Как воспитать мужчину? Протоиерей Федор Бородин о том, что нужно помнить родителям мальчика. Протоиерей Фёдор Бородин: Развод очень редко бывает только по вине жены

Протоиерей Федор Соколов.

21 февраля 2000 года, в день памяти своего небесного покровителя великомученика Феодора Стратилата, погиб в автомобильной катастрофе протоиерей Феодор Соколов, настоятель Спасо-Преображенского храма в Тушине. Сотни прихожан лишились мудрого духовного наставника, осиротела большая семья отца Феодора - жена и девять детей. Невозможно передать словами горе его матери.

Протоиерею Феодору Соколову был всего сорок один год. И по всем земным меркам ему бы еще жить да жить... По христианским же понятиям человек умирает тогда, когда его душа более всего созрела для перехода в жизнь иную.

Вся его жизнь была пламенным горением любви ко Господу и людям. О. Феодор родился в семье, глубоко укорененной в православной вере. Его дед, Петр Никологорский, был сыном дьячка, воспитывался в Московской духовной семинарии. В послереволюционные годы семья была репрессирована, и родственники распределили детей по семьям, проживавшим в иных местах, где власти не знали о происхождении ребенка.

Вот что пишет в своей книге «Правдой будет сказать» старший брат о. Феодора Серафим, в священстве - епископ Новосибирский и Бердский Сергий: «Мне, милостию Божией, суждено было родиться в семье московского священника, прослужившего у престола Божия более сорока лет в одном приходе и благим примером побудившего всех своих пятерых детей связать жизнь со служением Церкви Божией. Только сейчас я осознаю всю глубину духовной жизни моего отца-священнослужителя, сумевшего сохранить сердечный мир и неподдельное уважение ко всем людям, несмотря на то, что в сталинских лагерях погиб его отец и наш дед, тоже священнослужитель, что по приказу "тройки" был расстрелян по навету старший брат, что семья была до нитки обобрана воинствующими безбожниками и сам он, как "лишенец", не был допущен к вступительным экзаменам в высшее учебное заведение.

Отец простил всех, как учит и к чему призывает нас Евангелие, и поэтому, когда несколько лет назад стали открывать секретные архивы и мир узнал о великих жертвах тех лет, он был совершенно спокоен и явно не хотел вспоминать прошлое. Эту умиротворенность он передал и нам, своим детям, что мне лично позволило при

открывшихся для Церкви благоприятных обстоятельствах для проповеди и самого широко служения сразу же, не оглядываясь назад, включиться в созидательную работу.

Воспитанием нашим в основном занималась мама, художница по образованию, но отложившая мольберт и кисть на многие годы и, таким образом, принесшая в жертву свой талант ради всестороннего развития своих детей. Благодаря этому все мы были воспитаны в духе церковности и получили прекрасное образование, в основном музыкальное. После достижения совершенного возраста у всех нас постепенно сложилось убеждение, что жизнь свою мы должны посвятить служению Церкви, хотя отец нас никогда к этому не призывал».

Большое влияние на воспитание юных душ в годы безверия оказал дедушка со стороны матери Николай Евграфович Пестов. После вечернего чая никто не расходился. Часам к шести на террасу собиралась детвора от шести до шестнадцати лет, многие с родителями. Содержание бесед во многом отличалось от тех, которые Николай Евграфович проводил с ребятами в детстве. Он уже не читал жития святых по святителю Димитрию Ростовскому, говорил: "Это написано в основном монахами и для монахов, написано в далекие от нас времена. Наставления для монахов не годятся для веселой молодежи, начинающей свою жизнь в суете шумной огромной столицы. В разные времена Бог посылал еврейскому народу разных пророков. Теперь верующие люди должны руководствоваться современными наставниками, а духовная литература должна соответствовать умственному развитию новых людей». Он обсуждал со слушателями характеры и поведение героев всем классической художественной литературы. Николай Евграфович критически относился, например, к Лермонтову, возмущался поведением Печорина, называя его подлецом. Лермонтов находил что-то прекрасное в образе демона, а Николай Евграфович доказывал, что в сатане нет ничего привлекательного, а только ложь, гнусность и греховная скверна.

Николай Евграфович приводил примеры из жизни замечательных современников, со многими из которых он встречался в жизни. Слушатели ловили каждое его слово, сидели, затаив дыхание. Потом многие высказывались, задавали вопросы. Николай Евграфович отвечал, ссылаясь на тексты Священного Писания, как на руководство в жизни, как на свет, озаряющий путь человека. Николай Евграфович задавал детям вопросы, спрашивал, как следовало бы поступить христианину в том или другом случае. Часто начинались горячие диспуты. Николай Евграфович, пользуясь своим авторитетом, ссылался на подобные ситуации в жизни святых, приводил яркие примеры из жизни подвижников благочестия. Он не делал ударений на внешнюю обстановку, но подчеркивал внутренний мир человека, его духовный рост, цель его жизни.

Эти беседы длились около двух часов и оставляли у всех глубокое впечатление, ибо слова Николая Евграфовича были как зрелые духовные семена, падающие на мягкую почву молодых и чистых сердец. Когда Николай Евграфович гулял в ограде храма, ребята часто окружали его и происходили подобные встречи: в тени вековых лип, сидя на лавочках и на траве, дети внимали словам дедушки. Среди них был Миша Крюков, друг Феди. Миша теперь иеромонах Иероним, служит священником в селе Гребнево, говорит прекрасные проповеди и молится над могилой Николая Евграфовича, похороненного за алтарем храма. Да и почти все мальчики, слушавшие в 70-е годы Николая Евграфовича, стали священниками: трое сыновей отца Владимира Недосекина, сыновья отца Георгия Рзянина, прослужившего в Гребневе дольше всех.

Павлик Вишневский, часто подолгу гостивший у Соколовых, служит священником в Москве. Двоюродный брат его Коля (сын отца Петра Деревянко) стал архимандритом Петром. Перечисленные мальчики были товарищами детей семьи Соколовых. Летом они все вместе ходили в храм, гуляли по лесу, играли в крокет и т.п. С некоторыми дети познакомились во время паломнических поездок с родителями.

Из воспоминаний мамы отца Феодора - Натальи Николаевны:

«В конце 60-х годов советская власть не допускала несовершеннолетних к участию в богослужении. Феденька разложил с отцом на столе карту Москвы, отметил крестиками открытые в те годы храмы: их было совсем немного, около сорока. Отец Владимир объяснил сыну, на каком транспорте и куда удобнее доехать. Феде хотелось все посмотреть. Он объехал многие храмы, но лучше собора в Елохове не нашел и тоже стал ездить туда».

В 1979 г. Ф. Соколов окончил школу, в 1977-79 гг. проходил военную службу, был десантником. В 1979 г. он поступил в Духовную семинарию, в 1982 - в Академию, в 1986 г. стал кандидатом богословия; с 1979 по 1990 г. был референтом Святейшего Патриарха Пимена. 7 августа 1982 г. рукоположен во диакона, а 6 января 1983 г. - во иерея. Первым

храмом, где служил о. Феодор, был храм Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах.

21 мая 1990 г. протоиерей Феодор Соколов был назначен настоятелем в храм Преображения Господня в Тушине. В это время от храма оставались одни стены, а на территории были склад и свалка. Но богослужения начались сразу же; через 20 дней о. Феодор отслужил заупокойную службу сорокового дня по Святейшему Патриарху Пимену и молебен на начало благого дела, а 17 августа храм освятил Святейший Патриарх Алексий II.

За время своего служения о. Феодор не только полностью восстановил храм, но и сделал его поистине центром духовного притяжения: за Великий пост здесь принимает причастие 10 000 человек, на обычных воскресных службах к Святой Чаше подходят сотни причастников.

С 1995 г. о. Феодор был заместителем председателя Синодального отдела Московского Патриархата по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями. Свою последнюю церковную награду - наперсный крест с украшениями - он получил 7 апреля 1999 г.

Семья батюшки была многодетной. Девятый ребенок появился на свет 5 января 2000 г., когда о. Федор сопровождал Святейшего Патриарха в поездке по Святой Земле. Девочку назвали Анной. А в день своего святого, полтора месяца спустя, о. Феодор после богослужения отправился в однодневную командировку по линии МВД в г. Плесс Ивановской области. Машину вел друг и водитель о. Феодора Георгий. До Плесса оставалось 40 км, когда произошло столкновение, в котором не было виновных...

За свою короткую жизнь он успел восстановить храм, собрать одну из самых больших общин в Москве, заложить фундамент новых отношений Церкви и армии (ему

принадлежит право называться первым военным священником в возрождающейся России), примирить с Богом сотни заблудших душ в местах лишения свободы.

Щедро награжденный от Бога многими талантами, он стяжал редкий для наших дней дар - дар любви. Ниже с небольшими сокращениями приведен отрывок из книги о протоиерее Феодоре Соколове "Дар любви" - воспоминания Галины Соколовой, жены отца Феодора:

«Родилась я в белорусской деревне, в Полесье, а в Москву приехала после школы в 1980 году - надо было помочь сестре. Мама отпустила меня в Москву с благословением обязательно посетить Троице-Сергиеву Лавру, и после первого же моего посещения Лавры я отчетливо поняла, что моя дальнейшая жизнь может быть связана только с ней и с Богом.

Вскоре я стала работать в семинарской столовой. Жила вместе с сестрой Верой, которая перебралась в Загорск (так в то время назывался Сергиев Посад) еще до моего приезда, вместе с ней и работала. Полтора года моей жизни в Лавре - это кладезь, из которого я черпаю и по сей день. Именно там я увидела и почувствовала светлую и чистую жизнь, совершенно иную, ни на что не похожую. Я благодарю Господа, что Он сохранил юность мою и наполнил Своей благодатью. Теплым светом озаряются мои воспоминания о первых встречах с Федюшей. Федюша мне потом рассказывал, как он впервые меня увидел: «Ребята наши все про тебя говорили: у нас новенькая появилась, уж такая веселая. Я стоял с ребятами, а ты столы вытирала. Я посмотрел на тебя сбоку и говорю им: вот хорошая-то матушка будет. И все. Без всякой связи с собой».

Однажды Федя пришел со своим другом Николаем Кондратьевым в столовую в перерыве между обедом и ужином. Сели они за стол, расположились, открыли принесенную с собой коробку и сидят. Я занимаюсь своими делами, прохожу мимо, а Николай Кондратьев, друг Федюшин, говорит мне: «Матушка, как тебя зовут?» - «Да ладно вам, - говорю,- вы знаете как. Матушкой меня зовут». - «Нет, ты скажи имя, мы в первый раз пришли». - «Галя меня зовут». -« Матушка, принеси нам чайку». Я принесла, обслужила их и пошла себе. А когда они уходили, Федюша ко мне обратился: « Матушка, попейте чайку с халвой, мы вам тоже оставили». - «Спасибо, - говорю, - мне сейчас некогда, я потом попью». -« Вы точно возьмете?» - «Точно. Вот дело доделаю, возьму вашу халву и съем за ваше здоровье». Конечно, я забыла про эту халву. А на ужин они приходят, подходят ко мне: «Ну, как, матушка Галя, халва вкусная? Понравилась?» А я говорю: «Ах, забыла, конечно». Они так расстроились! Федюша потом говорил: «Пошли к столу, где сидели, смотрим - коробочка стоит пустая». Я их потом успокаивала: «Ничего, ребята съели за ваше здоровье, какая разница». Этот случай с халвой нам с Феденькой очень памятен, и поэтому халву в нашем доме все любят.

Когда я впервые увидела его глаза, я почувствовала, что он не такой, как все, чем-то он отличался. В то время знать этого я не могла, я тогда еще даже имени его не знала. Наверное, это наши души друг другу знаки подавали: вот я. Так мы и познакомились.

Потом я его видела издали, но он ко мне не подходил. С того времени у меня появилась к нему не то чтобы симпатия, а я стала выделять его среди других. Помню, на Пасху, выхожу в зал, смотрю - сидит за третьим столом... в подряснике! Я так испугалась, и быстрей обратно на кухню. Думаю: «Мамочки мои! Он, наверное, женат, уже диакон, а я о нем думала! Грех-то какой! Что делать?» Пошла к нему, а он сидит, смотрит на меня и улыбается. Я подхожу, переборов волнение, и говорю: «Христос воскресе!» - «Воистину воскресе!» - «Кто ты?». Федюша мне рассказывал: «Я сразу понял, что ты выглядывала и потом ушла. А когда спросила «кто ты», я понял, что ты имеешь в виду, понял, что я тебе небезразличен, и успокоился». «Не волнуйся, - он мне тогда ответил, - меня благословили носить подрясник». Вздохнула я с облегчением и пошла, успокоенная тем, что нет греха в том, что я о нем думала. А потом началось лето, и Федюша уехал со Святейшим. Я тогда даже не знала, что он иподиакон у Патриарха. За мной ухаживали разные мальчики. Ну, как ухаживали: подойдет, принесет яблочко, пирожок, угостит или вызовется провожать домой. Ходили мы обычно втроем: моя сестра Вера, подружка наша Мария и я. В случае, если к нашей компании добавлялся провожатый, это сразу замечалось. В семинарии же все открыто, все перед глазами: ага, понятно...

