Армянская царевна анна - крестительница киевской руси

Брак киевского князя Владимира Святославича с Анной Византийской (ПОРФИРОГЕНИТОЙ)(963-1011/1012) в 988/989 году стал громким международным признанием на самом высшем уровне того времени возглавляемой им державы Русь со столицей в Киеве.

Анна была не только единственной сестрой братьев-соправителей, императоров Византии Василия II (958-1025) и Константина VIII (960-1028), она была ещё и порфирородной (или багрянородной ), что по представлениям раннего Средневековья делало её почти небожительницей.
Багрянородными в византийской традиции (которая позже перешла во все правящие дома Европы) назывались дети императора обоего пола, рожденные во время его правления (в отличие от детей, родившихся до вступления отца на императорский престол). Дети-порфирогениты обладали несомненным правом на императорский престол, даже вопреки первородству (примогенитуре ) – возможно, потому, что их рождение было тщательно засвидетельствовано, а также из-за того, что их родители в момент их зачатия уже являлись носителями божественной сакральной власти. Матери-императрицы рожали таких детей в специальном Багряном (Порфирном) зале дворца (откуда и пошёл этот термин), в грудном возрасте их пеленали исключительно в багряные пелёнки (которые в те времена стОили огромных денег, поскольку краситель для пурпурных оттенков ещё с времён античности вырабатывали исключительно из моллюсков-иглянок, причём для окраски 1 кг. ниток, из которых потом ткалась ткань, требовалось около 10 тысяч таких моллюсков).
Порфирородные невесты ценились на монархическом брачном рынке намного больше своих “обычных” родственниц. Византийцы старались не выдавать замуж таких принцесс, отдавая на Запад и варварам (которым, безусловно, был в их глазах киевский князь) дальних родственниц своих правителей.

При том, что по отцовской линии Анна , безусловно, была прямым потомком императоров Византии из Македонской династии – правителей Константинополя с 867 года, по материнской линии она была внучкой и правнучкой простых (хотя и зажиточных) греческих армян. Её мать, императрица Феофано (настоящее имя Анастасия ), по отзыву византийского писателя и историка Льва Диакона (ок.950-ок.1000) «наиболее прекрасная, обольстительная и утонченная женщина своего времени, одинаково выделявшаяся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью» , была дочерью константинопольского трактирщика, в заведении которого занималась проституцией. Именно она увлекла тогда ещё совсем юного наследника византийского престола, Романа – который, к слову, на момент их знакомства уже успел овдоветь. Его отец, император Константин Багрянородный , ещё ребёнком женил его на внебрачной дочери короля Италии, Гуго Арльского , Берте (ставшей в Византии Евдокией ), которая была минимум на 8 лет старше своего мальчика-мужа. Этот брак был исключительно династическим, и носил чисто номинальный характер, а после смерти Берты в 949 году (юному вдовцу как раз исполнилось 11 лет) – дорога к престолу предприимчивой армянке была открыта. Отец и мать Анны Византийской , шокировав её деда и двор, официально сочетались браком в 956 году. В конечном итоге, императорская чета смирилась с выбором сына – умница Феофано начала рожать детей, а правящая Македонская династия очень нуждалась в наследниках – Роман был единственным сыном у своих родителей (его старший брат умер ребёнком), кроме него, у них было ещё пять дочерей.

Кстати, ещё в качестве наследника престола, в 957 году, Роман со своей женой Феофано присутствовал на торжественном приёме, который его отец, император Константин VII Багрянородный , устроил в честь киевской княгини Ольги в Константинополе, так что был знаком с бабушкой будущего мужа своей будущей дочери лично.

Император Византии Роман II, отец Анны Византийской.

Умирая, Константин VII Багрянородный завещал сыну в качестве наставника опытного политика, евнуха Иосифа Врингу . Он и жена нового императора, уже августа Феофано, в основном, и управляли страной. «Сам же он [царь] ничего другого не имел в мыслях, как с развратными и испорченными людишками, похотливыми женщинами, мимами и шутами проводить время, отвлекаясь от дел».
Феофано вынудила мужа отправить в монастырь его сестёр (которые, однако, не стали монахинями) и мать (которая вскоре там умерла).
Став после смерти супруга в 963 году регентшей при своих малолетних сыновьях (одному было пять, другому три года), для сохранения власти Феофано была вынуждена вступить в брак с очень популярным полководцем Никифором Фокой (ок.912-969), ставшим благодаря этому императором.

А уже через шесть лет после свадьбы мать Анны Византийской вместе со своим любовником, племянником Никифора Фоки , Иоанном Цимисхием (ок.925-976)(именно этот исторический персонаж позже неоднократно был военным противником киевского князя Святослава Игоревича ), возглавила заговор против своего мужа. В результате которого тот был убит (племянник собственноручно перерезал дядюшке горло), убийца стал очередным императором, и ради укрепления своей власти женился – но не на своей любовнице, а на одной из дочерей Константина VII, Феодоре – родной тётке Анны и её братьев. Феофано же, вопреки своим ожиданиям, была отправлена им из дворца в келью на голый остров Антигони (Кыналыада), откуда она могла видеть свои прежние чертоги. Когда ей удалось бежать и скрыться за стенами собора Святой Софии, её, мать малолетних императоров (они оставались соправителями сначала своего отчима Никифора Фоки , а после его убийства – ставшего им дядей (благодаря браку с их родной тётей Феодорой ) Иоанна Цимисхия – вытащили из собора силой и отправили в отдалённый армянский монастырь; оттуда она была возвращена во дворец лишь после смерти своего коварного любовника Цимисхия (от яда), в 976 году, когда к власти, наконец-то, пришли её выросшие сыновья – Василию было 18, Константину – 16. Анне к тому времени исполнилось 13 лет – и она, кстати, вполне могла разделить со своей матерью Феофано все/или частично её лишения (никакой информации об этом, впрочем, нет). Измученная годами заточения в монастыре, их мать, вернувшаяся в Константинополь, уже не принимала никакого участия в политической жизни Византии и жизни своих детей. Историки ничего не знают о последних годах её бурной жизни.

Интересный момент – до наших дней дошёл не только год рождения супруги великого князя киевского Владимира , но даже (очень редкий случай) и дата – 13 марта. Потому что в летописях указано, что она родилась за два дня до смерти своего отца. Император Византии Роман II (938-15 марта 963) умер совсем молодым, в 25 лет – от последствий своей невоздержанной к еде, алкоголю и сексуальным излишествам жизни. Версия о том, что его отравила жена, не выдерживает никакой критики. Конечно, Феофано была той ещё стервой по жизни, но вряд ли она всего через два дня после родов была в надлежащей физической форме для осуществления такого ответственного мероприятия.

Брак младшей сестры самых могущественных правителей Европы, Анны Порфирогениты, со вчерашним язычником Владимиром до сих пор выглядит, мягко говоря, странно – даже в свете летописного объяснения, что выдали её замуж в обмен на военную помощь Византии со стороны Киева (7 тыс.воинов), и после захвата Русью главного византийского города Корсуни в Крыму. В любом случае, это была слишком малая цена за такую невесту. Поскольку она имела больше прав на византийский престол, чем её братья – самый старший брат, Василий II , родился за год до того, как их отец Роман II Младший стал императором, а второй брат, Константин VIII , родившийся уже сыном императора, был, однако, зачат им ещё не на “троне” (тогда подобные нюансы имели огромное значение). После ненавистного замужества (сохранилось высказывание Анны перед отъездом из Византии: «Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть» ) византийская принцесса именовалась во всех хрониках своего времени исключительно “византийской царицей” , а не великой княгиней киевской – сохраняя, таким образом, свой дозамужний статус члена императорской семьи.

Гипотетически, если бы Анна и Владимир прожили дольше и оставили после себя общих детей, те имели бы полное право претендовать на корону Византии – поскольку в 1056 году, после смерти последней бездетной племянницы Анны Византийской , императрицы Феодоры (984-1056) – дочери младшего из братьев-императоров жены князя Владимира , Константина VIII (ей было 5 лет, когда её тётя навсегда уехала в Киев) – Македонская династия константинопольских василевсов пресеклась.

Но кто мог знать при заключении этого брака, что, так или иначе, он не оставит после себя общего потомства? Братья-императоры, отдавая свою порфирородную сестру замуж в Киев, предоставляли тем самым её наследникам, и, соответственно, Руси, мощные рычаги влияния на собственную империю. А если учесть, что правители Византии легко могли выдать замуж за князя Владимира какую-нибудь свою, даже не кровную, очень дальнюю родственницу (позже они поступали таким образом с Рюриковичами неоднократно, и всегда успешно), и тот всё равно был бы рад и счастлив (любое родство с византийскими царями ценилось тогда даже правящими домами Европы на вес золота) – этот династический брак выглядит просто загадочно. Совершенно очевидно, что какой-то важный фактор, повлиявший на его заключение, был потерян во времени. Особенно если учесть то обстоятельство, что за год до князя Владимира к Анне безуспешно сватался король Франции Гуго Капет (он хотел женить сына и наследника, Роберта II , на византийской принцессе ради укрепления своей королевской династии, поскольку сам был первым её представителем на французском престоле, а вот его внук, Генрих I , через 60 лет женился на киевской княжне Анне Ярославне – забавное совпадение, она была тёзкой византийской принцессы). Сохранились также упоминания о сватовстве к Анне представителей императора Священной Римской империи германской нации и правителей Болгарии.

Примечательно, что Анна была примерно одного возраста (за киевского князя она вышла замуж в 25-26 лет – по представлениям того времени, законченной старой девой) с несчастной полоцкой княжной Рогнедой , которую Владимир за десять лет до свадьбы с византийкой сделал своей второй женой, публично изнасиловав на глазах у отца, матери и братьев (предварительно захватив Полоцкое княжество), после чего убил всю семью Рогнеды (ей самой тогда было около 15-16 лет) на её глазах. Крещение великого князя киевского и женитьба на царевне, с одной стороны, наконец-то, освобождали Рогнеду от убийцы всей её семьи (своим языческим женам Владимир предложил после развода брак с любым из своих бояр, но она, приняв христианство вместе со всеми членами семьи киевского князя, предпочла постричься в монахини под именем Анастасия ), а, с другой стороны – лишали её детей (а у неё к 989 году было шестеро или семеро детей от Владимира , в том числе и будущий князь Ярослав Мудрый ) прав на княжеское наследство их отца, поскольку с точки зрения церкви они были незаконнорожденными.

У историков нет единодушного мнения об общем потомстве Владимира и Анны . С большой степенью вероятности, учитывая отсутствие точной информации о дате рождения всех детей Владимира Святославича , сыновьями Анны могут быть (или не быть) первые руськие святые, Борис (988/989-1015) и Глеб (ок.987-1015), а дочерью – Мария-Добронега (ок.1012-1087), жена (с 1039 года) польского князя Казимира I Пяста (1016-1058).
Впрочем, эти предположения не выдерживают простого хронологического анализа. Историкам точно известно, что у братьев Бориса и Глеба был не только общий отец, но и общая мать (отсюда и их особенная близость и привязанность друг к другу). И, если предполагаемый год рождения младшего из братьев, любимого сына князя Владимира , Бориса (которому он хотел оставить после своей смерти великокняжеский стол киевский), ещё как-то допускает, что его матерью могла быть Анна Византийская (поскольку день и месяц его рождения неизвестны, как и точная дата и даже год (988 или 989) заключения брака Владимира и Анны ), то вот год рождения старшего, Глеба (за один или два года до свадьбы князя Владимира с царевной) эту возможность и для себя, и для брата полностью исключает. Скорее всего, Борис и Глеб , всё-таки, были сыновьями Владимира от некой знатной «болгарыни» (это единственное упоминание в летописи об их матери, только её родиной была Волжская Булгария, а не территория современной Болгарии).
Большинство исследователей, впрочем, считают, что византийская принцесса родила в браке только одну дочь, Феофано , которая умерла вскоре после рождения. В любом случае – закрепить головокружительный успех брака Владимира общим с византийской династией потомством не получилось.

