, и книгу, в отличие от свитка, можно просто положить перед собой, не придерживая. Кодекс освободил руки: люди получили возможность не только читать, но и записывать.

Начала развиваться практика вдумчивого аналитического чтения. Но книг еще мало, и они очень дороги, потому что переписываются вручную, так что индивидуальное чтение - удовольствие для избранных. Редкие обладатели книг хранили их как драгоценность и перечитывали по многу раз.

Вторая революция чтения, как и вторая информационная революция, связана с изобретением книгопечатания. Производство книг стало более быстрым и дешевым, их стало больше, теперь они были доступны большему числу людей. А значит, развивалась практика индивидуального чтения, появилась возможность читать много книг, а не две-три за всю жизнь. Вместе с тем становилось больше библиотек - возможности для чтения расширялись.

Третью революцию мы переживаем в нашу цифровую эпоху, переходя от бумажного текста к электронному. Мы можем скачать на цифровой носитель содержание целой библиотеки, не выходя из дома. Но главное - чтение с экрана настолько отличается от чтения с листа, что эти два процесса можно назвать принципиально разными техниками.

Как менялось отношение к чтению

В нашем распоряжении есть разные тексты для разных целей: для получения утилитарной информации, для образования, ради удовольствия. Если утилитарное чтение какой-нибудь вывески или рецепта доступно любому элементарно грамотному человеку, то чтение сложных научных текстов, как раньше, так и сейчас требуется далеко не всем, и справляться с этой задачей тоже способны немногие.

Что касается чтения ради удовольствия, то когда-то оно было почти безальтернативным досугом в уединении. В наше время альтернатив чтению более чем достаточно: стоит ли удивляться, что мы стали меньше читать художественной литературы?

У каждой эпохи своя философия чтения. Античная эпоха, несмотря на расцвет искусств и тягу к знаниям, к чтению относилась пренебрежительно. Речь оратора ценилась выше письменного текста.

Сократ, например, совсем не записывал свои мысли - он считал, что только живая речь способна передать идею автора. Аристотель полагал, что устная речь ближе к разуму, а письменная - лишь ее бледное отражение. Платон придерживался похожего мнения, хотя и записал свои знаменитые диалоги. Сенека предостерегал от чтения слишком большого количества книг и советовал ограничиваться лишь проверенными авторами, потому что «чрезмерное разнообразие яств не питает, а портит желудок». Процесс образования был преимущественно устным.

Средневековье - время богословских текстов для ограниченного круга. Церковь, опасаясь ереси, даже Священное писание разрешала иметь только клирикам, и то - исключительно на латыни, чтобы непроверенный перевод не исказил смысл.

Но Средние века - еще и время зарождения университетов. Преподавание в них сводилось как раз к чтению. Преподаватель читал студентам вслух книги, сопровождая своими комментариями. Так что фраза «прочитать лекцию» - не фигура речи. Их читали в прямом смысле. Постепенно проснулся интерес к переводам античной литературы, наряду с фольклором стали появляться романы и новеллы, но все это доступно еще очень немногим.

Начиная с эпох Возрождения и Просвещения образованный человек - непременно с книгой в руках. За книгой он учится, познает окружающий мир и размышляет о смысле жизни, отдыхает и развлекается.

Так было очень долго, но что мы видим теперь? Теперь вместо книг и газет у нас гаджеты. С их помощью мы читаем и смотрим видео. Популярность видеоформатов растет и в образовательной среде: мы смотрим видеолекции, вебинары, учебные и научно-популярные фильмы.

Но видео не в состоянии полностью заменить письменные тексты. Большие объемы сложной информации мы по-прежнему осваиваем только через чтение. Возможно, мы стали меньше читать ради удовольствия, но для глубокого познания чтение по-прежнему - главный инструмент.