Лето прошло, а Федюши нет. Потом наступил праздник Преподобного Сергия, осенний. Ах, мамочки мои, пришел! Я тогда мыла посуду… И он остался у меня около мойки, покуда я всю посуду не перемыла. Обычно я все быстро делаю, а тут смотрю - посуда-то у меня не вымывается. Все мою и мою, а он все говорит и говорит. Уже все отдыхают, чай пьют, а я все мою и мою. Мария, что с нами жила, раз пройдет мимо, второй, третий, все смотрит, повара косятся. Они все знали, кто он такой, а я-то не знала. Думала, просто Федя, семинарист. И только когда он наговорился вдоволь, а я вымыла все кастрюли, черпаки, он со мной распрощался. Дома Марийка и Вера в два голоса устроили мне взбучку: « Ты знаешь, с кем ты стояла? Ты знаешь, что он у Патриарха иподиакон? У него семья какая, отец - священник! У тебя начинается серьезная жизнь. Брось свои шутки. Надо быть серьезней, в конце концов». Я про себя думала: «Не могу я быть другой, мрачной, серьезной, нет во мне этого», - но отвечала: «Ладно, буду». Потом, между Преподобным и Покровом, он подходил ко мне и все приглашал в Москву, в Елоховский собор на службу. Я же, «пропесоченная» Марийкой и Верой, отвечала: «Да у нас и тут службы очень хорошие, и тут очень красиво поют». Мне не хотелось признаться, что я нигде, кроме Загорска, не была. Я пошла к батюшке, и он меня благословил на поездку. Приехала я в собор и во время службы даже встретилась с ним взглядом. Но как служба отошла, я пошла по всем иконам. Никто меня этому не учил, но я чувствовала в этом какую-то потребность и всегда после службы ходила по иконам. Я подхожу к мощам святителя Алексия, к Казанской, к другим иконам, а везде ж очереди. Покуда это я очереди выстою, покуда приложусь, уже и храм пустой. Вышла из собора, когда в нем полы мыть заканчивали. А Федя что? Служба закончилась, Патриарх уехал, он оделся и стоит у храма, меня караулит. Стоял, стоял и решил, что он меня проглядел, что я уже уехала, повернулся и пошел к метро. Так было несколько раз, и только на Покров Божией Матери состоялась наша первая прогулка.

…На Преподобного Сергия на всенощной я не была, дежурила. Он пришел в столовую, принес благословленный хлеб, дал мне его и при этом мою руку как сжал! У меня внутри все загорелось. Я схватила этот хлеб: спаси, Господи! Столько много я никогда не видела. Нам давали по кусочку, так благоговеешь над этим кусочком, не знаешь, как его скушать. А тут - целый хлеб! А на утро в Успенском соборе Лавры была патриаршая служба. Я в тот день не работала. Подхожу к собору, ребята семинаристы меня все знали, пропустили по левому ходу, и я встала около хора. Стою, молюсь, смотрю - Федя выходит. После службы мы вместе с Верой втроем прошлись. На Покров Федя меня пригласил в Елоховский. Он потом рассказывал: «Я решил, буду в соборе тебя ждать, не на улице, а внутри». И потом, когда мы гуляли, он говорил: «Понял я, почему не мог тебя дождаться раньше. Ты ходишь по всем иконам, прикладываешься, а везде очереди, я и уходил раньше, тебя не дождавшись. Прости меня, пожалуйста». И вот на Покров я отстояла очередь к святителю Алексию, иду к Казанской - стоит около иконы с портфельчиком, улыбается, ждет меня! Я приложилась к Казанской, потом пошла к святителю Николаю, к Матери Божией «Взыскание погибших», потом мы уже вместе вышли из собора, перешли улочку и пошли вперед. Моросил дождик. Первый раз идем вдвоем, а я и не знаю, как себя вести. Помню, портфель у него был новый. Он к нему, наверное, еще не привык, и говорит: «Я тебе сейчас просфорочку достану». Открывает портфель, и все из него посыпалось на асфальт. Собрали мы рассыпанные вещи, он выпрямился, и я машинально его под руку - хвать, чтобы держаться удобней. Тут же сама испугалась своей смелости, руку отдернула, а он говорит: «Бери, бери». С каким трепетом положила я потихонечку свою руку на его! В этот день мы гуляли около Данилова монастыря, прошлись в Донской и Новодевичий - казалось, всю Москву исходили. Потом пошли в кафе, кофе пили. Он мне стакан подает, а я не пью, потому что в стакане ложка. Я думаю: «Как же я возьму этот стакан, если ложка там мешается? И куда мне ее положить? На стол не положишь - грязный, а начнешь пить - она по лицу стукнет. Нет, буду ждать, как он сделает». Смотрю, он спокойно одним пальчиком ложку придерживает и пьет. «Вот, - думаю, - голова садовая, таких мелочей не знаю». Потом я, конечно, ему все рассказывала. Он меня так жалел! « Бедненькая ты моя, - приговаривал, - досталось тебе со мной. У тебя все так просто. Меня просто поразила твоя простота, непосредственность. Так это мне понравилось! Увидел я, что не старалась ты понравиться, не обдумывала, что и как сказать, а была сама собой. Я тебя люблю за эту простоту и доброту. Больше мне ничего не нужно». После праздника Покрова, Божья Матерь взяла нас под Свой покров. Буквально после первой же прогулки он мне сделал предложение.

На следующий день после праздника встретились мы после работы. Из Лавры вышли, идем по аллейке, и я ему рассказываю, что у нас на кухне уже разговоры пошли. Когда в семинарии узнали, что Федюша стал за мной ухаживать, тут враг стал действовать открыто. Если другой юноша подходил или даже провожал, никаких особенных препятствий извне не было. Даже «вразумления» сестры были общевоспитательного характера: она не требовала от меня, чтобы я вовсе не общалась с мальчиками, а лишь призывала к серьезности. Но как только появился Федюша, я сразу почувствовала давление. Помню, меня две девушки вызвали на улицу и говорят: «Ты знаешь, из какой он семьи? Ты знаешь, какая у него мама? Она такая мадам, она вся в золоте, она в шляпе, у нее такие прически, она так одевается! А ты какая?» Я стою и молюсь про себя: «Господи,

помоги!» Очень скоро я узнала, что мама Федюши совсем не такая, какой мне ее рисовали. Так враг стремился разрушить наш будущий брак в пору, когда мы сами с Федей о нем и не думали. Не стала я ему рассказывать об этой истории с девушками, только посетовала, что беспокоюсь по поводу разговоров на кухне. «А чего беспокоиться? Я уже обдумал, как познакомлю тебя с мамой и папой. Галочка, ты выйдешь за меня замуж?». Что я пережила в тот момент - не берусь описывать. Помню, что растерялась, не ожидала, что так вот сразу все произойдет, и говорю: « Ой, страшно даже и подумать. Я ведь из деревни, а ты из Москвы. У тебя семья вон какая, а мы простые люди». Долго мы потом беседовали. О том, как он представит меня своим родителям, как будем просить их благословения на брак. Говорил, конечно, он, я же слушала и удивлялась: передо мной открывался мир, о котором я никогда не слышала, даже в книгах не читала. «Я тебя поторопил с ответом, но ты не спеши, подумай. Ты должна знать, на что решаешься. Ты знаешь, какой должна быть матушка? Я же буду священником, и кто знает, какое будет время? Мой дедушка был дьяконом, он за веру Христову пострадал. Церковь всегда переживала притеснения. Ты сейчас только к вере пришла и многого не знаешь, а сумеешь ли нести крест матушки, жены священника? В жизни все может быть, и насмешки: «Жена попа», чувствуешь ли ты готовность к этому» Я так посмотрела на него и говорю: «Федюша, куда ты, туда и я. Я тебе полностью доверяю. Будем молиться, чтобы Господь нас сохранил, чтобы я сумела быть твоей матушкой, деток воспитать». - «Нужно будет жертвовать собой». - «Как жертвовать, чем?» -«Своей молодостью, своей жизнью. Мы с тобой сейчас поженимся и, если Господь нам даст деток, не будем жить и веселиться, как сейчас. Это сейчас нам с тобой так весело, так хорошо. Закончатся сплошные воскресенья, наступят будни. Будет свой приход, нужно будет держать себя в каких-то рамках. Сумеешь ли ты все это перенести?» - «Я знаю одно, Федюша, ты у меня есть, и я буду стараться вести себя так, как ты мне будешь подсказывать, и все силы приложу к тому, чтобы тебе никогда не пришлось за меня краснеть». Конечно, я тогда и не представляла всего, что меня ждет на самом деле, какой крест несет матушка, какой она должна быть. Он-то знал, когда предостерегал меня, и знал не только по книгам. А я даже и не задумывалась о той огромной разнице, которая существует между женой священника и мирянина. Теперь-то я знаю, что заключается она не в привилегиях, а в обязанностях: как вести себя с людьми, как деток воспитывать. Слова апостола Павла: «Жена - слава мужа» относятся ко всем женщинам, но в первую очередь к женам священников.

Своим родителям Федюша меня представил еще постом. «Я так волновался перед тем, как сказать им, что встретил девушку, на которой хотел бы жениться, - вспоминал Федя. - Приехал после занятий пообедать, чтобы потом вечером служить с Патриархом, и за обедом рассказываю, как идут занятия, что сейчас собираюсь на службу со Святейшим, а сам все думаю, как же мне сказать маме с папой? Второе кончаю, чай выпил, уже надо уходить, а я все никак не могу начать. Встаем, уже поблагодарили Господа, и тут я говорю: - «Папа, мама. Вы меня все спрашивали, ищу ли я невесту, я нашел ее. Привезу вам ее показать». Мама: «Ах! Уже даже и показать везешь? А кто она, откуда?» -«Из Белоруссии». -« Из Белор-у-уссии? А сколько ей лет?» -« Восемнадцать». -«Ой, ребенок, совсем ребенок!» Договорились на какой-то день, и Федюша меня привез. Я ужасно волновалась. Федюша говорит: «Ты не бойся, я все время буду с тобой. У нас мама такая любопытная, она будет тебе вопросы задавать, но ты не волнуйся, я за тебя на все отвечу. Я тебя не оставлю ни на шаг. Я буду держать тебя за руку». И вот привез меня Федюша, заходим в дом, мамочка нас встречает, мы с ней поздоровались, поцеловались. Тут же стали накрывать на стол, сели обедать. Начались обыкновенные вопросы: откуда, какая семья. Мама Федюши Наталья Николаевна все расспрашивала, а я подробно ей рассказывала. Контакт у нас с ней сразу возник, и волнение моментально улетучилось. После обеда я мыла с ней посуду, и мы все говорили, говорили. Федюша мне потом рассказывал: «Ты мамочке моей очень понравилась. Она сказала: «Такие руки, как у Галочки, все смогут сделать». Я посмотрела на них - руки как руки. Какие же они должны быть? А он мне: «У тебя же маникюра нет, колец не носишь. А потом, ты пришла, стала помогать стол накрывать, посуду мыла, и мама сразу заметила, что ты труда не боишься». Потом назначили день свадьбы. Мама с папой говорят: «Мы решили, что вас молодых мучить? Если вы любите друг друга, чего вам ждать какого-то лета? Прямо после Пасхи и отпразднуем свадьбу». Нам с Федюшей настолько было хорошо вместе, что мы даже и о свадьбе не думали, но, конечно, с радостью согласились. Назначили дату, стали готовиться. Они мне все купили: и материал на платье, и туфли. Я только фату из Белоруссии привезла. Очень красивая была фата, многие потом у меня ее просили «на прокат», так она у кого-то и осталась. Как начались приготовления к свадьбе, с работы я уволилась, и мы поехали с Федей в Белоруссию. А дома у меня готовился «последний штурм». Я написала родителям, что собираюсь замуж, что жених мой будущий священник, и батюшка меня благословляет на брак. Сестры мои как узнали об этом, все восстали. Мама мне писала: «Раз тебя батюшка благословляет, и муж у тебя будущий священник, то я тебя благословляю, и отец благословляет. А на сестер не смотри». К нашему приезду они все съехались, чтобы взять меня в оборот и разрушить наши планы. В то время в их представлении будущий священник был не человеком, а, наверное, каким-то чудовищем. Забегая вперед, скажу, что теперь все мои восемь сестер - люди церковные. Одна из них сама матушка, другая - монахиня, но Вера, в постриге Валерия, никогда и не была на их стороне.

Когда мы с Федюшей приехали, и они увидели его, рот у них закрылся, а потом расплылся в улыбке, и выражение лица уже не менялось. Он так им всем понравился, что они только и говорили: «Ой Хведенька, ох Федечка, да який же ты умница, да какой же ты! А ты так смеешься, а ты так шутишь, а с тобой так легко и хорошо! Ох, Галина, да якая ж ты шчастлива! Ох, як добре, шо ты пошла туда!» Собрались они расстроить нашу свадьбу, но в один момент все стало по-другому. С первых же мгновений знакомства Федюша покорил их своей простотой. Он мог держаться очень просто с любым человеком, будь то генерал, простой человек или президент, ему это было безразлично. Не то, чтобы он себя держал как-то особенно достойно - нет. Он был одинаков со всеми. Людей поражала чистота его сердца, поэтому они к нему тянулись. Он мог поговорить, пошутить, посмеяться и какие-то серьезные вопросы обсуждать. Уж если мои сестры так изменились, что о других тогда говорить. После нашего приезда они перестали мамочку мучить за то, что мы с Верой не пошли путем, который они для нас выбирали.