Сама Анна умерла в Киеве в 1011 году, в возрасте около 48 лет, и была похоронена в Десятинной церкви. Князь Владимир пережил её на 4 года – он скончался 15-го июля 1015 года, в возрасте примерно 55-60 лет, оставив после себя молодую вдову (он снова женился после смерти византийки), предположительно, знатного германского происхождения, и маленькую дочку от неё, которая, вполне вероятно, и была будущей польской великой княгиней Марией-Добронегой .

Безусловно, в принятии князем Владимиром решения стать христианином самому и крестить Русь первоочередную (если не единственную) роль сыграло желание породниться с императорами Византии – недаром же, кстати, он при крещении взял себе имя Василий – в честь старшего из византийских братьев-императоров. Такой династический брак, сообразно традициям того времени, поднял его собственное значение, как правителя; и Древней Руси, как государства – на европейский уровень. Это был самый настоящий прорыв к самой “продвинутой” в то время средневековой цивилизации.

Что же касается искренности Владимира в качестве неофита – мне кажется, не надо строить никаких иллюзий по этому поводу. Этот прагматичный развратный циник (ПВЛ о князе Владимире до женитьбы на Анне Византийской : «а наложниц было у него 300 в Вышгороде, 300 в Белгороде и 200 на Берестове… И был он ненасытен в блуде, приводя к себе замужних женщин и растляя девиц» ) не умел ни читать, ни писать, и не знал никаких иностранных языков. А первый перевод Евангелия (Остромирово) на старославянский язык был сделан только через 50 лет после его смерти.
Называя вещи своими именами – чтобы заполучить в жёны византийскую царевну, князь Владимир был готов на что угодно, и с лёгкостью пошёл на сделку. Другой вопрос, что эта сделка пошла на пользу его державе, причём на века вперёд.
Что ни говори, а такие глобальные решения, причём не отдавая себе в этом отчёт, способны принимать только действительно великие правители.
Но, всё-таки, вопрос о том, ПОЧЕМУ императоры Василий II и Константин VIII выдали замуж свою высокородную младшую сестру за полудикого развратника – правителя мало кому известной страны на задворках цивилизации, отказав перед этим лучшим женихам Европы – остаётся открытым.

PS. На заглавной миниатюре перед записью – Константинополь. Гравюра из хроники Хартмана Шеделя, 1493. Столица Византии пала под натиском войск турков-османов в 1453 году, за 40 лет до этого.

Advertisements

Вспомним о незаслуженно забытой византийской царевне Анне, армянке по происхождению, ставшей любимой женой великого киевского князя Владимира Святославича. О том как благодаря умнице и красавице Анне в 988 году Владимир крестил Киевскую Русь. А их дети Борис и Глеб, принявшие мученическую смерть, в 1021 году были провозглашены первыми русскими святыми. В конце XIII - начале XIV веков князь Владимир был причислен Русской Православной Церковью к лику святых в чине равноапостольного. День его почитания, 28 июля, является Днём Крещения Руси. Это новая памятная дата, установленная в день преставления святого равноапостольного князя Владимира. 1 июня 2010 года президент РФ подписал федеральный закон, по которому 28 июля Россия отмечает как День Крещения Руси. "Утверждение христианства на Руси способствовало единению государства, его процветанию, а также оказало большое влияние на сохранение целостности России в сложные исторические периоды", - подчеркнули в Совете Федерации РФ, принимая в 2010 году решение о новом празднике.

28 июля 2015 года в России торжественно отмечалось тысячелетие преставления святого равноапостольного князя Владимира, 1027 лет назад крестившего Русь. Церковь приравнивает деятельность Владимира, крестителя Руси, к деяниям апостолов Христа. В этот день по приглашению Президента РФ Владимира Путина в Кремле состоялся торжественный приём. На приёме присутствовали Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл, высшие иерархи РПЦ, глава Российской и Ново-Нахичеванской епархии ААЦ архиепископ Езрас Нерсисян и другие почётные гости. Было отмечено, что крещение, коренным образом преобразило Киевскую Русь и стало историческим событием в судьбах народов России, Украины и Белоруссии. 4 ноября 2015 года в центре Москве будет установлен крупный памятник князю Владимиру, под стать содеянному им. Но, к большому сожалению, в России нигде не упоминается о том, что христианство на Руси было принято именно по настоянию Анны и ее царственных братьев. Итак, давайте посмотрим, какую роль во всех этих судьбоносных делах сыграла царевна Анна.

Для этого совершим экскурс в Киевскую Русь и в Византийскую империю в Х век, в преддверии 988 года. Известно, что Киевская Русь получила новую веру - христианство в виде одного из его течений - православия, от Византии. Византийцы стали общаться со славянами ещё до прихода Рюрика и варягов, с возникновением 1500 лет назад Киева - "матери городов русских". В IX веке началось формирование древнерусского государства, где преемники Рюрика стали налаживать отношения с Византией. Правда наряду с сотрудничеством, русские и византийцы нередко и воевали друг с другом. В период, о котором идёт речь, великим киевским князем был Владимир, прозванный Красное Солнышко - внук великой княгини Ольги, сын великого князя Святослава и рабыни Малки (Малушки). Ещё в 955 году бабушка Владимира великая княгиня Ольга побывала в Византии и приняла христианство. Она была крещена в Константинополе в собора Святой Софии. И крестил её дед Анны - император Константин VII Багрянородный, 46 лет правивший Византийской империей. Вместе с княгиней Ольгой, принявшей в крещении имя Елена, была крещена и её свита. Но все попытки Ольги тогда распространить христианство на Руси, результата не дали.

Теперь поговорим о Византии. Посмотрим, кто же правил Византией в этот период. Это были представители так называемой Македонской династии византийских императоров, родоначальником которой был Василий I Македонянин, армянин по национальности, происходящий из рода армянских царей, берущих своё начало от царя Трдата, которые назывались Армянские Аршакиды. Историки именуют эту династию Армянской, поскольку за два века её пребывания у власти (с 867 по 1056 год), большая часть византийских императоров, военачальников и крупных чиновников были армянами. В истории Византии Армянская династия считается самой знаменитой. О родословной Василия (Барсега) сохранились записи в византийских хрониках. А император Константин VII Багрянородный писал, что предки его деда Василия переехали из Армении в Византию ещё во второй половине V века и обосновались в окрестностях Андриаполя в Македонии. Таким образом, название Македонская династия получила потому, что начала восхождение к императорской власти из Византийской провинции под названием Македония. Интересно, что став полноправным единоличным правителем Византийской империи, Василий I приехал в армянские провинции империи, находящиеся в Малой Азии и крестился в армянской церкви по армянским обычаям. Это было время наивысшего расцвета и могущества империи.

Его потомки и преемники достойно продолжили его дело. Крёстным отцом Великой княгини Ольги был наделённый литературным даром император Константин VII Багрянородный - автор трактатов "Об управлении империей", "О церемониях византийского двора", "О фемах", а также по истории, медицине, агрономии и жизнеописании святых. Константин VII Багрянородный, или Порфирогенет появился на свет на багряных пелёнках в Порфире. Другой император-армянин Иоанн I Цимисхий (Чимшкик), нанёс поражение отцу Владимира князю Святославу на Балканах под крепостью Доростол.

В 988 году в Византии правил Василий II Болгаробойца (976 - 1025) и, как тогда это было принято, его брат-соправитель Константин VIII (976 - 1028). И у них была единственная сестра - царевна Анна. Они были армяне. Их отцом был Роман II, а матерью - Феофано. Хоть Роман был сыном императора Константина VII, женился он на совершенно незнатной девушке, дочери владельца одной из харчевен, который был выходцем из Армении. Крестильным именем Феофано было Анастасия. Выбор будущего императора пал на неё из-за красоты. Родилась Анна всего за 2 дня до смерти своего отца, 24-летнего императора Романа II. Он правил 4 года и по слухам был отравлен. Благодаря этой записи византийского историка Иоанна Скилицы стала известна точная дата рождения Анны - 13 марта 963 года. То обстоятельство, что Анна родилась ещё при жизни отца-императора, означает, что рождение произошло в Порфирной палате - особом помещении императорского дворца в Константинополе, где появлялись на свет лишь дети правящих императоров. Это считалось особой честью и родившиеся там, подобно Анне, гордо именовались Порфирородными или Багрянородными.

А после смерти Романа II императором стал командующий войсками Востока Никифор II Фока, женившийся на матери Анны, императрице Феофано. Затем она его свергла и возвела на престол Иоанна I Цимисхия. И только после его гибели в 976 году повзрослевшие Василий II и Константин VIII были провозглашены императорами и стали править сами. С этого времени подросшая Порфирородная царевна Анна стала одной из самых завидных невест в Европе, чьей царственной руки упорно добивались правители соседних стран. Сватались к Анне германцы, франки и другие. Армянский историк Стефан Таронский (Асохик) пишет о сватовстве к Анне в 986 году одного из болгарских князей.

Далеко не каждый даже знатный претендент мог рассчитывать на руку Анны. Её дед император Константин VII Багрянородный в 949 году написал для сына трактат "Об управлении империей", в котором выразил отношение правителей Византии к династическим бракам с варварскими северными народами, в числе которых он указал и русов: "Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жёны, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жёны или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу. Поскольку каждый народ имеет различные обычаи, разные законы и установления, он должен держаться своих порядков, и союзы для смешения жизней заключать и творить внутри одного и того же народа". Исключение Константин Багрянородный сделал для правящих династий Западной Европы и франков. И хронист XI века Титмар Мерзебургский упомянул о том, что, вроде бы, Анна уже была просватана за наследника Священной Римской империи Оттона III. Но этому не суждено было сбыться.

Сватовство Владимира к Анне

Анну отличали не только знатность и богатое приданое, но и ум, и великолепное воспитание и образование. А ещё красота, которую она унаследовала от матери. Современники дали ей прозвище Руфа, то есть рыжая. Видя всевозможные достоинства сестры, братья хотели использовать Анну в качестве крупной козырной карты в политической игре, учитывая большую заинтересованность европейских монархов в браке с византийской царевной.

Сведения о достоинствах Анны, очевидно, были настолько распространены повсюду, что достигли князя Владимира Святославича. Женатый по языческим обычаям на Рогнеде и имевший, по дошедшим до нас сведениям, ещё множество жён и сотни наложниц, Владимир к тому времени начал проявлять интерес к христианству и также прослышал про знаменитую "царскую невесту" Анну из Константинополя - культурной столицы всей Европы и Малой Азии. И он тоже решил посвататься к ней. Старинные источники донесли до нас сведения об этом сватовстве. В начале 987 года князь Владимир обратился к византийским императорам Василию II Болгаробойце и Константину VIII Порфирородному отдать за него замуж их сестру царевну Анну. Брак Порфирородной царевны с "варваром язычником" считался кощунственным и недопустимым. И не удивительно, что на это предложение длительное время не было дано согласия.

Сама Анна тогда была против этого брака и отказывалась выходить замуж за варвара. Но её братья смотрели на этот вопрос через призму геополитики. Византийские императоры оказались в этот момент в крайне затруднительном положении в результате вспыхнувших мятежей, и тогда они решили просить князя Владимира о помощи. Владимир обещал помочь, но потребовал взамен руку царевны Анны. Вскоре он помог византийским императорам подавить мятежи. После этого, чтоб ускорить приезд невесты и заключение брака, Владимир начал военные действия в Крыму против византийского города Херсонеса, или Корсуни, как его называли русы. Херсонес находился на месте современного Севастополя. Там до сих пор можно увидеть его развалины на берегу Карантинной бухты. Да и Крым еще назывался не Крымом, а Тавридой или Газарией, что напоминало о том, что некоторое время им владели хазары. В те времена никаких половцев и татар там ещё не было. Овладение Херсонесом дало Владимиру контроль над Чёрным морем. Отсюда, из самого южного порта полуострова, ладьи русов могли добраться от Синопа до Константинополя.

Вот как эти события описываются в древнерусском источнике. Согласно "Повести временных лет", летом 988 года великий киевский князь Владимир Святославич со своим многочисленным войском осадил и вскоре захватил Корсунь (Херсонес) и отправил византийским императором послание с угрозой взять и Константинополь, или Царьград, как величали его русы. "Вот взял уже ваш город славный; слышал же, что имеете сестру девицу; если не отдадите её за меня, то сделаю столице вашей то же, что и этому городу".

Как гласит летопись, братья в тревоге обратились к Анне с такими словами: "Может быть обратит тобою Бог землю Русскую к покаянию, а Греческую землю избавит от ужасной войны. Видишь ли, сколько зла наделала грекам Русь?" Памятуя о набегах русичей, Анна, "Греческому царству мира желая, воскликнула: Да будет на то воля Господня". Василий и Константин заявили Анне, что Бог возлагает на неё великую миссию - обратить в истинную веру целую языческую страну.

Тогда Анна поставила своё твёрдое условие перед Владимиром: он должен был отвергнуть языческих идолов, креститься, стать истинным христианином и оставить свои старые разгульные привычки. Василий и Константин ответили ему так: "Не пристало христианам выдавать жён за язычников. Если крестишься, то и её получишь, и царство небесное восприимешь, и с нами единоверен будешь. Если же не сделаешь этого, то не сможем выдать сестру за тебя". Владимир принял это условие. Таким образом, двухлетние переговоры были завершены и соглашение было окончательно достигнуто. После получения его согласияимператоры уговорили Анну отправиться к "тавроскифам", как называли византийцы русских. И пришлось Анне подчиниться воле братьев и покориться судьбе. С плачем царевна попрощалась с близкими, говоря: "Иду, как в полон, лучше бы мне здесь умереть". Арабский историк XI века Абу Шоджа ар-Рудравери в своей летописи говорит о решающей роли Анны в крещении князя Владимира: "Женщина воспротивилась отдать себя тому, кто расходится с нею в вере. Начались об этом переговоры, которые закончились вступлением царя русов в христианство".

По настоянию братьев юная Анна в сопровождении большой свиты из приближённых и священников отправилась на корабле в Херсонес к жениху. Примечательно, что Анну в русских летописях называют "греческой царевной", и это соответствует ее византийству, но ещё раз подчеркнём, что Анна и её братья - византийские императоры, были армянами и в Херсонес её сопровождали армянские священнослужители.

Свадебная флотилия прибыла в Херсонес. Встречать невесту вышел на берег князь Владимир в расшитом золотом одеянии и с короной на голове. Красавица Анна приглянулась ему сразу. Согласно "Повести временных лет", а также "Житию князя Владимира", выясняется, что вскоре после прибытия Анны в Херсонес у князя Владимира заболели глаза и он едва мог видеть. И тогда именно Анна убедила Владимира принять христианство, пообещав ему исцеление после того, как он крестится. "Если хочешь избавиться от болезни этой, то крестись поскорей. Если же не крестишься, то не сможешь избавиться от недуга своего".

Вскоре в главном храме Херсонеса в церкви Святого Василия священники-армяне из Константинополя крестили великого киевского князя Владимира и нарекли его греческим именем Василий, что в переводе означает "владыка". Священники просто перевели его языческое славянское прозвище. Но, возможно, и то, что Анна попросила святых отцов назвать жениха именем её старшего брата - правителя Византии Василия. Вслед за этим стали крестить дружину Владимира. Как только Владимир крестился, сразу же свершилось чудо! Он прозрел и обнял Анну. Летопись гласит: "По крещении же Владимира привели царицу для свершения брака". Бракосочетание 33-летнего Владимира и 25-летней Анны было торжественно совершено по всем канонам христианства священниками-армянами в церкви Святого Василия, стоящей на центральной площади Херсонеса. Крещение Владимира и женитьба на Анне были описаны хронистом "Лаврентьевской летописи" и целым рядом источников, причём как русских, так и иностранных.

Любопытен такой факт. Владимир велел отослать назад братьям-императорам все их подарки к свадьбе, прося передать василевсам, что ему достаточно самого ценного из даров - прекрасной Анны. В летописях указано, что после крещения и венчания князь вернул Херсонес Византии. Кроме того он вернул Василию и Константину и выкуп за невесту. Владимир также передал Василию II и Константину VIII 6 тысяч русских воинов, которые были размещены в армянской крепости Баберд и использовались императорами для борьбы с внешними и внутренними врагами. Вот сколь высоко ценилась прекрасная византийка. Вот каким бесценным подарком для Руси оказалась армянская царевна Анна! А в память о своем крещении князь заложил в Херсонесе храм во имя Святого Иоанна Предтечи.

Этот брак сразу же выдвинул Владимира в первый ряд европейских правителей, а влияние Киевской Руси значительно усилилось. Брак с царевной существенно возвысил самого Владимира в глазах международной общественности. В некоторых иностранных хрониках русский правитель стал именоваться царём. Этот брак сыграл исключительную роль в истории Руси и оказал существенное влияние на историю Византии. С этого момента Киевская Русь была христианизирована и вошла в сообщество передовых стран Европы, а правящие круги Руси породнились с правителями одной из самых могущественных в мире держав. После этого Владимира стали называть Крестителем, а впоследствии он был канонизирован - стал святым. Путем женитьбы на Анне Владимиру Святославичу удалось избежать зависимости от Константинополя после крещения. Русская церковь, вероятнее всего, стала подчиняться в это время херсонесскому митрополиту, который в свою очередь был в подчинении у царевны Анны, властительницы Херсонеса. То есть власть над Русской церковью осталась в руках у Владимира.

О пребывании Анны в Херсонесе, сказано в "Повести временных лет". Анна - единственная византийская царица, о пребывании которой в Крыму (и при том именно в Херсонесе) нам достоверно известно. Надо сказать, что Анну в русских источниках именовали не великой княгиней или царевной, а именно царицей, сохраняя за ней достоинство члена императорской семьи. Хотя известно, что царицы, в обычном понимании титула как жены царя, появились на Руси лишь при Иване Грозном. "А после, - говорится в летописи, - Владимир взял царицу, священников и мощи святых, прихватив с собой сосуды церковные и иконы на благословение, и, сопровождаемый дружиной, боярами и духовенством двинулся к Киеву, для крещения всего народа".

Великие деяния Анны и Владимира

Возвратившись в Киев, "матерь городов русских", великий князь Владимир повелел сокрушить старых идолов, которым ранее поклонялись на Руси - одних порубить, а других сжечь. Перуна же приказал привязать к хвосту коня и волочить его с горы к Днепру. Затем Владимир назначил день всеобщего крещения киевлян. Считается, что это событие произошло 1 августа 988 года. Он отправил гонцов по всему Киеву с такими словами:"Если не придёт кто завтра на реку - будь то богатый или бедный, или нищий, или раб - тот будет враг мне!" Услышав это, все люди пришли к Днепру. "На другой же день вышел Владимир на Днепр, - описывает летописец устроение князем крещения киевлян, - и сошлось там людей без числа. Вошли в воду и стояли там одни до шеи, другие по грудь, а некоторые держали младенцев. А священники совершали молитвы, стоя на месте".

При Владимире, кроме Киева, крещены были ещё Чернигов в 992 году, Смоленск в 1012 году и другие города. Таким образом, благодаря армянке Анне в 988 году Владимир совершил исторический акт - с участием армянских священников крестил Киевскую Русь! Перейдя в веру Христову Владимир отрекся от всех своих предыдущих многочисленных жён и наложниц. Он отпустил их на волю, а некоторых выдал замуж за своих приближённых. После крещения приказал Владимир ставить церкви по всей стране, определять в них священников и приводить туда людей на крещение. Затем Владимир послал собрать у лучших людей детей и отдать их в книжное обучение.

Известный украинский писатель и журналист Олесь Бузина так оценивает трансформацию Владимира. В своем политическом и человеческом росте князь Владимир прошёл длительную эволюцию от полудикаря до гуманиста, сомневавшегося даже в том, стоит ли казнить разбойников, если Христос сказал: "Не убий!" Пока князь размышлял над этим богословским вопросом, душегубов развелось столько, что в Киев стало не проехать. Потом реальная политика пересилила, и разбойников, мешавших цивилизованному бизнесу, перебили без пощады. Священникам удалось убедить князя в необходимости этого. Непротивление злу и насилию - не метод в борьбе с беспредельщиками. Государство - это и есть аппарат насилия. Но, главное, чтобы оно было разумным аппаратом.

Олесь Бузина считает, что Владимир успел невероятно много, как ни один правитель Руси до него. Но в летописи с 997 года по 1014 год зияет пропуск. Получается, князь ничего не делал все последние семнадцать лет своего правления? Нет! Просто дела его были мирные. Он много строил по всей стране. И не только оборонительные валы и Десятинную церковь, но, по-видимому, и Софийский собор, который неверно приписывают его сыну Ярославу. Деяния Владимира Святого были столь велики, что вызвали у Ярослава зависть. Кое-что из отцовских свершений Ярославу Мудрому даже пришлось "переписать" на себя - примазаться к чужой славе, - уверен Бузина.

Сирийский историк XI века Яхъя Антиохийский отмечал, что Анна активно участвовала в распространении христианства на Руси, "построив многие церкви".Это было вполне естественным, поскольку ещё на родине царевна согласилась взять на себя миссию просветительницы языческой страны. Она прекрасно понимала, что без строительства храмов и обучения священников осуществлять христианизацию большого государства нельзя. Некоторые исследователи, считают, что Анна помогала Владимиру в создании законодательства, касающегося правового положения Русской церкви. К этому выводу их подтолкнула следующая фраза "Устава князя Владимира": "Сгадав аз с своею княгинею Анною". Это является прямым свидетельством реального участия Анны в составлении церковного устава ещё при князе Владимире.