Мы вернулись в Москву; вскоре кончился Великий пост, а за ним и Пасха. Прошла Светлая седмица, и в храме Адриана и Натальи, где настоятелем был папочка Федюши, отец Владимир, нас обвенчали. Таинство венчания совершал он с двумя дьяконами - отцом Николаем Важновым и отцом Сергием, братом Федюши, будущим епископом Новосибирским и Бердским. В свадебное путешествие мы не ездили. У Любы стали жить, Федюшиной сестры. Люба была уже матушкой, женой отца Николая Важнова, но детей у них еще не было, и жили они вдвоем в четырехкомнатной квартире у метро «Планерная». Я стала присматриваться к их жизни: как вести хозяйство, как готовить пищу по-городскому, как готовить супы, второе, котлеты. У нас в деревне по бедности все было просто: хлеб, молоко да картошка. Удивляло меня, как это Люба знает, что нужно вечером приготовить, а что можно уже завтра. Все это было для меня загадкой, и Любушка меня всему научала. Постоянно я ощущала на себе ее любовь и внимание, с каким она относилась ко мне. Теперь я удивляюсь, как она все успевала, ведь в то время она пела в храме «Всех скорбящих Радосте» на Ордынке и училась на регента в семинарии. Как же мне хорошо жилось на «Планерной»! До сих пор я вспоминаю чувство узнавания другой, счастливой жизни. При встрече: «Доброе утро» - поцелуют друг друга. «Спокойной ночи» - поцелуют друг друга. Ни ругани, ни ссор, ни криков. Как они рады друг другу, как обсуждают все вопросы вместе, у них нет ничего отдельного. Как беспокоятся друг за друга, переживают, молятся. Все это было для меня таким контрастом по сравнению с тем, что я до сих пор наблюдала в семьях моих сестер. Конечно, в жизни не может быть все гладко, даже не должно, мне кажется, быть какой-то стерильности в жизни. Только в испытаниях и закаляется любовь сильнейшая.

Вскоре после свадьбы полетел Федюша с Патриархом в Америку, а я на эти две недели поехала в Белоруссию. Но мне неинтересно там было. Как будто не мои стены. Жила эти две недели в Белоруссии, а сердцем и умом была в Москве. Это была первая Федина поездка, когда я его ждала. Потом я ждала его всю нашу жизнь, все восемнадцать лет, часто вспоминая нашу первую разлуку. Вернулись мы в Москву в один и тот же день. Я появилась дома раньше, и он мне звонит: «Галочка, приезжай ко мне в Патриархию на Кропоткинскую». Ой, да конечно! Федюшечку сейчас увижу, не видела две недели! Не пошла - полетела как на крыльях. Приехала в Патриархию, мы расцеловались, довольные, счастливые, и он тут говорит: «Ну, пойдем, Патриарх тебя ждет». Я даже дар речи потеряла: меня ждет сам Патриарх! Тут же вспомнила я, как впервые увидела Святейшего в Трапезном храме Лавры, как через сотни голов пыталась разглядеть его от дверей. Было это еще до знакомства с Федюшей. В то время я вообще ничего не понимала в службе. Помню, на исповеди сказала об этом батюшке, а он мне на это тогда говорил: «Галочка, ты стой, читай про себя Иисусову молитву, когда нужно будет - все станешь понимать, Господь тебе откроет». А спина разламывается, ноги ватные. Стою, слушаю пение, смотрю на монахов, служащих со Святейшим, и думаю: «Господи, какие же там все святые! Сам Патриарх, такой человек! Он же святой! А я такая грешница, я ж ничего не знаю! Какой ужас...» Впервые Федя меня представил Святейшему еще до венчания в Елоховском после службы. Федюша идет за мной и говорит: «Не волнуйся ты так, все будет хорошо. Благословение возьмешь, он на тебя посмотрит, и все». Федюша меня подводит, Святейший сидит, вокруг него архиереи, священство. Подхожу, ни жива ни мертва, он меня благословляет, берет за руку и внимательно так рассматривает. Я стою вся красная от смущения. Как он отпустил руку-то, отошла подальше, стою, а он все молчит. Потом взглянул еще раз и говорит: «Ну что ж, хорошо. Высокая, красивая, все хорошо». Я не знаю, что со мной было от этих слов! Как я вовсе не сгорела от смущения! Но одно дело - подойти к нему в храме, где, наверное, каждый мог видеть Святейшего, и другое дело - в Патриархии. Да еще Федя сказал, что он меня ждет. Это что же, значит, он меня помнит? Вошли мы в зал заседаний Синода, в этот момент открывается дверь кабинета Патриарха, и на пороге стоит сам Святейший Патриарх всея Руси Пимен. Как сейчас вижу его перед своими глазами: маленький, сухонький, седенький, в простом подряснике, и почему-то показался мне маленького роста, не такой, каким я видела его на службах. Вхожу и вижу на столе вазу с огромнейшим букетом роз, штук, наверное, пятьдесят. Он вынул их и подал мне. С волнением приняла я цветы, поцеловала его руку…

На чтение и учебу времени у Феди оставалось мало, но, видно, крепко заложено в него было то, что он получил в семье. Многому он научился от отца, от дедушки Николая Евграфовича. Отец Владимир семинарию не кончал, но лучше многих выпускников Академии знал, например, богослужебный устав, мог ответить на любой богословский вопрос. И все это он передал своим детям. А потом, жить с Патриархом десять лет - это тоже образование. И какое!

В каждой семье появление на свет ребенка - событие исключительное. И сколько к нему ни готовься, оно всегда поражает чудом появления на свет нового человека. Я никогда не читала медицинской литературы и абсолютно ничего не знала о семейной жизни, даже не знала, откуда дети берутся. Не хотела и книг в руки брать, чтобы не было мне страшно. Это знание пришло само. Первого нашего ребенка я вынашивала, еще когда мы жили на «Планерной». Часто ждала я Федю в аллейке над оврагом, гуляю, а сама молюсь: «Матерь Божия, помоги мне. Ведь я не знаю, как рожать. Ты же лучше знаешь, ты мне помоги, что бы я там не кричала, могла потерпеть. Тебе-то не было больно, а мне будет больно. Ты уж меня не оставь, помоги мне». А потом, когда рожала, как схватки начались, я про себя думала: «Ой, какой ужас, не буду больше рожать!» Схватки кончаются, думаю: «Как же это - не буду? Я же Федюшу люблю. У его мамы сколько детей, у моей мамы сколько - они могли терпеть, а я нет?» Схватки начинаются - и все снова. И эта борьба продолжалась все двенадцать часов, пока я рожала. А потом, когда родила, тут же все забыла. Вот какое счастье дает Господь! Когда родишь, присутствие Матери Божией настолько реально ощущаешь - не передать! Помню, когда родила, встала, Федюша ко мне приехал. Зима, февраль месяц. Я в голубом халатике, косички две заплетены. Что мне тогда было: в девятнадцать я замуж вышла, в двадцать родила. В окошко смотрю - Федюша. Машет мне обеими руками, на дерево зачем-то полез, потом пишет на снегу огромными буквами: я тебя люблю! Спасибо за дочку! Мне на всю жизнь запомнилась его радость, когда он вез нас с Лизонькой из роддома. Я помню его восхищение, как он взял ее на руки, одеяло отодвинул, глянул, сам весь сморщился, и говорит: «Ой, какой носик!» Я в машине впереди сидела, а он с Лизочкой сзади, и всю дорогу говорил: «Ой, какой носик! Ой, какая маленькая, ой, какая Лизочка!» Имя Лизочке мы выбирали так. Я еще носила ее, и мы не знали, кто именно родится - мальчик или девочка, а удовлетворять свое любопытство, идти на УЗИ, нам и в голову не приходило. Написали на бумажках те имена, что нам нравятся, закрутили их в трубочки. Вечером помолились, почитали Евангелие, а под Евангелие положили записочки - с одной стороны мальчики, с другой - девочки. Я вынимала девочек, он вынимал мальчиков.

Он вытянул Владимира, я вытянула Елизавету. Это имя мы избрали в память о моей бабушке, папиной маме. А Владимир пригодился позже - когда родился, тогда и пригодился. Причем, интересно, девять человек детей, казалось бы, можно бы привыкнуть к отцовству, а он каждому ребеночку так радовался! Он сам был, как ребенок, умел радоваться, как ребенок. Если приносил в дом какую игрушку, сначала сам играл в нее с тем, кому она предназначалась. И так заразительно, так искренне, настолько увлеченно катал машинки или показывал, как прыгает зайчик! Я думаю, в эти минуты он действительно становился ребенком, возвращался в свое детство. Он и смеялся, как ребенок, не опасаясь, что будет выглядеть в глазах окружающих каким-то, может быть, слишком легкомысленным. Он был такой замечательный папа!

… Вечером накануне дня Ангела он служил вечерню. Все было как обычно: празднично, радостно, но с каким-то чуть заметным налетом грусти. Я ему потом говорила: «Феденька, что с тобой? Ты как-то особенно сегодня служил и акафист читал не так». На следующий день я опять заметила какую-то едва уловимую грустинку в его жестах, выражении глаз и даже губ. А вечером сидит он за своим письменным столом уже в куртке, собрал портфель, взял с собой будильник, маленькую бумажную иконку Царицы Небесной, Ее Владимирский образ, сидит и говорит мне: «Если бы ты знала, Галочка, как мне не хочется ехать! Но надо». - «Бедненький Федюшечка, как мне тебя жалко!» - «Я не бедненький, я счастливый», - мельком взглянул на благословение отца Иоанна (Крестьянкина) и пошел к двери. Как великую святыню хранил Федюша письмо от отца Иоанна (Крестьянкина) - благословение на служение Богу, присланное ему на рукоположение в иереи. К своим словам отец Иоанн приложил стихотворение епископа Никандра. Все эти годы, оно, переписанное на машинке было прикреплено к нашей божничке.

Ревнителю православия

Пусть ноги устали, болит твоя грудь,

И спину ты можешь едва разогнуть,

И пусть бы хотелось тебе отдохнуть,

Работы так много еще впереди.

Иди и буди!

Иди и буди ты уснувших людей,

Скажи им, что враг среди Божьих полей,

Их хочет засеять травою своей...

Когда лишь разбудишь, тогда отойди.

Иди и буди!

Иди и буди равнодушных людей,

Глаголом их жги вдохновенных речей,

Зови их к подножью святых Алтарей...

Буди равнодушных, их сна не щади.

Иди и буди!

Пока еще враг дожидает зари,

Пока не погасли совсем Алтари, пока не свалился - иди, говори... Работы так много еще впереди... Иди и буди!

Утром 22 февраля, только мы успели позавтракать, звонит телефон. Я подхожу - отец Николай: «Матушка, крепись, держись, нет у нас больше Феденьки. Я сейчас приеду».

Вешаю трубку. Иду... чувствую, словно что-то безвозвратно уходит из дома, как меняется привычная обстановка, а я не успеваю даже вслед посмотреть... Собрала всех деток, говорю, что папочка наш погиб - и сдерживать слезы нет сил. Но рядом дети, и надо держаться. Господь нас не оставит! Он не может нас оставить! Мы стояли перед иконой с зажженной лампадой и молились: «Слава Тебе, Господи, за все!», и папочка наш в это время молился вместе с нами».

Похоронен отец Феодор Соколов при храме Преображения Господня в Тушине, настоятелем которого он был с 21 мая 1990 года.

Протоиерей Федор Бородин уже 12 лет является настоятелем московского храма святых бессребреников Косьмы и Дамиана на Маросейке. Мы попросили его рассказать о том, каким был его пусть к вере и о людях, которые встретились на этом пути.

Мне повезло с крестной

- Как получилось, что Вы, человек, росший в советское время, пришли к вере?

Я вырос в далекой от Церкви семье. Мой отец принял святое крещение, когда я уже служил в армии, мама была крещена в детстве, но, до времени никак не соприкасалась с духовной жизнью. Мне повезло с крестной. На сайте «Православие и мир» была статья «Бездетная мама». Героиня этой статьи, Вера Горбачева - моя крестная.

Мой отец был мастером спорта по самбо, он очень любил физический труд и изнывал на своей чиновничьей работе в Метрострое. Отец всегда был готов помочь кому-то при переезде. Делал он это безвозмездно и с огромной радостью, чтобы после посидеть и душевно поговорить. И вот однажды он помогал какой-то очередной интеллигентной семье, которая переезжала на второй этаж нашего дома, мы жили в Большом Гнездниковском переулке. Отец увидел, что в семье есть иконы, и попросил Веру Алексеевну стать крестной своих детей. Мне было 9 лет, сестре - 10.