Окружавшие Анну представители духовенства обучали русских людей основам христианской религии и морали, готовили к церковной службе местных священников. Для этого по всей вероятности было создано специальное училище. Перейдя в веру Христову Владимир отрекся от всех своих предыдущих многочисленных жён и наложниц он отпустил их на волю. И бывшие жёны киевского князя превратились в истинных христианок, особенно Рогнеда. По примеру Анны, она занялась христианизацией Полоцкой земли. Потом основала первый женский монастырь и стала его постриженницей. Известно также, что все многочисленные дети князя Владимира с готовностью приняли христианство и распространяли его в своих владениях. Привезённые царевной иконы и церковная утварь превратились в эталоны для копирования местными живописцами и ремесленниками. Их отправляли в новоотстроенные церкви по всем городам Руси. Анна занималась просветительской деятельностью в великокняжеской семье и среди знати. Она также заботилась о неимущих киевлянах и способствовала открытию для них больниц и богаделен. За это простой народ её очень любил.

Именно по инициативе Анны в 989 году в Киеве началось строительство первого величественного и необычайно красивого каменного храма - Десятинной церкви. Она стала образцом для подражания при возведении в XI - XV веках каменных соборов во многих крупных русских городах. В летописях отмечено, что Десятинная церковь строилась приглашёнными князем Владимиром греческими мастерами. Однако изучавшие руины храма археологи обнаружили в особенностях его фундамента черты, свойственные армянским постройкам. Так что получается, что для закладки фундамента и строительства Десятинной церкви и других построек в Киеве были приглашены армянские мастера и архитекторы. Владимиру часто некогда было следить за строительством храма в Киеве. Поэтому этим в основном занималась Анна Романовна. Она следила и за строительством других христианских храмов.

Анна украсила Десятинную церковь красивыми иконами. Особо стала почитаться икона Владимирской Богоматери. Она использовалась во время празднования Успения Богоматери. Поскольку эта церковь как раз и была посвящена данному празднику, Анна ввела в церковный обиход ежегодное празднование дня Успения Богородицы с 996 году, когда было завершено строительство Десятинной церкви. Затем аналогичные Успенские соборы были возведены во всех крупных городах, где находились княжеские резиденции сыновей Владимира: Ростове, Владимире-Волынском, Тмутаракани и других. Праздник Успения Богоматери был тепло принят и в Киеве, и по всей Руси и со временем стал любимейшим для русских людей. Так что к числу заслуг Анны следует также отнести принятие этого праздника. Жаль, что потом уже никто не вспоминал, что первой его установила на Руси армянская царевна из Византии Анна Романовна.

Хотя Десятинная церковь не дошла до нас (она рухнула в 1240 году во время Батыева нашествия), археологи смогли реконструировать её внешний вид. Это было весьма внушительное сооружение длиной 27,2 метра и шириной 18,3 метра с тремя нефами, тремя абсидами и внутри с тремя парами столбов для поддержки сводов. Венчали его 5 больших куполов. С южной и северной стороны храм окружали пониженные галереи с односкатными крышами. Поскольку ни мрамора, ни яшмы в районе Киева не было, то их для храма, очевидно, привозили из Крыма по заказу царевны. Особую нарядность Десятинной церкви придавали фрески и мозаики, которые украшали всю верхнюю часть стен и купол. Церковь была богато отделана мрамором.

Появился также обычай украшать и другие храмы и дворцы настенными росписями, мозаиками, резным камнем, инкрустировать полы разноцветными плитками. Мастерство изготовления всего этого пришло из Византии. Мозаики были сделаны из разноцветного стекла, которое в это время стало производиться уже в самом Киеве. Кроме мозаик из него делали квадратные и круглые оконные стёкла в зданиях. Помимо этого из разноцветного стекла делали посуду, браслеты, бусы и перстни. Русским женщинам особенно полюбились украшения. Археологи находили их почти во всех женских погребениях XI века. Очевидно, что моду на стеклянные украшения на Руси тоже ввела Анна. В быт знати все больше начинает проникать византийская роскошь и изысканность, особенно это было заметно в одежде и украшениях.

С именем Анны можно связать не только строительство Десятинной церкви, но и расположенной поблизости с ней великолепной княжеской резиденции. Она представляла собой роскошный дворцовый комплекс, состоящий из нескольких каменных сооружений, находящихся рядом друг с другом. Внутренние дворики дворца в греческом стиле, возможно, украшались декоративными растениями и цветами. Прежде на Руси подобных великолепных ансамблей никогда не было. Возник он, несомненно, по инициативе и при деятельном участии Анны Романовны. Под влиянием жены Владимир, видимо, обустроил для себя и загородную резиденцию в Берестове с деревянным дворцом и каменной домовой церковью в честь Спасо-Преображения. Анной было внесено много изменений в быт киевского князя. С этого времени Владимир стал строить мощные каменные оборонительные сооружения по типу византийских. На Руси также начинает развиваться кирпичное строительство.

Итак, как видим, Анна Романовна с честью выполнила завет братьев-императоров и стала первой просветительницей Руси. При жизни Анну почитали должным образом. А затем её популярность пошла на спад. К сожалению, при всех несомненных достоинствах, которыми обладала Анна Романовна, и всех её многочисленных заслугах перед Русью, в русских летописях и других письменных памятниках о ней содержится мало сведений. Её славная жизнь не была должным образом описана. И во время Батыева нашествия и после него стала забываться её огромная миссионерская и просветительская деятельность.

Причина этого, видимо, в том, что православное духовенство было заинтересовано в том, чтобы представить крестителем Руси одного Владимира Святославича и принизить значение армян и греков в этом процессе. Авторы летописей не захотели воздать должное женщине-иностранке, сыгравшей такую большую роль в крещении Руси и распространении христианской культуры на ее территории. Эта тенденция была заложена еще митрополитом Иларионом, желавшим не зависеть от константинопольского патриарха и поэтому утверждавшим, что Русское государство крестил сам князь Владимир без какого-либо участия армян и греков. Мало сведений об Анне и в византийских источниках, поскольку её главная деятельность осуществлялась на Руси.

Известный украинский учёный, философ и арменовед Ирина Гаюк, автор "Энциклопедии армянской культуры в Украине" исследовала эту тему. Она подчёркивает, что армянские корни царевны Анны сомнения не вызывают. По её мнению, здесь проблема не только в замалчивании, а ещё и в малоизученности вопроса её деятельности. Это с одной стороны, а с другой - все вопросы, связанные с плохим освещением армянской тематики, напрямую связаны с плачевным состоянием востоковедения в Украине. Помимо этого, есть еще одна причина умалчивания армянского происхождения Анны - чисто политическая. Люди, занимающие высокое положение в государстве, как правило, являются выразителями интересов и воли прежде всего данного государства, а не этноса или нации, к которым они относятся. Ирина Гаюк подчёркивает, что с крещением в истории Киевской Руси наметился радикальный поворот. Смена вероисповедания означала коренную перестройку всего жизнеустройства народов, населявших эти земли. И если официальное крещение Руси произошло при Анне, то с ней на Русь прибыли официальные представители церкви, ставшей государственной. А поскольку Анна была армянкой, то вероятнее всего именно с ней на Русь прибыло большое количество армян.

По мнению профессора Ярослава Дашкевича, именно армяне могли принести с собой на Русь восточные календарные системы, что отобразилось и в русском летописании. А что касается столь распространенного в Киевской Руси культа святых Григория Просветителя и Девы Рипсиме, то, хотя они были и есть общеправославными святыми, столь широкое их почитание на Руси, а также их иконография согласно канонам Армянской Апостольской, а не Византийской Церкви, тоже связаны с царевной Анной и теми священниками, которые, прибыли с ней в Киев.

Выдающийся историк Николай Карамзин тоже занимался исследованием этой темы и пытался воссоздать исторический портрет царевны Анны. Для этого он изучил все сохранившиеся древние летописи. По мнению Карамзина, царевне Анне пришлось совершить подвиг во имя родины, а также взять на себя миссию просветительницы "заблудших язычников". В итоге для потомков "Анна явилась орудием небесной благодати, выведшей Россию из тьмы идолопоклонства".

Смерть Анны и Владимира

Убийство Бориса и Глеба. Византийская царевна Анна была замужем за князем Владимиром 22 года. И прожили всё это время они в любви и согласии. Анна скончалась в году 6519 от сотворения мира по византийскому календарю, что соответствует 1011 / 1012 году (Новый год тогда считали с 1 сентября). "Повесть временных лет" сообщает о смерти Анны так: "Преставилась Владимирова царица Анна". Анне Романовне было всего 48 лет. Причина смерти точно неизвестна. Возможно, на её здоровье повлияла перемена климата или сказалась какая-нибудь эпидемия. Это произошло за 4 года до смерти князя Владимира.

Для Владимира Святославича смерть любимой жены стала тяжелой утратой. Поэтому он заказал камнерезам-армянам из Византии роскошный мраморный саркофаг, украшенный красивой резьбой. Чтобы увековечить память принцессы по приказу князя его установили внутри Десятинной церкви. Следует отметить, что в Византии подобной чести не удостаивались даже императоры - наместники Бога на земле. Их хоронили вне церквей. Только в странах Западной Европы существовал обычай устанавливать гробницы правителей внутри храмов. Таким образом, их приравнивали к святым. Анна была удостоена особых почестей за свои великие деяния, за то, что вместе с мужем крестила и просвещала русский народ, а также строила храмы. Хотя после смерти царевны князь Владимир вновь женился, но похоронить себя он завещал рядом с Анной, в таком же беломраморном саркофаге. До разрушения Десятинной церкви в 1240 году останки Анны и Владимира особо почитались русскими людьми. Отношение к Анне было как к святой!

Как сообщил немецкий хронист Дитмар Мерзебургский, в первой половине XI века он видел в Киеве в Десятинной церкви стоявшие рядом гробницы Анны и Владимира. именно так, как завещал Святой Владимир Креститель. Карамзин более обстоятельно исследовал данный вопрос и в "Историческом описании Киево-Печерской лавры" обнаружил сведения о находке в 1636 году, во время разборки рухнувшей в 1240 году Десятинной церкви, саркофагов Владимира и Анны. По непонятной причине только череп князя был перенесен в Киево-Печерскую лавру, а все остальное вновь было зарыто. В конце 30-х годов XX века вновь производились раскопки в районе Десятинной церкви, и под полом был найден тайник с осколками беломраморных крышек. Во время исследования удалось выяснить, что ранее их украшали кресты и барельефы. По всей вероятности это были осколки крышек саркофагов Владимира и Анны.

У Владимира Святославича, прозванного в народе Владимир Красное Солнышко, было 12 сыновей. Но его любимцами, безусловно, были Борис и Глеб, которых родила князю византийской царевна Анна. Они также были любимцам всего народа. При крещении Борис получил имя Роман, а Глеб имя Давид. Первенец Борис, появившийся на свет примерно в 990 году, скорее всего, получил своё крестильное имя по отцу Анны - императору Роману II. А Глеб, рожденный около 1000 года, крестильное имя получил в честь библейского царя Давида, чтимого как образец христианского властителя. Киевляне хотели, чтоб старший из двух братьев Борис стал великим киевским князем после отца. Можно не сомневаться, что это был бы прекрасный наследник. Но, к сожалению, этого не произошло. 15 (28) июля 2015 года великий князь Киевский умер. И власть в Киеве силой и обманом захватил самый старший из всех сыновей - Святополк, которого даже сам Владимир терпеть не мог.

Воссев на престол, Святополк стал всячески задабривать киевлян. Но те в один голос решительно заявили: "Хотим Бориса, сына княгини Анны". Тогда этот подлый душегуб подослал к своим сводным братьям Борису и Глебу убийц. Узнав об этом злодеянии, народ прозвал Святополка Окаянным. Велика была печаль народа. Князья Борис и Глеб, сыновья армянки Анны, были провозглашены Русской Православной Церковью святыми. Причём, они стали самыми первыми русскими святыми. Праздновать память невинно убиенных братьев 24 июля начали вскоре после сооружения в 1021 году в Вышгороде первой церкви во имя Бориса и Глеба. Изгнав в 1019 году из Киева брата-изверга Святополка великим князем стал Ярослав Мудрый. Отдавая дань почтения крестительнице Руси Анне, он также назвал свою дочь Анной.

Следует сказать, что несмотря на очевидность, некоторые историки пытаются поставить под сомнение то, что сыновья Владимира Борис и Глеб были рождены Анной. По этому поводу Ирина Гаюк приводит чёткую аргументацию. Во-первых, о том, что Анна была матерью Бориса и Глеба писали такие выдающиеся русские историки как Василий Татищев и Сергей Соловьев. Во-вторых, обращает на себя внимание тот факт, что в источниках того времени рассказывается о паломничестве армянских купцов к Вышгородской церкви-усыпальнице святых Бориса и Глеба. В-третьих, именно житие святых Бориса и Глеба было переведено с древнерусского на армянский язык. И, наконец, именно "Житие святых Бориса и Глеба" приблизительно в 30-х годах XIII веке вошло в армянские "Четьи-Минеи" и осталось в них по сей день. Так что повышенное внимание со стороны армян к святым Борису и Глебу с момента их убийства является не случайным, а объясняется их армянским происхождением.

В 1056 году Македонская, а на самом деле армянская династия в Византии сошла с исторической арены. К власти пришёл Константин Мономах, а в Киевской Руси через его внука Владимира Мономаха - Мономаховичи. Но принесённое на Русь царевной Анной, православие - осталось. В летописях Анну именуют "грекрыня" или "греческая царевна", так как впоследствии Византия пала под ударами турок в 1453 году и "съёжилась" до границ Греции, а архивы основательно "подчищались". К сожалению, Анна и её братья Василий II Болгаробойца и Константин VIII Порфирородный, происходящие из рода Армянских Аршакидов, оказались несправедливо забытыми. Хотя именно им Россия, а также Украина и Белоруссия обязаны принятием веры в Христа в 988 году.

Справедливость требует признать, что образ византийской царевны, а затем великой киевской княгини Анны незаслуженно остаётся в тени, в то время как великий князь Владимир в связи с крещением Руси был объявлен святым. Его бабушка, великая княгиня Ольга, так и не сумевшая ранее склонить своего внука Владимира принять христианскую веру, тоже была причислена к лику святых и погребена в Десятинной церкви. Впоследствии при её раскопках был найден саркофаг Ольги, выполненный из волынского шифера армянскими мастерами и украшенный армянскими орнаментами.

А ведь именно Анна уговорила поторопиться с крещением Владимира, который страдал глазами и почти ослеп, а после крещения выздоровел. Олесь Бузина пишет: "Образ царственной юной армянки из Константинополя, уехавшей на чужбину ради выполнения христианского долга - крещения языческой страны, где её ожидали опасности, непонимание, вражда, равнодушие к христианским святыням, может быть, потому, что её подвиг совершался скромно и в обычной повседневности, не только не оценён по достоинству, но и предан забвению…"

Красавица Анна, изображение которой сохранилось на фреске в Софийском соборе, несомненно, совершила подвиг, отправившись в далёкий Киев, чтобы привлечь великого князя Владимира и всю Киевскую Русь к вере Христовой! Как гласит одна из летописей: "Анна принесла себя в жертву высоким целям, не надеясь обрести счастье в чужой стране. Это характеризовало её как очень набожную, высоконравственную и патриотически настроенную женщину". Светлый образ византийской царевны, а затем великой киевской княгини Анны должен быть по достоинству оценён и должен засверкать во всей красе. И если Владимир зовётся Крестителем Руси, то Анну с полным основанием можно назвать Крестительницей Руси! Ведь в первую очередь именно благодаря этой замечательной армянке русские, украинцы и белорусы вот уже 1027 лет являются христианами. И кому как не Анне быть провозглашённой Русской Православной Церковью за это святой! Хочется надеяться, что хоть через тысячу лет справедливость восторжествует.

1055 лет назад, 13 марта 963 г. на свет появилась девочка высокого рода и трагичной, по мнению соотечественников, судьбы. Её отдали замуж против её воли, но это ещё полбеды. Анна , а именно так назвали новорождённую, через 25 лет станет женой русского князя Владимира .

О том, что брак между русским князем и византийской принцессой стал большим событием, известно, наверное, всем. В конце концов, как раз трогательной сценой заочного сватовства заканчивается прелестный мультфильм «Князь Владимир». Статная высокая Анна Византийская получает от русского жениха дудочку-жалейку и проникается лиричностью мелодии. Карие глаза подёргиваются поволокой, изящно откидывается прядь волос цвета воронова крыла... Всё очень красиво, но правде не соответствует никак.

Рыжий-красный — человек опасный?

Первый вопрос, который охочие до сплетен кумушки задают, едва заслышав о свадьбе, такой: «Ну что, невеста-то хоть красивая?» Зададимся этим вопросом и мы.

И сразу придётся напрячься. Дело в том, что описания внешности Анны Византийской до нас не дошло. Тем не менее, кое-что выяснить всё-таки можно. Анна была сестрой правящего императора Василия II Болгаробойцы и его брата-соправителя Константина VIII . О том, как выглядели эти представители Армянской династии, известно очень даже неплохо.

Рост ниже среднего, однако телосложение гармоничное и изящное. Глаза серые или голубые. Волосы светлые, но не белёсые, а с густым золотистым отливом. Очень белая кожа. Возможно, что и с веснушками, как это часто бывает у светловолосых людей с уклоном в лёгкую рыжину. Вероятнее всего, Анна как раз и обладала веснушками — единственное более-менее точное указание на её внешность, это прозвище, данное принцессе соотечественниками. Руфа. То есть «Рыжая».

«Анна Византийская». В сериале 12 серий. Главная героиня находится в центре интриг, войн, передела территорий pic.twitter.com/jmiUMuL1bH

— Библиотека ИГЭУ (@biblio_ispu) 9 июня 2016 г.

В багрец и золото

Кроме внешности, как правило, интересует также и семья невесты. С этим у Анны было всё в порядке. Принадлежность к византийской императорской династии — это высшая проба родовитости для Средневековья. Выше просто не найти — любой представитель любого королевского дома Европы был по сравнению с византийской династией даже не простолюдином, а вчерашней обезьяной, которая едва-едва слезла с дерева.

Однако Анна выделялась даже в своей семье. Она была багрянородной. Это особая категория представителей правящего дома Ромейской Империи.

Порфирогениты — так называли детей императора, рождённых во время его правления. Все они появлялись на свет только и исключительно в Порфирном (Багряном) зале Большого или Святого императорского дворца, который был заложен самим Константином Великим . В течение первого года жизни их пеленали в пелёнки соответствующего пурпурного цвета. На 1 кг ткани для таких пелёнок нужно было потратить 200 гр. пурпурного красителя. То есть 30 тысяч моллюсков-пурпурниц, из которых добывалась эта редчайшая краска. Кого не убеждает эта цифра, переведём в деньги. 1 шёлковая пелёнка, окрашенная пурпуром, стоила до 30 тысяч солидов. Или, если угодно, около 6 тысяч нынешних долларов. Поистине — золотые дети.

Но главное даже не это. А то, что такой ребёнок считался благословенным. Просто по той причине, что его родители являлись носителями божественной, сакральной власти.

Кому и кобыла невеста

Разумеется, таких детей берегли пуще глаза. О том, чтобы отдать багрянородную принцессу замуж за какого-то варвара, и речи не шло.

Во всяком случае, так распорядился дед нашей героини, император Константин VII Багрянородный : «Если когда-либо народ какой-нибудь из этих неверных и нечестивых северных племен попросит о родстве через брак с василевсом ромеев, то есть либо дочь его получить в жены, либо выдать свою дочь, василевсу ли в жены или сыну василевса, должно тебе отклонить и эту их неразумную просьбу».

Исключения бывали, но крайне редко. Более-менее за людей из всех европейцев в Византии считали семью императора франков и дом болгарских царей. С ними ещё можно было породниться. Правителей этих государств называли в дипломатической переписке «светлый архонт», что было существенно выше, чем просто «архонт» — нечто вроде «племенной вождь».

Но и с ними браки заключали не всегда. К той же Анне сватался основатель французской династии Капетингов Гуго Капет — ему хотелось женить своего сына на византийской принцессе. И получил отказ. Багрянородных в Европы не даём.

Русский вариант

В этот элитный клуб европейских властителей входили и русские князья. Что, конечно, удивляет. И франки, и болгары были к тому моменту хотя бы христианами, а вот Русь оставалась насквозь языческой. Тем не менее, «светлым архонтом» называли ещё Олега . Того самого, который, согласно легенде, «утвердил щит на вратах Царьграда».

Однако Анна Багрянородная, по свидетельству современников, едва узнав о том, что любезные братья-императоры просватали её за русского «светлого архонта» Владимира, была, мягко говоря, недовольна: «Иду на Русь, как в полон, лучше бы мне здесь умереть».

Которая сразу вывела Русь на первое место в Европе. Багрянородная принцесса досталась русскому, который ещё вчера был язычником и крестился только для заключения брака — это немыслимо. Это оскорбление для всех европейских правящих домов, гордых своим происхождением.

К сожалению, полных выгод из этого брака Владимир извлечь не смог. У них с Анной был только один общий ребёнок — дочь, умершая в младенчестве. Будь в этом браке больше детей, дела бы пошли по-другому. Каждый ребёнок, рождённый от Багрянородной, мог, при удачном стечении обстоятельств, претендовать на трон Византии. Поскольку в XI веке Армянская династия пресеклась, единственными законными претендентами на престол Царьграда оставались бы потомки Владимира и Анны. А теперь представьте себе объединённую православную державу — от Балтики до Средиземного моря.

АННА (род. 13 марта 963; ум. 1011/1012), византийская принцесса, порфирогенита, дочь императора Романа II, сестра императоров Василия II и Константина VIII, жена киевского князя Владимира Святославича, Крестителя Руси.

Анна родилась за два дня до смерти своего отца императора Романа (сведения византийского хрониста Иоанна Скилицы); следовательно, ее рождение произошло в т. н. Порфире – особом помещении Константинопольского дворца, где появлялись на свет лишь дети правящих императоров. По-видимому, именно ее руки добивался для своего сына, будущего императора Оттона II, император Священной Римской империи Оттон I в 967 г. (сведения Лиутпранда, епископа Кремонского, не назвавшего, однако, имени предполагаемой невесты).

Около 987 г. начались переговоры о браке Анны и русского князя Владимира. Этот брак сыграл исключительную роль в истории Руси и оказал существенное влияние на историю Византии; не удивительно, что о нем сообщает целый ряд источников – как русских (летописи, различные редакции Жития князя Владимира), так и иностранные (Яхъя Антиохийский, Абу-Шоджа ал-Рудравери, Ибн ал-Асир; Скилица; Титмар Мерзебургский и др.).