Вера Алексеевна оказалась въедливой и упрямой крестной. Она принесла нам молитвослов (где только его достала в то время!) и показала молитвы, которые нужно читать утром и вечером. Пришла через месяц: «Федя, читаешь?» я сказал: «Да». Она посмотрела на книгу взглядом учительницы и сказала: «Врешь! Странички-то как новенькие, не загнутые». Пришлось читать.

Она водила нас в храм, к своему духовнику, известному московскому священнику о. Геннадию Нефедову. Два раза в год мы причащались. Это была совсем другая жизнь, никак не связанная с будничной. Очень долго две эти жизни шли параллельно, никак не пересекаясь. Я вступал в пионеры, был комсомольцем. Мы не относились к этому как к чему-то серьезному, для нас это была формальность. Поскольку я не был воспитан в вере с детства, противоречие, существующее и понятное для меня сейчас, тогда противоречием не выглядело. Мне казалось естественным прятать веру внутри себя, как крестик под рубашкой. Крестик я стал носить лет с двенадцати.

Но надо сказать, что сама обстановка в моей семье располагала к обретению веры, отец и мать - люди глубоко культурные, начитанные. В детстве нам много читали, приучили к чтению. Чтобы ребенок полюбил книги нужно, чтобы родители читали ему вслух. Я помню, как мать нам, совсем маленьким, читала «Детские годы Багрова-внука», «Одиссею» в переводе Гнедича, это было прекрасно. В детстве очень любил Чехова, Толстого. Читал жизнеописания художников Возрождения, какие мог достать. Любил альбомы по искусству, книги о Древней Греции и Египте.

Я помню, что отец читал Библию, просто как литературное произведение. Он прекрасно знал русскую литературу, писал стихи, пьесы, одну из них даже поставили в театре на Таганке. Дома у нас часто, почти ежедневно бывали художники, музыканты, поэты. Помню, к нам приходила Жанна Бичевская, скульптор Пологов, художник Кочейшвили со своей женой Лией Ахеджаковой некоторое время у нас жил молодой Лимонов, который тогда только что приехал из Харькова.

Для советского времени многодетные были редкостью, как вы ощущали себя тогда и как оцениваете свое детство сейчас?

Я благодарен родителям за то, что нас было трое. Став взрослым, я узнал, что маме пришлось выдержать яростную атаку не только всех родственников, но и врачей, чтобы родить меня. Мы с сестрой - погодки, брат младше меня на девять лет, чтобы отстоять его рождение маме пришлось пережить настоящую войну. Тогда даже семья с двумя детьми была редкостью, что уж говорить о троих. Жили мы, мягко говоря, небогато, но мое детство было счастливым.

Родители нами занимались. Отпуска и каникулы родители проводили с нами. Отец ходил с нами в походы. Помню, как он катал нас на санках по Тверскому бульвару. А еще он рассказывал нам сказки, сам он называл их небылицами, многосерийные, многоходовые и если кто-нибудь проходил мимо, то обязательно останавливался послушать. Для своего времени наша семья была очень нестандартной. Отец умер в 1990 году, мне его очень не хватает. К сожалению, когда мне было 12 лет, родители расстались и это для меня - рана, которая болит до сих пор. И каждый раз, когда разводится кто-то из моих знакомых, я смотрю на эту беду глазами ребенка и мне снова больно.

Непростая школа

Со школой мне повезло. Я учился в 31-й спецшколе, сейчас это гимназия № 1520. В классе учились дети и внуки высокопоставленных людей страны, членов политбюро. Я в эту школу попал просто по месту жительства, повезло. А еще мне повезло с учителем истории. К сожалению, он преподавал у нас только один год, но у многих моих одноклассников успел пробудить вкус к интеллектуальному труду. Недавно я был в гостях у друга своего детства, с которым учился в параллельных классах, вашего постоянного автора Андрея Десницкого. И он признался, что в его увлечение античностью началось со школы, именно с этого учителя истории.

Важную роль в моей жизни сыграла и учительница литературы Елена Константиновна Иванова. Это очень дорогой для меня человек, слава Богу, она жива-здорова и иногда приходит к нам в храм. Она умела свой предмет превратить в окошко из советского прямолинейного мира в совершенно другие проблемы и другую глубину.

От иконы - к вере

Мои родители любили искусство и хорошо в нем разбирались. С их помощью я открыл для себя русскую икону. И во многом осознание себя как человека верующего, переход в эту часть жизни у меня произошел именно через познание красоты и величия иконы.

Я учился в художественной школе, хотел быть художником. Но когда я понял, насколько совершенно искусство русской иконы, мне захотелось узнать побольше о вере, которая это искусство рождает. Из своего опыта утверждаю - воспитание в ребенке художественного вкуса приближает его к вере.

После школы я поступал в художественное училище, потом в институт, но не поступил, и работал художником в метродепо, рисовал плакаты, стенгазеты, цифры. Все эти надписи в метро «Остановка восьмого вагона» знакомы мне до боли. А потом пошел в армию. Отец считал, что обязательно надо служить. Я говорил ему тогда: «Пап, а если в Афганистан?» «Грибоедов там служил, и тебе не зазорно» - был его ответ.

В Афган я не попал чудом. До армии я проходил парашютную подготовку в ДОСААФе. Вся наша группа призывалась одновременно. Приехали на место сбора. Сели в автобус. Подошел офицер, посчитал. Нас - 36, а нужно - 35. «Бородин - выходи». Моя фамилия была в списке первой, на «а» никого не было. Потом по переписке я узнал, что все попали в учебку в Фергане, а потом - в Афганистан. Меня Господь сберег. Ведь даже если бы даже вернулся, но кого-то убил, не смог бы священником стать по канонам.

Товарищ капитан, верните Евангелие!

- Что дала вам служба в армии? Нужна ли армейская служба сейчас, полезна ли она?

Я считаю, что надо служить, если ребенок здоров. В армии происходит резкое взросление. Юноше приходится учиться брать на себя ответственность, принимать решения. Самим же родителям с таким сыном будет спокойнее и надежнее входить в старость. Если что-то не так со здоровьем, то только тогда надо спасать от армии. Дедовщина? Когда я служил, дедовщина была - жуткая. Конечно, отдавать ребенка в армию страшно и тогда, и теперь. Молиться надо. Мой старший сейчас служит. Молимся всей семьей.

И в армии, и в последних классах школы мне, как верующему человеку, приходилось держать глухую оборону. В 9–10 классе я уже четко понимал, что я - другой и живу по другим законам, есть вещи, которых я делать не буду. Служил в ВДВ, сержант. Я был единственным верующим в роте, мне приходилось обороняться. «Вычислили» меня в столовой, поняли, что я постом не ем масла, отдаю его кому-то.

Потом у меня нашли Евангелие. Был 1987 год. Тогда моя мама работала в крестильне Елоховского собора, и священники, которым самим было нельзя, просили ее проводить хотя бы краткую катехизацию, хоть 40 минут поговорить о вере. Но что за исповедь без Евангелия? И мама по ночам переписала Книгу несколько раз. Давала читать на время с возвратом. Эти рукописные, как в древности, тексты прочло множество людей. А потом по благословению о. Кирилла Павлова мама стала изготовителем и распространителем духовной литературы.

Переплетенные ксерокопии в простой обложке - святитель Игнатий Брянчанинов, письма Амвросия Оптинского и другие книги. Люди, попадавшие в наш дом через знакомых, втайне и с опаской брали их в руки, затаив дыхание, и уносили, как великое сокровище. Улица Черняховского, дом 15 - для многих нынешних архиереев, архимандритов и протоиереев их богословские библиотеки начались там. Такое рукописное Евангелие мама передала мне в армию.

Ротный находил у меня Евангелие, отнимал, запирал у себя в сейфе, чтобы вернуть книгу, я вскрывал его сейф. «Праведное» воровство! Ротный валил меня на пол, вставал коленом мне на грудь: «Это ты забрал книжечку?» я отвечал: «Она моя, товарищ капитан!» Когда к концу срока появилась какая-то свобода, я уходил в лесок, помолиться.

Кстати, когда я поступал в семинарию, узнал, что у тех, кто не служил в армии, не брали документы. Когда в воздухе стало носиться, что скоро Церкви будут возвращать храмы, набор в семинарию увеличился. На нашей параллели было четыре класса, и был всего один абитуриент, не отслуживший в армии. Во-первых, становиться священником в 22 года - это не только большая ответственность, но и риск. Во-вторых, как ты можешь послужить небесному Отечеству, если не послужил земному?

Раньше считалось, что если ты не служил в армии - значит у тебя что-то не в порядке с совестью или с головой. Потом, служба в армии, это, конечно вопрос дисциплины и взросления. Я считаю, что армия обязательно нужна.

Отцовские хитрости

- Что для вас главное в семейной жизни? В чем состоит роль отца? В чем вам помог пример ваших родителей?

У нас шестеро сыновей и дочка. Старший, двадцатилетний, недавно ушел служить в армию, а младшему - год. Нашему браку скоро 22 года. Пример моих родителей мне помогает, я повторюсь, нами занимались. Это было в те годы редкостью. Тогда взрослые жили своей жизнью, мои друзья каникулы проводили в пионерских лагерях, а воскресные дни - у бабушек, их родители существовали по принципу «телевизор-тапочки-газета», а мной занимались с детства, поэтому у меня есть к этому и вкус, и радость.

Занятия с детьми не являются для меня какой-то тяжелой обязанностью. Я понимаю, что это время, которое нельзя упускать. По примеру своего отца я рассказываю своим детям многосерийные сказки.

- Есть ли что то, чего вы не знали об отцовстве, и что узнали только на своем опыте?

Мне кажется, что каждый ребенок требует сердца. Причем не поделенного на количество детей, а - всего. Эта связь никогда не должна порваться, она должна сохраниться. Ты должен периодически воссоединиться с каждым из них. Это может быть раз в год или раз в полгода или раз в месяц. Если ты чувствуешь, что в отношениях что-то начало «трещать», что ребенок растет и отдаляется, нужно найти время с ним побыть.

Вот это я понял.

А еще понял, что все дети очень разные, что нельзя к ним подходить с одной меркой, с одним набором требований. То, что для одного элементарно, для другого очень тяжело. То, что одному открыто с детства, до того другой должен дорасти. Мы, конечно, очень мешаем детям своей гордыней, своими представлениями о том, какие они должны быть.

- Когда детей больше, не возлагаешь таких надежд на кого-то одного, они распределяются равномерно?

Знаете, у меня потрясающая жена, у нее каждый ребенок как один. Отслежен, осмыслен, ухожен. У нее это очень хорошо получается, несмотря на то, что она выросла фактически без отца и матери. Отец моей жены ушел из семьи, когда ей было три года, мать пыталась строить свою личную жизнь и надолго отдавала дочь бабушке и дяде. Я могу сказать, что в этом смысле моя жена - совершенно явное чудо. Женщина, которая не видела, как живут люди в семье, не имела никаких поведенческих сценариев, благодатью Божьей стала хорошей женой и матерью. Во многих вопросах она гораздо тоньше и глубже понимает детей, чем я. Я восхищаюсь ею. Но какого внутреннего подвига это ей стоило, знает только Господь.

В таинстве венчания испрашивают дары на воспитание детей. Если человек их принимает и трудиться, то Бог восполнит все, что люди не додали. Моя жена для меня - пример того, что Богом всеянное в человека благодатно может прорасти, и все получится, даже если казалось, что это невозможно.

Страна Маросейка

- Какую роль в вашей жизни сыграл храм святителя Николая в Кленниках?

Мне очень повезло, что первый храм, куда попал, был храмом святителя Николая в Клениках. Это милость Божья ко мне. Я там служил диаконом полгода, а затем, священником три года служил параллельно двух храмах на Маросейке.

В храме Святителя Николая, тогда и сейчас все было проникнуто духом о. Сергия и о. Алексия Мечевых, там были святыни, вещи из их рук. Я застал дочерей отца Сергия Мечева, внучек отца Алексия. Мы ездили на могилу к отцу Алексею на Немецкое кладбище, потом мощи перенесли в храм.

Ирина Сергеевна Мечева - человек, проживший невероятно сложную жизнь полную лишений и трудов. Она описывала нам свой рабочий день, так я по сравнению с ней живу в постоянном отпуске. Эта женщина успевала все и сохраняла острейший ум до последнего дня. А другая сестра, Елизавета Сергеевна, была внешне очень похожа на отца Сергия, просто копия. Когда мы на нее смотрели, то видели его ожившую фотографию эти большие широко расставленные глаза, и даже выражение лица.

Моим наставником стал отец Александр Куликов, настоящий носитель Маросейской традиции, мудрый, смиренный, любящий, когда надо - строгий. Человек, который жил и дышал богослужением. Удивительный духовник совершенно удивительный.

Оставить все и служить Богу

- В чем разница между временем когда вы начинали служить и нынешним?

Тогда был такой порыв - все оставить и служить Богу. Это характерно для всего нашего поколения. Сейчас такого количества вдохновенных молодых людей и уже нет. Но есть огромное количество выросших при храме детей.