Обстоятельства беспрецедентного сватовства русского князя к порфирородной принцессе известны. Византийский император Василий II, оказавшийся в крайне затруднительном положении после поражения от болгар (август 986 г.) и начала мятежа Варды Склира (февраль 987-го), а затем и Варды Фоки (август или сентябрь 987-го), обратился за помощью к русскому князю Владимиру. Владимир обещал помочь, но потребовал взамен руки Василия Анны. Несмотря на то, что брак порфирородной принцессы с "варваром" считался кощунственным и недопустимым (о чем специально писал в середине X в. дед Василия и Анны император Константин VII Багрянородный в своем сочинении "Об управлении Империей"), Василий дал согласие при условии крещения Владимира (не позднее октября 987 г.). Владимир, вероятно, принял крещение, но заключение брака задержалось почти на два года. За это время Владимир успел оказать помощь Василию (ставшую спасительной для него), а затем начал военные действия в Крыму против византийского города Херсонеса (Корсуни). Лишь после падения Херсонеса (вероятно, между 7 апреля и 27 июля 989 г.) переговоры между Василием и Владимиром были возобновлены. Анна всячески противилась браку (о чем согласно сообщают русские и восточные источники), однако ей пришлось подчиниться воле брата. Вместе со священниками и приближенными она отправилась в Херсонес, где и произошло ее бракосочетание с Владимиром. О пребывании Анны в Херсонесе, помимо "Повести временных лет", свидетельствуют данные микротопонимики: во второй половине XI в. в Корсуни были известны "царицыны палаты" (летописная статья 988 г.). Об этом же, вероятно, свидетельствует Житие св. Стефана Сурожского (известное в русском переводе, в списках не ранее XV в.), а именно "Чудо 4-е" (последнее из посмертных чудес святого). В нем имеется рассказ о болезни, случившейся с "царицей Анной" на пути из Херсонеса в Керчь: Анна заболела, когда пребывала на "Черной воде" (греческое Мавропотам; вероятно, нынешняя река Биюк-Карасу), вблизи Сурожа (современный Судак); ее исцелила молитва святому Стефану.

Анна – единственная византийская царица, о пребывании которой в Крыму (и при том именно в Херсонесе) нам достоверно известно. Это делает отождествление Анны Жития с Анной, женой князя Владимира, весьма вероятным. (Русские источники всегда называют Анну "царицей", но не царевной; кроме того, отметим, что авторы Жития вовсе не проводят такого отождествления, следовательно, ее имя не могло появиться в тексте Жития по догадке.)

Согласно "Повести временных лет", а также Житию князя Владимира, именно Анна окончательно убедила Владимира принять христианство: вскоре после ее прибытия в Корсунь князь заболел глазами и крестился лишь после того, как Анна пообещала ему исцеление. Впрочем, этот эпизод можно расценивать и как агиографический штамп, клише, поскольку, как можно полагать, Владимир ко времени бракосочетания с Анной уже был крещен. Тем не менее роль Анны в христианизации Руси была весьма значительной. По свидетельству арабского хрониста XI в. Яхъи Антиохийского, Анна построила многие церкви на своей новой родине. Имя Анны читается в тексте т. н. Устава князя Владимира о церковных судах (памятнике XIII в., в основе которого, вероятно, лежит подлинная грамота князя Владимира).

Дочерями Анны, по-видимому, были Мария-Добронега, ставшая впоследствии женой польского князя Казимира I Восстановителя, а также, возможно, Феофана, жена новгородского посадника Остромира (предположение А. Поппэ). Высказывавшееся неоднократно предположение о том, что Анна являлась также матерью князей Бориса и Глеба не представляется обоснованным и прямо противоречит источникам.

"Повесть временных лет" сообщает о смерти Анны под 6519 (1011/1012) г. Это известие, извлеченное, скорее всего, из помянника Киевской Десятинной церкви (где княгиня была похоронена), безусловно, надо предпочесть свидетельству византийского хрониста Скилицы, согласно которому Анна умерла уже после своего мужа, т. е. после 1015 г. О гробнице Анны, находящейся рядом с гробницей ее мужа, сообщает немецкий хронист Титмар Мерзебургский (ошибочно назвавший княгиню Еленой).

ЛИТЕРАТУРА:
Шрайнер П. Miscellania Byzantino-Russica // Византийский временник. Т. 52.М., 1991. С. 157-158; Поппэ А. Феофана Новгородская // Новгородский исторический сборник. Вып. 6 (16). СПб., 1997. С. 102-120; Карпов А. Ю. Владимир Святой. М., 1997.

Византийская принцесса Анна Романовна

(Л. Е. Морозова. Из книги «Великие и неизвестные женщины Древней Руси»)

Среди многочисленных жен Владимира I Святославича византийская принцесса Анна Романовна, несомненно, была самой знатной и в культурном отношении выдающейся женщиной. Ведь она происходила из рода византийских императоров, претендовавших некогда на роль владык мира. Правда, во второй половине X века правители Константинополя были не столь уж могущественными, и владения их были довольно скромными. Но среди европейских государей они все же занимали первое место. Породниться с ними стремились все короли. В этом отношении князь Владимир вовсе не был исключением. Ведь он являлся представителем одной из наиболее молодых династий, еще не отошедшим от варварства и стремящимся влиться в единую европейскую семью с помощью христианизации своей страны.

Однако Владимир, несомненно, знал о печальном опыте своей бабки – Ольги, не сумевшей крестить Русь из-за боязни попасть в зависимость либо от Константинополя, либо от Рима. Хотя княгиня смогла стать духовной дочерью императора, это не освободило бы ее подданных от зависимости от него в случае крещения.

Поэтому для князя важно было стать настоящим родственником византийских императоров и войти в их семью на равном с ними положении. Женитьба на сестре правивших в то время Василия и Константина давала такой шанс. Очевидно, именно такими соображениями руководствовался Владимир Святославич, когда во второй половине 80-х годов посватался к принцессе Анне Романовне.

Несомненно, невеста во многом превосходила жениха: и по происхождению, и по образованию, и по воспитанию, и по общему культурному уровню. Ведь она выросла в культурной столице всей Европы и Малой Азии – Константинополе. К тому же она сама и многие поколения ее предков были христианами, а Владимир – язычником.

При всех несомненных достоинствах, которыми обладала Анна Романовна, в русских летописях о ней содержится очень мало сведений. Причина этого, видимо, в том, что их создатели не захотели воздать должное женщине-иностранке, сыгравшей большую роль в крещении Руси и распространении христианской культуры и идеалов на ее территории. Эта тенденция была заложена еще митрополитом Иларионом, желавшим не зависеть от Константинопольского Патриарха и поэтому утверждавшим, что Русское государство крестил сам князь Владимир без какого-либо участия греков.

Мало сведений об Анне и в византийских источниках, поскольку главная ее деятельность осуществлялась на Руси. Видимо, поэтому личность византийской принцессы никогда не привлекала особого внимания историков. Даже Н.М. Карамзин, собирая всевозможные сведения о ней, не смог воссоздать ее исторический портрет. Ему не удалось выяснить ни дату рождения Анны, ни данные о том, были ли у нее дети.

Анализируя древнейшие летописи, Карамзин счел достоверной предложенную в них версию женитьбы Владимира на принцессе. Ему показалось вполне правдоподобным, что сначала князь захватил Херсонес (Корсунь), а потом потребовал от византийских императоров отдать руку Анны. В случае отказа он грозился напасть уже на Константинополь. По мнению историка, для Анны предстоящее замужество казалось хуже смерти, поскольку ей предстояло навсегда уехать в дикую страну и стать женой любвеобильного варвара. Но братья не захотели считаться с мнением сестры, преследуя собственные интересы и заботясь о безопасности страны.

По мнению Карамзина, принцессе пришлось совершить подвиг во имя родины, а также взять на себя миссию просветительницы «заблудших язычников». В итоге для потомков «Анна явилась орудием небесной благодати, выведшей Россию из тьмы идолопоклонства».

В целом историк отнесся с полным доверием ко всем сведениям древнейших летописей, даже к сообщению о том, что после взятия Херсонеса князь ослеп, прозрел же он сразу после крещения. В некоторых иностранных источниках, в том числе и арабских, он нашел данные, подтверждающие факт женитьбы русского правителя на византийской принцессе. Особенно интересными ему показались заметки немецкого хрониста Дитмара о том, что в первой половине XI века тот видел в Десятинном соборе стоявшие рядом гробницы Анны и Владимира.

Карамзин более обстоятельно исследовал данный вопрос и в «историческом описании Киево-Печерской лавры» обнаружил сведения о находке в 1636 году во время разборки рухнувшей еще в 1240 году Десятинной церкви саркофагов Владимира и Анны. По непонятной причине только череп князя был перенесен в Киево-Печерскую лавру, а все остальное вновь было зарыто. В XVIII веке во время раскопок в районе Десятинной церкви были обнаружены две мраморные крышки от саркофагов с надписями на греческом языке и различными резными украшениями. Строители, занимавшиеся восстановлением собора, сбили эти украшения для изготовления красок, а сами крышки опять закопали в землю. По мнению Карамзина, это были последние сведения о саркофагах Анны и Владимира. Однако он оказался не прав. В конце 30-х годов XX века вновь производились раскопки в районе Десятинной церкви, и под полом был найден тайник с осколками беломраморных крышек. Во время исследования удалось выяснить, что ранее их украшали кресты и барельефы, похожие на те, что украшают саркофаг Ярослава Мудрого.

Поскольку Анна умерла раньше мужа, то очевидно, что первый мраморный саркофаг был изготовлен для нее. Ранее подобных способов захоронения на Руси никогда не было, поэтому напрашивается предположение о том, что изготовителями гробницы были греки. Мрамор тоже был иностранным, видимо, из Крыма. После смерти Владимира и для него был изготовлен аналогичный саркофаг, возможно даже русскими камнерезами, взявшими за образец греческий аналог. Таким же образом мог быть изготовлен и саркофаг для Ярослава Мудрого. Поскольку его установили в Софийском соборе, не разрушившемся за много веков, то он сохранился до наших дней и дает представление о гробнице Анны.

Русский историк С.М. Соловьев также уделил внимание византийской принцессе. Он повторил сведения древнейших летописей об обстоятельствах женитьбы на ней Владимира, также считая их достоверными. Но при этом историк использовал и данные легендарной Иоакимовской летописи, дошедшей в виде цитат в труде В.Н. Татищева, сообщавшей, что Анна была матерью Бориса и Глеба. Чтобы согласовать это утверждение с данными летописей о том, что матерью княжичей была болгарка, Соловьев предположил, что Анна была не родной, а двоюродной сестрой императоров Василия и Константина. Ее матерью якобы была их тетка, вышедшая замуж за болгарского царя. В этом случае получалось, что Анна была не византийской принцессой, а болгарской, жениться на которой у киевского князя особой заинтересованности не было. Кроме того, современные историки доказали, что матерью Бориса и Глеба была представительница Волжской Булгарии, а не Болгарского царства. К этому можно добавить, что по возрасту Борис и Глеб никак не могли быть детьми Анны, поскольку получили (оба или один из них) уделы до женитьбы Владимира на принцессе. Поэтому версия Соловьева о происхождении Анны и ее детях должна быть отвергнута как несостоятельная.

В целом знаменитый историк достаточно высоко оценил деятельность принцессы на Руси, считая, что та давала важные советы мужу, в частности при составлении им Устава – своеобразного свода законов.

Мнение об участии Анны вместе с князем Владимиром в разработке Устава повторила и Н.Л. Пушкарева. Кроме того, исследовательница полагала, что принцесса имела личные контакты с германским императором Оттоном в 989 и 990 годах, правда, ссылок на источник этих сведений в ее работе нет.