- Они не уходят? По крайней мере - возвращаются?

Конечно, кто-то уходит, но почти нет таких, кто порвал бы с Церковью. Есть те, кого жизнь затягивает, засасывает, но они иногда появляются. У нас в храме есть группа так называемых «ветеранов воскресной школы», их около двадцати человек, иногда собирается больше.

- Какие надежды из тех лет не сбылись? Что получилось по-другому, чем виделось тогда?

Нам тогда казалось, что большевистско-коммунистическая ложь пала, и вскоре Россия снова станет православной. К тому, что может появиться новая ложь мы не были готовы. Конечно мы об этом говорили, но нам верилось, что будет не так. Оказалось, что все намного сложнее, чем представлялось тогда.

У Косьмы и Дамиана

- Расскажите о прихожанах храма Косьмы и Дамиана

В центре Москвы жителей мало, а храмов очень много. «По месту жительства» у нас прихожан практически нет 3–4% не больше. Большинство приезжает из спальных районов. Вышло так, что прихожанами нашего храма стали многие мои одноклассники.

Особенность нашего храма в том, что у нас очень много детей, много многодетных семей, и каждое воскресенье около половины храма - дети. Так сложилось.

- А раньше были одни бабушки?

Когда появилось много детей, бабушки ушли теперь их у нас мало. Это результат того, что мы чуть-чуть подкорректировали богослужебную жизнь навстречу ожиданиям мам.

Представьте, мама едет в храм с ребенком. Сначала на автобусе, потом - на метро. В храме - ни стола пеленального, ни места где ребенка покормить, все на маму с ребенком цыкают, и шикают. А ведь комната матери и ребенка есть в любом гипермаркете! Эта мама подвиг совершила, она сама в храм приехала и ребенка привезла, а батюшка возьмет и не будет ее исповедовать, скажет: «Приходи на всенощную».

В советские времена воскресное богослужение было организовано с расчетом на одного не семейного, бездетного человека, обычно - пожилого, и сейчас эта тенденция сохраняется. Представьте, семья, где шесть человек, где папа - всю неделю вкалывает. Если его заставить в субботу придти на всенощную, то он в воскресенье в храме в обморок может упасть. Да и отдохнуть ему нужно в субботу, дома дела накопились. Конечно, если папа готовится причащаться, то мы просим, чтобы он пришел на всенощную в храм рядом с домом. А вот к мамам отношение бывает совершенно бессердечное. То и дело видишь какую-нибудь маму, которую молодой священник отчитывает за опоздание.

Храм в центре Москвы выбирают не по месту жительства, а потому, что сюда Господь призвал. Если человек пришел, то, значит, мы должны им заниматься и Бога благодарить, что именно к нам его привел.

Площадка молодняка

- Находите ли Вы общий язык с новым поколением?

Мне с ними бывает непросто. В Советском Союзе мы все были похожи, а нынешние - другие. Каждое поколение теперь будет очень сильно отличаться от предыдущего, но если им показать Христа, рассказать о Нем, то многие все-таки уверуют, потому что душа узнает своего Создателя. Мне кажется, что с молодежью важно быть предельно искренним. От любой фальши они сразу навсегда закрывают уши. Еще они не выносят высокомерного тона, не терпят, когда с ними общаются свысока. Современный подросток должен чувствовать, что священник его уважает, в идеале - любит. Это трудно. Своих-то в переходном возрасте иногда еле выносят, а тут - чужие, со словечками, прическами и отрицанием.

А еще надо дать им возможность где-то встречаться при храме. Если вы дадите им площадку, чтобы они после вашего урока могли просто друг с другом попить чаю, тогда они сдружатся, им будет легче остаться при храме, удержаться в вере, когда они поступят в институт. В нашем приходе, как и везде, молодежь знакомится, создаются семьи. Венчаются в нашем храме, всей компанией играем свадьбы.

Но нужно понимать, что мы не можем их полностью исправить. У них у всех, даже у выросших в православных семьях, все поломано. Сейчас нормальных, состоявшихся семей - одна-две на храм. У многих - распавшиеся семьи, второй-третий брак. И все это отражается на детях.

Поэтому надо с ними быть искренними, себя от них не прятать, никого из себя не изображать, а просто любить их. Когда молодежь чувствует, что в храме их искренне любят, что здесь их ждут, то они радуются, начинают общаться, дружить. Проблема-то в чем? Ребенок приходит в воскресную школу, он ходит в нее 10 лет, его пичкают знаниями, а возможности подружиться со сверстниками не дают, «пришел-ушел».

И вот он окончил воскресную школу, начинается подростковый возраст. В храм нашего мальчика водила мама, или бабушка, а папа - нецерковный! И подросток говорит: «Буду как папа». Потом поступает в институт, где все неверующие, и все, храм он забыл. Поэтому, при храме должна быть площадка, где подрастающая молодежь может общаться. Площадка молодняка. Это, конечно, тяжело, в это надо вкладываться, с ними очень трудно, они все время делают что-то не то, но оно того сто ит!

Мама, здесь все неправы

Летом мы с прихожанами выезжаем на природу, в лагеря. Собирается человек по сто. Детей берем с месячного возраста, с десяти лет водим их в походы на байдарках. Мы проводили с детьми ролевые игры на выезде три года подряд, есть у нас замечательная прихожанка, которая этим занималась

Для чего нужен лагерь? Дети смотрят на взрослых, подражают им, учатся. Отчасти так удается компенсировать, то, что недополучено в семье. Сейчас много поломанных семей, чаще всего, конечно, отец не на месте.

- А что у нас сейчас происходит с мужчинами? Выравнивается ли перекос, который был с советских времен?

В нашей стране во время репрессий, во время войны, выбыли из семей миллионы мужчин. Целые поколения воспитывались женщинами. У меня, например, и отец, и мать выросли без отцов. Может быть, во многом поэтому они развелись, потому что в детстве не видели, что такое семья. Даже когда люди воцерковляются они все свои раны, очень долго несут с собой.

Самая распространенная мужская беда - неумение взять на себя ответственность.

У нас в приходе была одна семья, которая, к несчастью, все-таки развалилась. Когда начались нестроения, я очень долго, сидя на лавочке в храме, пытался разговаривать с отцом. Но с какой стороны ни зайди, виновата во всем была жена. Это такое распространенное явление. Начинаешь спрашивать: «Хоть в чем-нибудь твоя вина есть?». Он говорит: «Да, я был слишком мягким!», - это такой стандартный подход к развалу семьи. И вот когда у меня все аргументы уже исчерпались, я этого человека спросил: «Ты когда женился, хотел сделать жену счастливой?» Он смотрит на меня с удивлением и говорит: «Я об этом даже не думал. Как интересно!».

Большинство семей создаются людьми, которые не понимают, что семья - это служение другому человеку. То, что принцип христианской любви - самоотвержение и служение другому человеку, этого совершенно никто не хочет понимать. И когда нужно приложить усилия, что-то в себе преодолеть, то человек просто уходит от этой проблемы. А потом дети этих людей приходят в храм, мы их привозим в лагерь, приходится прилагать колоссальные усилия, чтобы привести их в чувство научить дисциплине.

Еще один случай. Есть у нас мальчик, рос он в семье со сложным папой. В походе этот мальчик умудрился со всеми испортить отношения. Пришел он к маме в палатку и говорит: «Мама, здесь все неправы. Я никогда не женюсь и не приду в храм!». Вот это «Мама, здесь все неправы!» стало у нас поговоркой. А в походе-то было почти 70 человек!

Но я еще раз повторю, что если человек искренне к Богу приходит, то Бог поможет все это сначала увидеть, а потом - преодолеть. Мне тоже в моей семье и в детях, как в зеркале видны мои недостатки. Я многому в своей семье научился.

- Если бы вы не стали священником, кем бы Вы могли стать?

В детстве я хотел быть художником. В 9 классе попал к архимандриту Герману (Красильникову), был такой прозорливый духовник. Служил в селе Шеметово за Лаврой. Он впервые увидев, назвал нас сестрой по именам. И сказал, что сестра поступит на филфак МГУ - так и вышло. А мне сказал, что художником быть - не моя дорога, а путь у меня другой - священство. Я был настолько не готов к этому, что даже не стал эти слова обдумывать. Вернулся к ним уже служа в армии. И вот…

Господь привел стать священником, и я не могу ничего даже рядом поставить со служением литургии.

- Вы счастливы?

Когда служу литургию, абсолютно. Это самые счастливые моменты в моей жизни!

Протоиерей Феодор Бородин: Несчастным человека делает не семья, а неумение любить. Социологи выяснили: среди семейных россиян меньше счастливых, чем среди одиноких. Проблемы с деньгами, жильем, врачами и учебой детей вгоняют в тоску. Что делать, если верующий человек понимает, что до него «дотянулись» когти житейских неурядиц? Отвечает глава многодетной семьи протоиерей Феодор БОРОДИН, московский храм св. бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке

Конечно, свободы в браке у человека становится меньше. Но и только. В остальном люди в семье, наоборот, гораздо более счастливы. Ведь счастье - это когда ты любишь, и тебя любят. В семье реализовать это гораздо легче. Наверное, опрос, о котором идет речь, проводили среди людей, далеких не только от Церкви, но и от христианского понимания жизни вообще. Эти очень печальные результаты опроса - еще одно свидетельство глубочайшего кризиса понимания русским народом того, что такое институт семьи. Мне кажется, что главное богатство человека на земле - это люди, которые его любят. Чем их больше, тем человек богаче. Семья – это именно такие люди: жена, которой не было, а теперь она есть; дети, которых вообще не было, а теперь Господь их вам дал. Если человек любит только себя, то, конечно, в семье ему тяжелее. Несчастным человека делает не семья, а неумение любить. Недавно я приглядывался: кто из моих прихожан и знакомых выглядит счастливым? Оказалось, что это люди, которые работают в сфере христианского служения другим, например, в Марфо-Мариинской обители или в детских домах. Получают очень мало - не только денег, но и благодарности. А глаза светятся. Господь сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35). Можно сказать и так: счастливее давать, нежели принимать. То есть человек, который умеет отдавать, имеет к этому вкус и находит в этом радость, - счастливее, чем тот, кто умеет только брать и в этом ищет радости.

Семья и личность№0"0000 Протоиерей Феодор Бородин: Несчастным человека делает не семья, а неумение любить Версия для печати09.08.13, 09:00 Социологи выяснили: среди семейных россиян меньше счастливых, чем среди одиноких. Проблемы с деньгами, жильем, врачами и учебой детей вгоняют в тоску. Что делать, если верующий человек понимает, что до него «дотянулись» когти житейских неурядиц? Отвечает глава многодетной семьи протоиерей Феодор БОРОДИН, московский храм св. бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке "Семейство молочницы". Луи Ленен, 1640 год. Конечно, свободы в браке у человека становится меньше. Но и только. В остальном люди в семье, наоборот, гораздо более счастливы. Ведь счастье - это когда ты любишь, и тебя любят. В семье реализовать это гораздо легче. Наверное, опрос, о котором идет речь, проводили среди людей, далеких не только от Церкви, но и от христианского понимания жизни вообще. Эти очень печальные результаты опроса - еще одно свидетельство глубочайшего кризиса понимания русским народом того, что такое институт семьи. Мне кажется, что главное богатство человека на земле - это люди, которые его любят. Чем их больше, тем человек богаче. Семья – это именно такие люди: жена, которой не было, а теперь она есть; дети, которых вообще не было, а теперь Господь их вам дал. Если человек любит только себя, то, конечно, в семье ему тяжелее. Несчастным человека делает не семья, а неумение любить. Недавно я приглядывался: кто из моих прихожан и знакомых выглядит счастливым? Оказалось, что это люди, которые работают в сфере христианского служения другим, например, в Марфо-Мариинской обители или в детских домах. Получают очень мало - не только денег, но и благодарности. А глаза светятся. Господь сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35). Можно сказать и так: счастливее давать, нежели принимать. То есть человек, который умеет отдавать, имеет к этому вкус и находит в этом радость, - счастливее, чем тот, кто умеет только брать и в этом ищет радости. Чем меньше человек умеет отдавать и служить другим - тем менее он счастлив, сколько бы у него ни было денег, машин, яхт и домов. Счастлив тот, кто реализует свое умение отдавать и служить - и мы знаем, сколько счастливых бедных людей и сколько несчастных богатых. Это аксиома, об этом можно уже не говорить. Именно непонимание природы семьи делает людей такими, что им кажется, будто они несчастны. И если верующему человеку так кажется, если семейная жизнь с ее заботами вместо радости вгоняет его в депрессию - значит, он где-то ошибся в строении своей семьи. Если с тобой так происходит, значит, ты в чем-то неправ. Если посмотреть на православное богословие семьи - а оно почти все заключено в словах Таинства Венчания - то там говорится и о славе, и о чести, и о радости. В Таинстве Венчания священник говорит, что муж и жена должны иметь такую радость, какую имела святая царица Елена, когда нашла Животворящий Крест. Вы можете себе представить, как она радовалась? Если этого нет, значит, сбой где-то внутри тебя. Причины уныния находятся, как мы знаем, внутри человека, и только поводы уныния - снаружи. Основная причина уныния - всегда гордыня и себялюбие. Смиренный человек не унывает ни в какой ситуации, это аксиома христианского духовного опыта. Если человек впадает в уныние, значит, где-то было превозношение. Если семейная жизнь не дает удовлетворения - значит, я не получаю того, что, как я думал, как я представлял себе, я должен получать. А на самом деле семейная жизнь - это постоянный выход за рамки себя. Ты познаешь мир и Бога глазами любимого человека, всё открывается тебе с другой стороны. Ты не должен стараться вытесать другого человека «под себя». Друг - от слова «другой». Уметь дружить - это уметь принять другого иным, не таким, каким ты считаешь, что он должен быть. Умение услышать и понять это - начало пути, а дальше - труд.