Известный исследователь княжеских уставов Я.Н. Щапов с осторожностью отнесся к предположению о составлении Устава, приписываемого князю Владимиру, при участии византийской принцессы. По его мнению, Анна помогла мужу на законодательной основе отрегулировать взаимоотношения с церковными властями. При ее участии была составлена грамота Десятинной церкви, которая потом легла в основу Устава.

В работах последних лет обсуждается лишь вопрос о дате свадьбы Владимира и Анны и, соответственно, крещения русского князя. Из-за некоторого разнобоя в данных источников предлагается сразу несколько лет – от 987 до 990 года. Однако для нашего исследования этот вопрос принципиального значения не имеет, поэтому мы будем ориентироваться на сообщение древнейших летописей, что свадьба и крещение произошли в 988 году. Следует отметить, что эта же дата содержится в византийских хрониках Иоанна Скилицы и Иоанна Зонара. Эти авторы должны были точно знать, когда произошло столь важное и для Византии событие. Ведь Владимир, став новым родственником императоров, помог им разбить мятежника Варда Факу. В хрониках оба события связаны и отмечено, что летом 988 года в битве с мятежником при Хрисополе участвовали отряды князя Владимира, к этому времени породнившегося с Василием и Константином.

Из данных византийских хроник можно более точно определить дату свадьбы Владимира и Анны. Она должна была произойти в конце мая – начале июня 988 года. Раньше это событие состояться не могло, поскольку зимой и ранней весной путешествовать по Черному морю было опасно. Позднее – тоже, поскольку в битве при Хрисополе Владимир оказывал помощь императорам уже как родственник. Сравнительно недавно М.В. Бибиков выяснил, что мать Анны носила имя Феофано и была незнатного рода. Дочь родилась у нее за два дня до смерти мужа, византийского императора Романа II. Поскольку эта дата хорошо известна, то получается, что Анна появилась на свет 13 марта 963 года. Императорам Василию и Константину она приходилась младшей родной сестрой. На момент брака с Владимиром ей было уже 25 лет, и она считалась впол не взрослой женщиной с устоявшимися взглядами, вкусами и мировоззрением. Поэтому в браке она могла оказывать большое влияние на мужа, значительно уступавшего ей по образованию и культуре. Данные о происхождении и годе рождения Анны содержались в хронографе Иоанна Скилицы, который ошибся только в годе ее смерти. Он полагал, что она пережила Владимира и умерла либо в 1022, либо в 1025 году. Известно, что Владимир умер в 1015 году. Однако это противоречит данным древнейших летописей, зафиксировавших смерть Анны под 1011 годом. Можно предположить, что Скилица допустил ошибку, перепутав Анну с последней женой князя Владимира, которая действительно его пережила. Об этом известно из «Хроники» Титмара, описавшего поход на Киев польского короля Болеслава и его зятя Святополка в 1018 году. В этом сочинении отмечено, что после захвата Киева в руках победителей оказались мачеха Ярослава Мудрого, жена князя и девять сестер. Этой мачехой и была последняя жена Владимира, имя и происхождение которой точно не известны.

Следует отметить: Титмар полагал, что византийская принцесса, которую он называл Еленой, была просватана сначала за Оттона III, но князь Владимир «коварным способом похитил невесту немецкого короля».

Этот сюжет в хронике Титмара вызвал у историков массу различных предположений и споров. Некоторые решили, что хронист перепутал Анну с княгиней Ольгой, принявшей после крещения имя Елена. Другие высказали предположение, что у Анны была сестра Елена, которая и должна была стать женой немецкого короля, но не Оттона III, а Оттона II.

Все эти споры представляются бессмысленными, поскольку Титмар скорее всего просто ошибся в имени Анны и спутал всю информацию о женитьбах немецких королей на византийских принцессах. Исследователи выяснили, что Оттон I сватал за своего сына, будущего короля Оттона II, племянницу императора Иоан на Цимисхия в 967 году. В это время Анне было только четыре года. Оттон III не мог свататься к Анне, поскольку родился в 980 году и соответственно был моложе ее на 17 лет. Когда он достиг брачного возраста, Анна уже давно была замужем за Владимиром. Поэтому Оттон III женился на другой византийской принцессе в 995 году, хотя точных данных о ее имени у исследователей нет.

Все эти сведения наглядно показывают, что для европейских монархов считалось очень престижным жениться на византийских принцессах. В этом отношении Владимир не стал исключением.

Основная деятельность Анны, несомненно, осуществлялась на Руси. М.В. Бибиков подчеркнул, что ее роль в распространении христианства и просвещения трудно переоценить. Ссылаясь на современных искусствоведов, он отметил большую роль принцессы в строительстве первого большого каменного храма в Киеве – Десятинной церкви – и даже предположил, что она участвовала в разработке фресковой композиции главного собора Киева – Святой Софии. Последнее вызывает большое сомнение, поскольку Софийский собор начал строиться, когда Анны давно не было в живых. При ней даже не существовало проекта этого сооружения.

Таким образом, суммируя все сведения об Анне Романовне, попробуем составить ее исторический портрет.

Принцесса родилась в семье византийского императора Романа II, правившего всего четыре года. Хотя он был сыном императора Константина VII и отпрыском правящей династии, женился Роман на совершенно незнатной девушке, дочери владельца одной из харчевен (по версии армянских историков, он был выходцем из Армении), по имени Феофано. Крестильное имя невесты было Анастасия. Выбор будущего императора пал на нее из-за красоты. За короткий срок Феофано роди ла двух сыновей, Василия и Константина, и дочь Анну, появившуюся на свет за несколько дней до кончины отца. Естественно, что принцесса запомнить отца не могла. Находившаяся в растерянности после смерти мужа, Феофано поддалась уговорам придворных и очень скоро вновь вышла замуж за видного полководца Никифора Фоку. Он и был провозглашен новым императором. В это время детство Анны, вероятно, протекало в достаточно благоприятной обстановке. Однако ее мать вскоре разочаровалась в новом супруге и влюбилась в другого видного полководца, Иоанна Цимисхия. С ее помощью в 969 году произошел переворот: Никифор был убит, на престол взошел Иоанн. Однако он не только не захотел жениться на Феофано, но и выслал ее из столицы. В изгнании, очевидно, оказалась и маленькая Анна, которой в это время было шесть лет.

Иоанн Цимисхий для укрепления своей власти женился на дочери Константина VII, Феодоре, тетке Анны и ее братьев. Его правление продолжалось до 976 года. Затем власть перешла к старшему брату Анны Василию. Это позволило изгнанникам вновь вернуться в императорский дворец. С этого времени подросшая Анна стала считаться одной из наиболее завидных невест в Европе. Ее отличали не только знатность, богатое приданое, но и красота, которую она могла унаследовать от матери. Хотя описания ее внешности нет в источниках, можно предположить, что она походила на братьев: была голубоглазой, светловолосой, небольшого роста и красивого телосложения. Современники дали ей прозвище Руфа, то есть рыжая.

Видя всевозможные достоинства сестры, братья не спешили выдать ее замуж. Для них Анна являлась крупной козырной картой в политической игре, учитывая большую заинтересованность европейских монархов в браке с византийскими принцессами. Естественно, что с чувствами и интересами самой девушки никто считаться не собирался. Но при этом ей постарались дать наилучшее воспитание и образование, чтобы еще больше повысить цену в глазах потенциальных женихов.

Сведения о достоинствах Анны, очевидно, были настолько распространены повсюду, что достигли двора князя Владимира Святославича, уже имевшего много жен разных национальностей. Вполне вероятно, что пресыщенному женскими прелестями русскому правителю захотелось стать мужем самой известной и завидной в Европе невесты. Возможно даже, что Владимир не раз сватался к Анне, но получал отказ под тем предлогом, что не был христианином. Однако в конце 80-х годов X века ситуация в Византии изменилась: положение Василия и Константина стало очень непрочным из-за восстания Варды Фоки, пытавшегося отнять у них престол.

Особенно критической сложилась ситуация в сентябре 987 года, когда войска мятежника подошли к Хрисополю, отделенному Босфорским проливом от Константинополя. Возникла угроза захвата столицы Вардой Фокой. Поскольку собственных сил у Василия и Константина было мало, они обратились за военной помощью к соседним странам. Одним из первых, видимо, откликнулся Владимир Святославич, заинтересованный в сближении с византийскими императорами. Но за свою помощь он потребовал руку принцессы Анны.

Начались переговоры, после которых был подписан договор о том, что сначала русский князь примет крещение, потом получит руку Анны и женится на ней по христианскому обряду и сразу же окажет военную помощь новым родственникам в борьбе с мятежником. Возможно, крещение и свадьба должны были проходить в Херсонесе, поэтому Владимир отправился к этому городу с большой эскадрой, состоявшей из множества судов, полных хорошо вооруженных дружинников.

Однако невеста почему-то не ехала. Ожидание для всех становилось невыносимым. Чтобы подтолкнуть императоров к скорейшему выполнению договора, Владимир осадил Херсонес и через некоторое время его захватил. В этой сложной ситуации Василию и Константину пришлось срочно посадить сестру на корабль и с большой свитой из духовных лиц отправить к жениху.

В древнейших летописях достаточно подробно описано, как осаждал Владимир Херсонес (Корсунь), как вел новые переговоры с императорами о скорейшем прибытии принцессы. В них подчеркнуто, что поначалу Анна категорически отказывалась выходить замуж за варвара, считая, что окажется у него в плену. Она умоляла братьев позволить ей умереть на родине. Но те заявили, что Бог возлагает на нее великую миссию – обратить в истинную веру целую языческую страну. При этом она спасет и своих родственников от жестокого врага.

По версии летописей, Анна принесла себя в жертву высоким целям, не надеясь обрести счастье в чужой стране. Это характеризовало ее как очень набожную, высоконравственную и патриотически настроенную женщину.

Следует отметить, что далеко не все исследователи признали достоверным рассказ летописей о захвате Владимиром Херсонеса, его крещении и женитьбе на Анне в этом городе. Они решили, что весь сюжет взят из некоей Корсунской легенды, а на самом деле князь крестился в Киеве. Однако целый ряд фактов заставляет усомниться в правильности этого мнения.

Во-первых, Новгородские летописи, не имевшие в начале «Повесть временных лет», сообщали, что первым новгородским архиепископом был Иоаким Корсунянин, то есть человек, прибывший из Херсонеса. В новгородском Софийском соборе даже были Корсунские врата. Во-вторых, в европейских хрониках, описавших поход польского короля Болеслава, отмечено, что в числе его пленников оказался настоятель Десятинной церкви херсонесский священник Анастас. Так, два независимых от «Повести временных лет» источника подтвердили содержавшуюся в ней информацию об обстоятельствах крещения Владимира в Херсонесе: Анастас помог князю захватить город и поэтому был взят в Киев, Иоаким, очевидно, находился в составе духовных лиц, поехавших с Владимиром на Русь.

В-третьих, доказательством реальности сообщенных в древнейших летописях обстоятельств крещения Владимира являлись и вещественные памятники: вывезенные из Херсонеса конные статуи, которые находились в Киеве в конце XI века, когда создавался «Начальный свод», и мощи святых Климента и Фива, подаренные херсонессцами только что крестившемуся русскому князю. Именно их в 1007 году, очевидно, перенесли в Десятинную церковь, поскольку других святых мощей в Киеве в то время не было.