Если ты чувствуешь себя несчастным, надо произносить: «Господи, даруй мне зрети моя прегрешения». Потому что те дары, которые Господь готов был тебе дать, ты не получил - недоработал, оказался не готов, не дотянул. Конечно, бывает, что второй супруг ведет себя некрасиво. Семья - это большое-большое бревно, которое несут за два конца. Если на втором конце отпустили, то и ты не удержишь. Иногда семья разваливается из-за другого человека. Но сам-то ты всё ли делал? Смирялся ли? Слушал ли? Современный человек этого, к сожалению, совершенно не умеет.

Однажды я разговаривал с человеком, у которого начала разваливаться семья. И он, и она - верующие, прихожане нашего храма, венчанные, воцерковленные. По его словам, жена была во всем виновата. Часа полтора я пытался достучаться до человека, чтобы он увидел свою часть вины, но у меня ничего не получалось. И тогда я спросил: «Ты, когда женился, вообще хотел сделать ее счастливой?» Он посмотрел на меня удивленно: «Ой, а я об этом и не думал». Если человек женится или выходит замуж, чтобы стать счастливым самому, а не чтобы служить, то это тупик. Если даже человек служит в ожидании награды, а награды - счастья - не получает, значит, это служение еще не совсем чистое, хотя оно и происходит.

Семья и личность№0"0000 Протоиерей Феодор Бородин: Несчастным человека делает не семья, а неумение любить Версия для печати09.08.13, 09:00 Социологи выяснили: среди семейных россиян меньше счастливых, чем среди одиноких. Проблемы с деньгами, жильем, врачами и учебой детей вгоняют в тоску. Что делать, если верующий человек понимает, что до него «дотянулись» когти житейских неурядиц? Отвечает глава многодетной семьи протоиерей Феодор БОРОДИН, московский храм св. бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке "Семейство молочницы". Луи Ленен, 1640 год. Конечно, свободы в браке у человека становится меньше. Но и только. В остальном люди в семье, наоборот, гораздо более счастливы. Ведь счастье - это когда ты любишь, и тебя любят. В семье реализовать это гораздо легче. Наверное, опрос, о котором идет речь, проводили среди людей, далеких не только от Церкви, но и от христианского понимания жизни вообще. Эти очень печальные результаты опроса - еще одно свидетельство глубочайшего кризиса понимания русским народом того, что такое институт семьи. Мне кажется, что главное богатство человека на земле - это люди, которые его любят. Чем их больше, тем человек богаче. Семья – это именно такие люди: жена, которой не было, а теперь она есть; дети, которых вообще не было, а теперь Господь их вам дал. Если человек любит только себя, то, конечно, в семье ему тяжелее. Несчастным человека делает не семья, а неумение любить. Недавно я приглядывался: кто из моих прихожан и знакомых выглядит счастливым? Оказалось, что это люди, которые работают в сфере христианского служения другим, например, в Марфо-Мариинской обители или в детских домах. Получают очень мало - не только денег, но и благодарности. А глаза светятся. Господь сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35). Можно сказать и так: счастливее давать, нежели принимать. То есть человек, который умеет отдавать, имеет к этому вкус и находит в этом радость, - счастливее, чем тот, кто умеет только брать и в этом ищет радости. Чем меньше человек умеет отдавать и служить другим - тем менее он счастлив, сколько бы у него ни было денег, машин, яхт и домов. Счастлив тот, кто реализует свое умение отдавать и служить - и мы знаем, сколько счастливых бедных людей и сколько несчастных богатых. Это аксиома, об этом можно уже не говорить. Именно непонимание природы семьи делает людей такими, что им кажется, будто они несчастны. И если верующему человеку так кажется, если семейная жизнь с ее заботами вместо радости вгоняет его в депрессию - значит, он где-то ошибся в строении своей семьи. Если с тобой так происходит, значит, ты в чем-то неправ. Если посмотреть на православное богословие семьи - а оно почти все заключено в словах Таинства Венчания - то там говорится и о славе, и о чести, и о радости. В Таинстве Венчания священник говорит, что муж и жена должны иметь такую радость, какую имела святая царица Елена, когда нашла Животворящий Крест. Вы можете себе представить, как она радовалась? Если этого нет, значит, сбой где-то внутри тебя. Причины уныния находятся, как мы знаем, внутри человека, и только поводы уныния - снаружи. Основная причина уныния - всегда гордыня и себялюбие. Смиренный человек не унывает ни в какой ситуации, это аксиома христианского духовного опыта. Если человек впадает в уныние, значит, где-то было превозношение. Если семейная жизнь не дает удовлетворения - значит, я не получаю того, что, как я думал, как я представлял себе, я должен получать. А на самом деле семейная жизнь - это постоянный выход за рамки себя. Ты познаешь мир и Бога глазами любимого человека, всё открывается тебе с другой стороны. Ты не должен стараться вытесать другого человека «под себя». Друг - от слова «другой». Уметь дружить - это уметь принять другого иным, не таким, каким ты считаешь, что он должен быть. Умение услышать и понять это - начало пути, а дальше - труд. Если ты чувствуешь себя несчастным, надо произносить: «Господи, даруй мне зрети моя прегрешения». Потому что те дары, которые Господь готов был тебе дать, ты не получил - недоработал, оказался не готов, не дотянул. Конечно, бывает, что второй супруг ведет себя некрасиво. Семья - это большое-большое бревно, которое несут за два конца. Если на втором конце отпустили, то и ты не удержишь. Иногда семья разваливается из-за другого человека. Но сам-то ты всё ли делал? Смирялся ли? Слушал ли? Современный человек этого, к сожалению, совершенно не умеет. Однажды я разговаривал с человеком, у которого начала разваливаться семья. И он, и она - верующие, прихожане нашего храма, венчанные, воцерковленные. По его словам, жена была во всем виновата. Часа полтора я пытался достучаться до человека, чтобы он увидел свою часть вины, но у меня ничего не получалось. И тогда я спросил: «Ты, когда женился, вообще хотел сделать ее счастливой?» Он посмотрел на меня удивленно: «Ой, а я об этом и не думал». Если человек женится или выходит замуж, чтобы стать счастливым самому, а не чтобы служить, то это тупик. Если даже человек служит в ожидании награды, а награды - счастья - не получает, значит, это служение еще не совсем чистое, хотя оно и происходит. Конечно, семья - это невероятно сложно. Но прекрасное средство преодоления многих сложностей - это ежедневная совместная молитва. Даже если муж и жена ссорятся или что-то между ними разладилось, но вечером они будут понуждать себя вставать на совместную молитву, то будет возрождаться то, чего мы ждем от семьи. Будет восстанавливаться малая Церковь как союз людей, объединенных присутствием Святаго Духа. Через это можно все преодолеть. Неслучайно в традиционных культурах, например веке в XV веке, молодых невесту и жениха родители могли познакомить непосредственно перед браком, на сговоре или на помолвке, а несчастных браков и разводов, думаю, было меньше. Да и счастливых людей было вообще больше, чем сейчас. Я знаю много таких семей и в наше время - в основном священнических, где люди до брака не то что не пожили вместе, как сейчас принято у светских людей, а практически друг друга не знали. Но духовник благословил - поженились, и я свидетель: это счастливые семьи. Век уже не XV, а ХХ и XXI, а механизм достижения счастья - все тот же: счастье - в служении.

Семья и личность№0"0000 Протоиерей Феодор Бородин: Несчастным человека делает не семья, а неумение любить Версия для печати09.08.13, 09:00 Социологи выяснили: среди семейных россиян меньше счастливых, чем среди одиноких. Проблемы с деньгами, жильем, врачами и учебой детей вгоняют в тоску. Что делать, если верующий человек понимает, что до него «дотянулись» когти житейских неурядиц? Отвечает глава многодетной семьи протоиерей Феодор БОРОДИН, московский храм св. бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке "Семейство молочницы". Луи Ленен, 1640 год. Конечно, свободы в браке у человека становится меньше. Но и только. В остальном люди в семье, наоборот, гораздо более счастливы. Ведь счастье - это когда ты любишь, и тебя любят. В семье реализовать это гораздо легче. Наверное, опрос, о котором идет речь, проводили среди людей, далеких не только от Церкви, но и от христианского понимания жизни вообще. Эти очень печальные результаты опроса - еще одно свидетельство глубочайшего кризиса понимания русским народом того, что такое институт семьи. Мне кажется, что главное богатство человека на земле - это люди, которые его любят. Чем их больше, тем человек богаче. Семья – это именно такие люди: жена, которой не было, а теперь она есть; дети, которых вообще не было, а теперь Господь их вам дал. Если человек любит только себя, то, конечно, в семье ему тяжелее. Несчастным человека делает не семья, а неумение любить. Недавно я приглядывался: кто из моих прихожан и знакомых выглядит счастливым? Оказалось, что это люди, которые работают в сфере христианского служения другим, например, в Марфо-Мариинской обители или в детских домах. Получают очень мало - не только денег, но и благодарности. А глаза светятся. Господь сказал: «Блаженнее давать, нежели принимать» (Деян.20:35). Можно сказать и так: счастливее давать, нежели принимать. То есть человек, который умеет отдавать, имеет к этому вкус и находит в этом радость, - счастливее, чем тот, кто умеет только брать и в этом ищет радости. Чем меньше человек умеет отдавать и служить другим - тем менее он счастлив, сколько бы у него ни было денег, машин, яхт и домов. Счастлив тот, кто реализует свое умение отдавать и служить - и мы знаем, сколько счастливых бедных людей и сколько несчастных богатых. Это аксиома, об этом можно уже не говорить. Именно непонимание природы семьи делает людей такими, что им кажется, будто они несчастны. И если верующему человеку так кажется, если семейная жизнь с ее заботами вместо радости вгоняет его в депрессию - значит, он где-то ошибся в строении своей семьи. Если с тобой так происходит, значит, ты в чем-то неправ. Если посмотреть на православное богословие семьи - а оно почти все заключено в словах Таинства Венчания - то там говорится и о славе, и о чести, и о радости. В Таинстве Венчания священник говорит, что муж и жена должны иметь такую радость, какую имела святая царица Елена, когда нашла Животворящий Крест. Вы можете себе представить, как она радовалась? Если этого нет, значит, сбой где-то внутри тебя. Причины уныния находятся, как мы знаем, внутри человека, и только поводы уныния - снаружи. Основная причина уныния - всегда гордыня и себялюбие. Смиренный человек не унывает ни в какой ситуации, это аксиома христианского духовного опыта. Если человек впадает в уныние, значит, где-то было превозношение. Если семейная жизнь не дает удовлетворения - значит, я не получаю того, что, как я думал, как я представлял себе, я должен получать. А на самом деле семейная жизнь - это постоянный выход за рамки себя. Ты познаешь мир и Бога глазами любимого человека, всё открывается тебе с другой стороны. Ты не должен стараться вытесать другого человека «под себя». Друг - от слова «другой». Уметь дружить - это уметь принять другого иным, не таким, каким ты считаешь, что он должен быть. Умение услышать и понять это - начало пути, а дальше - труд. Если ты чувствуешь себя несчастным, надо произносить: «Господи, даруй мне зрети моя прегрешения». Потому что те дары, которые Господь готов был тебе дать, ты не получил - недоработал, оказался не готов, не дотянул. Конечно, бывает, что второй супруг ведет себя некрасиво. Семья - это большое-большое бревно, которое несут за два конца. Если на втором конце отпустили, то и ты не удержишь. Иногда семья разваливается из-за другого человека. Но сам-то ты всё ли делал? Смирялся ли? Слушал ли? Современный человек этого, к сожалению, совершенно не умеет. Однажды я разговаривал с человеком, у которого начала разваливаться семья. И он, и она - верующие, прихожане нашего храма, венчанные, воцерковленные. По его словам, жена была во всем виновата. Часа полтора я пытался достучаться до человека, чтобы он увидел свою часть вины, но у меня ничего не получалось. И тогда я спросил: «Ты, когда женился, вообще хотел сделать ее счастливой?» Он посмотрел на меня удивленно: «Ой, а я об этом и не думал». Если человек женится или выходит замуж, чтобы стать счастливым самому, а не чтобы служить, то это тупик. Если даже человек служит в ожидании награды, а награды - счастья - не получает, значит, это служение еще не совсем чистое, хотя оно и происходит. Конечно, семья - это невероятно сложно. Но прекрасное средство преодоления многих сложностей - это ежедневная совместная молитва. Даже если муж и жена ссорятся или что-то между ними разладилось, но вечером они будут понуждать себя вставать на совместную молитву, то будет возрождаться то, чего мы ждем от семьи. Будет восстанавливаться малая Церковь как союз людей, объединенных присутствием Святаго Духа. Через это можно все преодолеть. Неслучайно в традиционных культурах, например веке в XV веке, молодых невесту и жениха родители могли познакомить непосредственно перед браком, на сговоре или на помолвке, а несчастных браков и разводов, думаю, было меньше. Да и счастливых людей было вообще больше, чем сейчас. Я знаю много таких семей и в наше время - в основном священнических, где люди до брака не то что не пожили вместе, как сейчас принято у светских людей, а практически друг друга не знали. Но духовник благословил - поженились, и я свидетель: это счастливые семьи. Век уже не XV, а ХХ и XXI, а механизм достижения счастья - все тот же: счастье - в служении. Да, есть вещи, которых терпеть нельзя. Нельзя терпеть супружескую измену, пьянство. Они разрушают, убивают домашнюю Церковь. Со всем остальным можно смиряться, хотя это и очень тяжело, потому что современный человек к этому не готов. Один знакомый священник рассказывал мне, как приехала к нему холеная дама в сопровождении джипа охраны. Дети учатся в Лондоне, всё есть, но в жизни она разочаровалась и заняться ей нечем. Батюшка и то предлагал, и другое, но она отвечала, что уже и молиться пробовала, и поститься, а ничего не помогало. И батюшка ответил: «А вы сядьте в свой джип с охраной, поезжайте в Тверскую, например, область, в какой-нибудь детский дом. Посмотри, как там дети живут». Она фыркнула и ушла. А через три месяца вернулась: совсем другой человек, глаза светятся. Рассказала, что сначала обиделась на священника, а потом думает: раз ничего не помогает, то надо и это попробовать. Поехала в детский дом, стала помогать, всех подруг со своей Рублевки привлекла. У нее началась новая жизнь.

Разговоры об инфантильности и безответственности современных мужчин давно уже стали общим местом. И формируется это качество именно в семье. На что надо обращать внимание родителям, чтобы их мальчики не росли инфантильными? С этим вопросом мы обратились к протоиерею Федору Бородину, настоятелю храма святых Косьмы и Дамиана на Маросейке, отцу шестерых сыновей (старшему 20 лет, младшему 2 года).

У современного мужчины вообще очень сильно разрушена волевая составляющая личности. Для мужчины важно умение принимать решение и добиваться его реализации в жизни, и это умение иногда бывает полностью атрофировано. И связано это во многом с ошибками в воспитании. Выражается это в том, что родители совершенно задавили волю своего сына, решая за него абсолютно всё: как он будет одет, куда он пойдет. В конце концов, это выражается в полной атрофии воли у ребенка и неумении принимать самостоятельные решения

А задача в воспитании мальчика должна стоять такая: надо воспитывать в своих сыновьях умение видеть проблему, формулировать ее, решать ее и нести ответственность за решение. Надо растить ребенка, способного жить самостоятельно и принимать правильные решения. При этом постараться, чтобы он, учась, сделал бы как можно меньше ошибок. И это предполагает, что родители сами уважают его решение, и находятся рядом, чтобы поддержать, разобрать результаты, чтобы в дальнейшем их сын сам научился это делать.

То есть если родители хотят, чтобы мальчик учился принимать решения и реализовывать их, то надо давать ему все больше пространства для его собственных решений и его собственной ответственности. Если мать хочет, чтобы дочь научилась мыть посуду, то надо давать ей посуду, несмотря на то, что у мамы получается лучше. Так же и здесь: не надо бояться самостоятельности мальчика, надо ее поддерживать.

Конечно, для того, чтобы мальчик рос мужественным, просто необходим спорт. Занятия спортом воспитывают целый спектр мужских качеств. Мы живем в агрессивном времени, и надо напоминать мальчику, что в обязанности мужчины входит защита своей семьи. Если на улице какой-то отморозок будет приставать к твоей жене или ребенку, то как ты будешь их защищать, если ты в детстве ленился, сидел в компьютере и не готовился к тому, чтобы стать отцом и мужем.

Мои старшие сыновья занимаются самбо, и я вижу хорошие результаты, вижу, как это важно для формирования мужского характера, поэтому и другим родителям советую. Причем предпочтение в выборе вида спорта надо отдавать не ударным стилям борьбы, которые направлены на причинение боли противнику и воспитывают агрессию, а защите. И лучше тут самбо или классическая борьба, вольная борьба.

Любой спорт - это большой труд. Например, в самбо необходимо умение терпеть боль, принимать поражение, смиряться с тем, что ты не все можешь, преодолевать свои недостатки, воспитывать волю в борьбе. Это и в духовной жизни очень важно. Любой святой, которого вы ни возьмите, это человек, который вел успешную внутреннюю борьбу. Мальчик учится этой борьбе на уроках самбо очень хорошо.

Если мальчику по состоянию здоровья нельзя заниматься борьбой, можно отдать его хотя бы в секцию настольного тенниса или бадминтона, подобрать то, что будет по силам. У современного ребенка остро стоит проблема неумения жить в коллективе. Раньше существовали дворовые игры, человек понимал, что важна сама игра, а не только выигрыш. А сейчас мальчики, если пропускают гол, то часто начинают реветь, потому что они не умеют проигрывать. И в любом случае, чтобы чего-то достичь, нужен огромный труд. Любой спорт, даже если это не конкретно мужской вид спорта, воспитывает человека-труженика. А современному мужчине необходимо умение трудиться.

И еще один важный момент: детей (и мальчиков и девочек, но мальчиков - особенно) нужно учить быть ответственными. Мой совет: конкретно распределить и дать ребенку отдельную (или две-три, в зависимости от возраста и других обстоятельств) обязанности. Например, ты отвечаешь за то, чтобы было накрыто на стол и убрано, ты подметаешь пол на кухне, а ты в коридоре. То есть помимо таких очевидный вещей, как застелить свою кровать, должно быть еще и поле деятельности, маленький кусочек, который делает только этот ребенок для всей семьи. И выполнение этих обязанностей родители требуют от него постоянно, тогда и вырабатывается механизм ответственности. Если ребенок в течение полутора лет регулярно выполняет какое-то задание, например, убирает со стола после обеда, то он уже потом не может выйти из-за стола, чтобы не убрать. И когда он вырастет, этот механизм ответственности, заведенный в его душе, это умение развернется на любую сферу деятельности, которую ему поручит Господь.

Некоторые родители считают, что мальчику вредно, когда его обнимают и целуют. Но в младшем возрасте детям необходимо, чтобы их целовали, обнимали и гладили по голове – и мальчики и девочки тут одинаковы. Любовь родителя проявляется в телесном контакте. Если этого не делать, то ребенок растет отчужденным. Это хорошо видно, когда рождается следующий ребенок и старший начинает ревновать и плохо себя вести. И когда возьмешь его на руки, прижмешь к себе, это плохое поведение сразу улетучивается. Ребенок через родительскую ласку понимает, что он любим и не надо ничего объяснять.

Важны в воспитании и примеры мужественных людей - книги, фильмы, сейчас есть готовые подборки в интернете. Но пример так и останется мечтами, если он не будет конкретно реализовываться. Отцы должны помнить, что ребенок воспитывается на их примере. Если у вас дома полка скривилась, и с нее падают книги в течение полутора лет, а папе некогда взять шуруповерт и повесить на место, то что-либо требовать от мальчиков будет бессмысленно.

Подготовила Вероника Бузынкина.

Журнал «Фома»,

Людмила Бородина— супруга протоиерея Федора Бородина, настоятеля храма святых бессребреников Косьмы иДамиана наМаросейке, мама семерых детей, шесть изкоторых— мальчики.

Как всё успеть? Как вырастить детей настоящими людьми? Есть ли при таком образе жизни время на себя и свои личные интересы?

Калитку нам сАнной Гальпериной открыл отец Федор. Онсказал четырехлетнему Феде: «Проводи гостей вдом». Серьезный Федор-младший чинно повел нас, показывая хозяйским жестом: «Авот это качели», «авот здесь мыиграем».

Пока ябеседовала сматушкой всаду— отом, как познакомилась сосвоим мужем, как справляется совсеми детьми исбытом, отец Федор накормил детей обедом иуложил младших спать.

Дети:

• Серафим— 20 лет, вармии
• Филипп— 18 лет, студент Государственного академического университета гуманитарных наук
• Илья— 16 лет, школьник
• Настя— 13 лет, школьница
• Алеша— 10 лет, школьник
• Федя— 4 года
• Ваня— 2 года

—Матушка, всемье вашего детства говорилось овере?

—Нет, эта тема неподнималась, еедаже боялись, как отзвука прошлой жизни. Шесть человек внашей семье было репрессировано. Враннем детстве ябыла напопечении прабабушки (1902 года рождения), комсомолки первого созыва, затем идейной коммунистки. Еедаже изпартии три раза исключали засоц-происхождение, ноона восстанавливалась ипродолжала верить всветлое будущее коммунизма.

Ееотец, мой прапрадед, отрекся отдочери зато, что она (единственная изтрех сестер-погодок) стала комсомолкой, приняла новую власть. Простил ееперед самой своей смертью, когда увидел новорожденную внучку, мою бабушку. Человеком онбыл честным, верным доконца присяге. Вимении его был храм, при котором жили монахини. Бабушкина сестра рассказывала мне, что онкончину свою предсказал…

Когда баба Нина умирала, иуже говорить немогла, она пыталась осенить себя крестным знамением. Чего просила еедуша, моя бабушка, воспитанная вневерии, так инепоняла. Номаму свою отпела. Апосле еесмерти бабушка, дядя ияпостепенно пришли квере.

Дядя мой, будучи студентом, комсомольцем, отличником, дружил спрекрасным верующим человеком, Андреем Николаевичем Горбуновым, шекспироведом, преподавателем МГУ. Андрей Николаевич (теперь ондиакон) стал его наставником нетолько влитературе итворчестве, ноиввере. Азатем крестил дядю дома, тайно пригласив священника. Втегоды нужно было иметь решимость ибесстрашие, идля того чтобы воцерковлять человека, идля того чтобы креститься иначать ходить вхрам.

Крестилась ялет впятнадцать. Летом мыжили встаром дачном месте унашей родственницы. Ирядом оказалась дача, где жил брат отца Артемия Владимирова, Митя. Мыпознакомились случайно, онпопросил велосипед покататься, ачерез два дня вернул, перекинув его через забор. Впроцессе знакомства сМитей иего женой мымного говорили овере, гуляли поокрестностям, находили развалины церквей. Тема эта была для меня уже нетакой чужой. Митя договорился сбатюшкой изАлабинской церкви, ихотя тот инеочень хотел без разрешения родителей крестить меня, новсеже крестил. Асам онстал восприемником. Настоящееже воцерковление началось вшестнадцать лет, икак-то очень резко— ясразу решила идти вмонастырь…

Налето мычасто ездили вЛатвию. Гуляя поРиге, янаткнулась наженский православный монастырь. Матушки срадостью замечали ипривечали молодежь, стоящую вхраме. Ястала часто там бывать и, вопреки воле родителей, хотела там остаться. Даже выпускной вечер вдесятом классе пропустила, поехала вмонастырь. Алетом, между последними старшими классами, жила вСергиевом посаде, помогая друзьям нянчить детей-погодок. Икаждый день, насколько это было возможно, бегала котцу Кириллу (Павлову), своему духовнику. Аонвсегда надо мной посмеивался вотношении монастыря, наблюдая, как явожусь сдетьми, говорил: «Ну, готовься, готовься». Апотом… благословил выйти замуж заотца Федора.

Неожиданное предложение

—Расскажите про знакомство сотцом Федором.

—Мысотцом Федором почти небыли знакомы дотого момента, как нас благословили жениться. Уего мамы долгие годы был подпольный книжный магазин (мыжили наодной улице), кней многие ходили заправославными книжками. Отца Федора видела яраза три— мыпросто здоровались.

Потом семья отца Федора переехала наМаросейку, ион, возвращаясь домой, часто заходил вхрам Святителя Николая вКленниках, котцу Николаю, своему учителю по , наблюдал, как тот работает. Амысдругими молодыми, вдохновленными личностью италантом отца Николая ребятами, помогали ему расписывать казанский центральный иконостас. Опятьже, сотцом Федором мыпросто здоровались.

Отец Николай стал предлагать моему будущему мужу, который заканчивал семинарию исобирался поступать вАкадемию, рукоположиться вдьяконы наМаросейку, служить иработать вместе. Засоветом отец Федор отправился кархимандриту Кириллу (Павлову). Тот сказал: «Зачем тебе Академия? Иди наМаросейку, котцу Александру Куликову. Утебя невеста есть?». «Данет, нравится одна девушка, Людмила»,— сказал мой будущий муж. Авответ услышал: «А, Людочка? Бери ее!». Так ирешилась моя судьба, очень неожиданно для меня. Собиралась вмонастырь, аоказалась замужем. Мне было 19 лет, отцу Федору 24 года. Через месяц его рукоположили вдиаконы, началась роспись храма Святителя Николая наМаросейке.

—Когда выпоняли, что высемья, единое целое?

—Жизнь была, содной стороны, невероятно счастливая— общий подъем, восстановление храмов как непрекращающаяся пасхальная радость… Сдругой стороны, живя наМаросейке, мыбыли вгуще политических событий начала девяностых: народные волнения, доносящиеся выстрелы, ужнеговоря оботсутствии чего-либо наприлавках магазинов… Нопочему-то небыло страшно. Потом отцу Федору дали храм Косьмы иДамиана.

Все мы: друзья, родные, маросейские прихожане, активно участвовали ворганизации жизни прихода. Все, начиная снастоятеля, молодые исчастливые. Одна девушка как-то сказала, что наш храм— как целый город, который отдали детям. Действительно, все свое время ивсе свои силы мыотдавали Церкви. Ипервые года три уменя было ощущение, что мысотцом Федором живем как вРаю. Мыинессорились почти, даже если возникали какие-то проблемы.

Потом начались бытовые сложности, сложности вовзаимоотношениях. Когда мыоба стали взрослеть, меняться, япочувствовала, что отец Федор— стена, закоторой мывсе можем укрыться, столб, накотором держится все унас всемье, вдоме. Наверное, тогда пришло ощущение семьи. Новремени прошло немало, немало было житейских треволнений, болезней, испытаний. Через это проходит всякая семья.

—Говорят, что любовь приходит сгодами семейной жизни…

—Конечно. Учитывая то, что мымало зналидруг друга дозамужества. Нопроисходило некое узнавание, проверка временем иразными жизненными обстоятельствами. Когда уже нераз инедва человек тебя прощает ивыручает, инастолько деликатно, мягко помогает изтяжелой ситуации выйти, тымногое понимаешь осебе ионем.

—Поженившись, выжили отдельно или сродителями?

—Родители нас поделить никак немогли, имыжили тоуодних, тоудругих. Потом девять лет снимали квартиру. Затем начали строить загородный дом, нас наэто благословил отец Кирилл, вот десять лет уже строим, достраиваем.

—Какие-то представления осемейной жизни добрака были? Теория неразошлась спрактикой?

—Никакой теории небыло. Вюности ясчитала, что замужество, быт— это все дурной тон, мещанство, иэто все недля меня. Примера полноценной семьи уменя перед глазами небыло, хотя бабушка все, что могла, делала для меня. Ноона меня берегла даже отэлементарных бытовых забот, говорила: «Выйдешь замуж— всему научишься». Поэтому, когда ястолкнулась сбытовыми проблемами, еще долгое время немогла справиться стоидело подступающей паникой, немогла понять, счего начать, как себя вести.

Особенно тяжело было, когда мыпереехали загород. Даже элементарно— купить продукты непросто, нужно минут тридцать идти домагазина, аты— смаленькими детьми… Сначала унас вода была вколодце, подолгу небывало света. Печка топилась день иночь. Вобщем, спартанские условия.

Постепенно все выровнялось, стало чуть легче. Дети пошли вшколу, имывпервое время возили ихвТрадиционную гимназию вМоскву.

Потом очень тяжело заболел третий мальчик, Илюша, пришлось начетыре года законсервироваться внашем доме. Подозревали тяжелое заболевание, следовало избегать любой инфекции. Старшие мальчики учились дома. Отец Федор— постоянно вхраме (акак иначе быть настоятелю?), когда приезжал домой,— привозил продукты, мыл посуду, помогал, чем мог.

Наверно, умение справляться сбытом заложено влюдях. Вовремя революции моя прапрабабушка, бывшая фрейлина императрицы Марии Федоровны, спряталась вдалеком городке. Ейнадо было поднимать внуков, потому что дочери работали. Иона завела корову, пошла учительницей вшколу, преподавала французский инемецкий. Она вырастила нетолько троих дочерей, ноивнуков.

Пографику

—Находите время только насебя, нато, чтобы побыть сотцом Федором только вдвоем, сходить куда-то?

—Вмолодости этого почти небыло. Мывсегда как стахановцы— насебя почти неоглядывались. Авот потом, когда родились два последних малыша имы, видимо, подошли кпределу своих сил, стало необходимым хоть ненадолго выбираться отдохнуть. Но«суровая» действительность такова, что либо отец Федор отпускает меня поделам, либо яего отпускаю кдрузьям.

— Что принесло рождение каждого ребенка, что менялось вжизни?

—Спервыми четырьмя были силы. Инебыло своего жилья. Ноэто как-то незамечалось, когда дома собирались гости, мынеуставали.

Ксожалению, янесовсем тогда понимала, что детей нужно развивать, думала, что храм— это все, что нужно ребенку. Позднее поняла, что все, что можешь, допоследнего момента, все, что успеешь вложить вдетей— надо делать. Читать, развивать способности.

Болезнь третьего сына всю нашу жизнь, содной стороны, перевернула, сдругой— организовала. Все силы мыотдавали его лечению, иуже рождение Насти, апотом Алеши, который появился через четыре года после того, как Илюша заболел, прошло незаметно, всмысле тяжести для нас. Все внимание было Илье. Алеша для всех был счастьем, адля Илюши— какой-то целительной силой— эта радость помогла Илье встать наноги, поправиться. Потом, сразницей вдва года, родились два малыша. Основная сложность заключается втом, что укаждого изних свой режим, амаме надо старших назанятия возить, всех кормить, и т. д.

—Где сегодня учатся дети, икак технически выихвсех развозите пошколам-кружкам?

—Укаждого ребенка свои занятия, кто вмузыкальной школе вЯсенево, кто рисовать ездит наЮго-Западную, неговоря отом, что среднее образование дети получают вТроицке, вгимназии, которую организовал отец Леонид Царевский. Самое простое— отвести детей доавтобусной остановки. И, соответственно, забрать их. Илюша унас учится дома, онсмалышами остается. Вмузыкальную школу отец Федор возит, недавно яподключилась. Моя подруга вхудожественную школу помогает отвести. Повечерам— занятия самбо. Наш друг, отец Дмитрий Кузьмичев, вподвале Толстопальцевского храма организовал спортклуб «Нестор», где занимаются сдетьми самбо иЗаконом Божиим перед каждой тренировкой.

Вконце лета составляю график накаждый день, буквально поминутно, где учтено все: вэтот момент яготовлю бутерброд, вэто момент выезжаю. Все это без Божией помощи совершенно невозможно, ноядумаю, так живут многие многодетные родители.

Шесть сыночков и… генерал

—Увас одна девочка ишесть мальчиков. Девочку иначе как-то воспитывать приходится?

—Уменя просто девочка как мальчик. Всмысле характера— авостальном обычная девочка, сдевичьими радостями. Апохарактеру… она еще смладенчества говорила, что пришли солдаты инастоящий генерал. Ипоказывала насебя.

Чтоб мальчикам продавить какую-то полезную деятельность, нужно приложить титаническое усилие. Или, может, это наши мальчики такие?

—Как «продавливаете»?

—Унас сбатюшкой периодически опускаются руки, номыпонимаем, что если скажем, что неможем, будем очень виноваты. Какбы нибыло тяжело, какбы нитрепал тебе нервы ребенок— тыдолжен делать то, что делаешь. Когда ребенок настаивает натом, что тебе кажется недолжным, самое простое— это устроить скандал вответ. «Тыпослушаешься меня— ивсе». Нопользы отэтого немного. Частенько срываемся, конечно.

Более сложно— воздействовать разговором. Несразу, спылу, сжару, акогда все осядет, успокоится. Иэто неразовые беседы: где-то примерно через год постоянных разговоров уребенка начинает укладываться вголове то, что тыпытаешься внушить. Надо как-то выстоять. Учитывая, что унас как начался переходный возраст упервого ребенка, так ипродолжается: такая цепная реакция идет, итеперь даже Алеша, которому десять лет, пытается изсебя изображать что-то сложное. «Почему выстаршим позволяете так ссобой разговаривать, амне нет?»— говорит он.

—Как всемье, где шесть мальчиков идевочка схарактером «генерала», достигается дисциплина, порядок?

—За22 года это, может быть, только сейчас начало получаться. Мывсе интуитивно делаем. Каждый ребенок— особенный, сосвоими пристрастиями. Например, Илюша невыносит насекомых, аАлеша любит ихсмладенчества ихочет быть энтомологом.

Мне кажется, что запрещать смысла мало, авот подсмеяться можно, это скорее подействует. Иногда ребята нарок-концерты ходят. Номывсегда интересуемся качеством музыки, стараемся еефильтровать. Апотом говорим: «Сходил наконцерт, атеперь пошли сомной втеатр, навыставку». Вот так иторгуемся.

Новкакой-то момент, через несколько лет, дети начинают осознавать ипринимать то, что мыпытались вложить вних долгими, постоянными разговорами. Настоящая радость, когда ребенок вдруг говорит тебе как собственные мысли то, что раньше отвергал, против чего сопротивлялся.

—Если накричали надетей— прощения просите?

—Отец Александр Куликов, настоятель маросейского храма, как-то дал утешительный идобрый совет: «Сколько накричала наребенка, потом столькоже ему ласки идай». Если неправа, сорвалась, конечно, прошу прощения.

—Абывает, что дети ссорятся?

—Конечно. Они ссорятся почти постоянно. Объясняем им, останавливаем. Иногда приходится жестко, иной раз, сначала разведем вразные комнаты, они остынут— потом разговариваем. Часто они нехотят воспринимать то, что мыимговорим. Иногда посидят всвоей комнате— потом сами приходят просить прощения.

По-моему, если неругаться надетей вмомент ссоры, а, сдержавшись, попытаться спокойно объяснить им, или просто показать, как тырасстроился, уних начинает работать совесть. Значит, сними можно разговаривать. Стоит повысить голос всамый горячий момент, как они уже чувствуют себя отбывшими наказание, иничего неменяется. Так что, впервую очередь нужно себя сдерживать, аужпотом воспитывать. Моя прабабушка говорила, что легче уголь грузить, чем детей воспитывать.

—Уваших старших детей небыло отхода отверы, подросткового метания, что она— дело взрослых, азначит, надо противостоять?

—Навопрос «Почему наша вера истинная?» я, человек неученый, ничего немогла сказать, кроме как дать умную книжку почитать. Отца Андрея Кураева, например. Номы, повторяю, никогда неотмежевывались отдетей. Мыразделяем, принимаем ихжизнь, они— нашу, витоге получается единое пространство. Например, мне сдочерью приходится смотреть все интересующие еефильмы. Причем япросматриваю ихзаранее, ииногда говорю: «Настя, это точно нельзя смотреть»,— или: «Авот это можешь, нолучше ненадо». Она, слава Богу, побольшей части прислушивается.

Авот наш папа изположения выходит иначе. Онвот уже двадцать лет рассказывает детям сказки, эдакие сказки-сериалы. Где жизнь ставит перед героем различные вопросы, аонихрешает. Первым легендарным героем вСимином иФилином детстве был Липпиф— онникогда некапризничал иненыл, абыл отважным иумел подтягиваться. Герои меняются, меняются слушатели, абатюшкины сказки слушаются судовольствием. Зимой отец Федор отрабатывает сюжет, рассказывая детям наночь, алетом— вприходском лагере или вбайдарочном походе. Ивзрослые подсаживаются послушать.

Унас есть враг— компьютер. Мальчики наши— ребята настойчивые. Например, старший, еще играя впесочнице, отбирал уменя мои терки исчитал, что это его экскаваторы. Акогда подрос, стойже настойчивостью продавливал свое право накомпьютер всвободное отучебы время. Вконечном счете, изинститута вомногом из-за компьютерных игр ушел. Унас сейчас, конечно, четко выделено время— раз внеделю, полтора часа. Но, чтобы кэтому прийти, нужно было сломить детский напор, самим как-то вырасти доэтого. Дети ведь тоже нас воспитывают. Мыпоняли, что нельзя давать слабину вважных вещах, это уже плод ихвоспитания.

Нобывают моменты, когда становится страшно, чувствуешь, что ребенок нараспутье, итебе донего недостучаться, все слова замылились. Итогда, как правило, случаются обстоятельства, которые сблагодарностью осознаешь уже потом.

…В какой-то момент уребят появился друг.Талантливый художник, абсолютно современный человек, настолько трепетно воспринявший веру, открывший для себя христианскую жизнь. Для мальчиков онстал напереходном этапе вектором, помог уже осознанно подойти квере…

—Расскажите про значимые встречи вжизни?

—Как-то вдетстве сомной произошла Встреча. Янашла старый журнал, и, полистав его, наткнулась напортрет старика, который поразил меня. Онказался живым. Явырезала портрет изжурнала, вставила врамочку. Акогда стала ходить вхрам, тоузнала, что это прижизненный портрет , иродилась явдень его памяти.

Чудо моей жизни— встреча вшестнадцатилетнем возрасте сотцом Кириллом (Павловым), многолетнее инеповторимое общение сним.