Исследователи, полагавшие, что Владимир крестился на родине, не учитывали тот факт, что в Киеве не было подходящего храма для столь важного для всей страны акта. Маленькая церковь в честь Ильи Пророка, существовавшая со времен князя Игоря, вряд ли для этого подходила. Как известно, киевлян крестили прямо в водах Днепра, но для князя такой упрощенный обряд не подходил.

К этому можно добавить, что в сочинении монаха Иакова «Память и похвала князю Владимиру», созданном в XI веке, прямо указано, что Владимир Святославич захватил Корсунь (Херсонес), чтобы привезти в свою землю попов, которые научили бы русских людей «закону христианскому». При этом сам Бог послал ему победу. В итоге на Русь были привезены не только представители духовенства, но и церковные сосуды, утварь, иконы, мощи святых Климента и Фива. Затем, чтобы еще больше утвердить христианство в своей державе, князь посватался к византийской принцессе Анне.

Таким образом, в сочинении Иакова еще раз подтвержден факт захвата Владимиром Херсонеса и крещение Руси с помощью его духовенства. Но в нем не объяснено, почему херсонесские священники согласились выполнить требование русского князя и отправились в его страну с миссионерской целью. Ответ на этот вопрос содержится в древнейших летописях, указавших, правда, не совсем точно, что Херсонес стал платой грекам за царевну: «Вдасть же за вено Греком Корсунь опять царице деля». На самом деле понятие «вено» означало, что Анна получила Херсонес на свое собственное содержание, доходы с этого города должны были поступать в ее личную казну. До смерти принцесса считалась правительницей Херсонеса, и именно ей как ближайшей родственнице византийских императоров должно было подчиняться херсонесское духовенство. Формально после крещения русские люди становились подданными Анны, а сама она – главой Русской Церкви, которую на самом деле возглавил херсонесский митрополит, основавший несколько епископий. Из них старшая находилась в Новгороде, считавшемся стольным городом. В Киеве в то время не было не только митрополии, но даже епископии. Во главе местного духовенства оказался херсонесский священник Анастас, который был потом назначен настоятелем княжеского собора – Десятинной церкви. Данные выводы можно сделать из сведений о церковных постройках в Новгороде и Киеве в самом конце 80-х годов X века. Как известно, в это время в Новгороде сразу же был сооружен дубовый большой Софийский собор, в котором начал служить архиепископ (или епископ) Иоаким Корсунянин. Данных о каких-либо других внушительных церковных постройках и иных иерархах нет. В Киеве в это время была лишь церковь Ильи Пророка и совсем небольшая деревянная церквушка в честь святого Василия, построенная Владимиром на месте языческого капища. Служить в них не полагалось ни митрополиту, ни даже епископу. Они подходили только для рядовых священников. Митрополичий собор – Софийский – и митрополичья резиденция были построены в Киеве только при Ярославе Мудром.

Хотя в некоторых поздних летописях и содержатся сведения о том, что вместе с Владимиром после его крещения в Киев приехал митрополит, но они вряд ли достоверны. Ни жить, ни служить этому иерарху просто было бы негде. В Киев на время мог приезжать лишь херсонесский митрополит, чтобы ознакомиться со своей новой паствой и назначить епископов в крупные города.

Кроме того, следует отметить, что понятие «вено» хорошо объяснено в 32-й статье Русской правды – первого русского свода законов, появившегося при сыне Владимира Ярославе Мудром. В нем есть такая запись: «Дети первой жены наследуют ее достояние или вено, назначенное отцом для их матери». Поэтому, если бы у Анны были дети, то по наследству они получили бы Херсонес в свое владение. Но поскольку их принцесса не родила, то город вернулся во владения византийских императоров.

К этому можно добавить, что жена Ярослава Мудрого, шведская принцесса Ингигерд, получила от князя в качестве вено город Ладогу. Управлять им она поставила одного из своих родственников. После смерти Ингигерд тот не захотел возвращать город новгородцам, и его пришлось отбивать силой.

Таким образом, путем женитьбы на принцессе Анне Владимиру удалось избежать зависимости от византийских императоров и Греческой Церкви. Правда, после смерти Анны и возвращения Херсонеса грекам вопрос о подчинении Русской Церкви, видимо, пришлось решать снова. Этим, судя по всему, занялся уже сын Владимира Ярослав Мудрый.

Рассмотрим еще раз обстоятельства крещения Владимира, описанные в древнейших летописях. После захвата Херсонеса Владимир с нетерпением стал ждать приезда невесты. Для нее даже специально были отстроены палаты, как и для самого князя. Когда византийские корабли прибыли к городу, все местные жители вышли встречать принцессу и с почетом отвели в ее хоромы. Начались приготовления к крещению Владимира и свадьбе. Оба события, по утверждению автора Лаврентьевской летописи, должны были произойти в храме святого Василия, якобы стоящем на центральной площади города. Но мог ли центральный храм митрополичьего города быть посвященным святому Василию? На наш взгляд, вряд ли. Скорее всего, автор Лаврентьевской летописи ошибся, спутав городской собор с храмом, построенным Владимиром в честь своего патронального святого Василия. Очевидно, более правильные данные на этот счет содержатся в Радзивилловской летописи, где указано, что крещение Владимира, а потом и венчание с Анной было в храме Пресвятой Богородицы. В честь этих событий в Киеве потом и была построена Десятинная церковь, тоже Богородичная. К тому же известно, что в Херсонесе со времен античности был развит культ Девы. В самой Византии посвященные Богородице храмы считались вторыми по значимости после Софийских. Последние сооружались в столице.

В Ипатьевской летописи херсонесский храм назван Софийским, а построенный Владимиром – в честь Иоанна Предтечи. Думается, что оба названия неверны. Они свидетельствуют о том, что автор древнейшей летописи («Начального свода») никогда не был в Херсонесе, хотя и утверждал, что «до сего дне» в его главном городском соборе за алтарем находятся «полата царицы, а с края – полата Владимира».

Если под «полатами» подразумевать специально построенное в храме место, то не очень понятно, почему для Анны оно было сооружено за алтарем, то есть там, куда женщинам не полагалось заходить. Если же под «полатами» подразумевались жилые постройки вне церкви, то опять же не ясно уточнение их местоположения «за алтарем», находящимся внутри церковного сооружения. Может быть, установление для Анны «полаты» или специального места как раз и является свидетельством того, что она стала главой Русской Церкви, как императоры – Греческой?

Автор древнейшей летописи, судя по всему, узнал от побывавших в Херсонесе купцов об обстоятельствах крещения там Владимира и о наличии в этом городе каких-то сооружений, относящихся к этому событию. Их рассказ он и поместил в своем произведении.

В летописях нет точных данных о том, какого числа и месяца Владимир захватил Херсонес, когда крестился и женился. Но можно предположить, что все это было в начале лета 988 года. Потом войска князя помогли византийским императорам нанести удар по мятежникам у Хрисополя, а ближе к осени началось крещение русских людей в главных городах. Позднее этого быть не могло, поскольку простые люди становились христианами прямо в водах местных рек, – поздней осенью или зимой этот обряд вряд ли удалось бы осуществить среди языческого населения. Затем осенью 989 года князь Владимир отправился в Византию и в апреле следующего года принял участие в битве с Вардой Фокой при Абидосе.

Некоторые историки растягивают на несколько лет события, связанные с крещением Владимира и его женитьбой на Анне. На наш взгляд, это не обоснованно, поскольку не согласуется с данными основных источников.

В более поздних летописях описание крещения Владимира и свадьбы с Анной в целом аналогичны древнейшим летописям, за исключением ошибок в названии главного херсонесского храма. Только в Никоновской летописи есть детали, отсутствующие в ранних текстах. Так, в ней отмечено, что во время свадебного пира на улицах Херсонеса для простых людей выносили сосуды с вином и медом, чаны с мясом, рыбой и овощами. Потом новобрачные раздавали нищим и вдовицам деньги. В числе военных трофеев Владимира указаны три льва. Думается, что все эти новые детали были придуманы летописцем XVI века для придания красочности своему повествованию. На самом деле они отражали реалии не X, а XVI века.

В древнейших летописях нет никаких сведений о жизни и деятельности Анны Романовны на Руси. Последнее сообщение о ней относится к 1011 году – это дата ее смерти. В византийских хрониках, напротив, отмечено, что она построила в русском государстве много церквей. Это сообщение представляется вполне достоверным, поскольку еще на родине принцесса согласилась взять на себя миссию просветительницы языческой страны. Она прекрасно понимала, что без строительства храмов и обучения священников осуществлять христианизацию большого государства нельзя. Возможно, поначалу приехавшие с ней духовные лица и мастера строили небольшие церкви в разных местах, в том числе в Херсонесе и Киеве в честь небесного покровителя ее мужа, святого Василия. Но потом Анна, видимо, задумала построить грандиозный собор в своей княжеской резиденции в Киеве. В отличие от Новгорода, здесь она была полновластной хозяйкой, сюда легче было доставить необходимые материалы: мрамор, стекло, краски, и проще было добраться всем мастерам из Византии. Так, видимо, началось строительство величественного киевского собора в честь Успения Богородицы, прозванного потом Десятинной церковью, поскольку он существовал на десятую часть княжеских доходов.

Согласно данным Лаврентьевской летописи, это происходило не совсем так. В 989 году князь Владимир якобы сам «помысли создати церковь святая Богородица и, послав, приведе мастер из Грек». Когда храм построили, князь украсил его иконами, сосудами и крестами, которые привез из Херсонеса. Служить в нем было велено Анастасу с корсунским духовенством.

Из данного текста получается, что новый киевский храм был возведен греческими мастерами, приглашенными князем Владимиром, и сделали они это за один 989 год. Однако далее из летописного текста выясняется, что только в 996 году, вернувшись из похода на печенегов, князь увидел новую прекрасную церковь. По случаю ее завершения был устроен большой праздник. Значит, храм строили без князя.

В Ипатьевской летописи начало возведения киевского храма отнесено к 991 году, а завершение – к тому же 996 году. В Никоновской летописи Десятинную церковь начали строить только в 993 году, а до этого в 992 году якобы был заложен собор во Владимире на Клязьме. Последнее известие представляется совершенно фантастическим, поскольку в это время данного города, скорее всего, еще не существовало. К тому же трудно предположить, что Владимир первой начал строить церковь на окраине государства, в глухой местности, а потом уж в своей киевской резиденции.

Из летописей можно узнать, что в 988 году и позднее князь Владимир занимался возведением городов-крепостей на южной границе своего государства: на Десне, Трубеже, Остре, Суле, Стугне. После этого он переселил туда словен, кривичей, вятичей и представителей других племен, чтобы с их помощью организовать заслон от нападения печенегов. Естественно, что это дело было очень сложным и требовало не нескольких месяцев в конце 988 года, а нескольких лет. В этих условиях Владимиру, конечно, некогда было следить за строительством храма в Киеве. Поэтому напрашивается вывод, что этим все же занималась Анна Романовна.

Посвящение киевского собора Богородице указывает на то, что инициатором его возведения была женщина, хорошо знакомая с аналогичными постройками в Византии. Дело в том, что главный придворный храм византийских императоров был посвящен Богородице, а Десятинная церковь по своей сути также являлась придворной. Некоторые знатоки истории архитектуры даже высказали мнение о том, что киевский храм строился по образцу Фаросской церкви при Большом императорском дворце в Константинополе. К сожалению, ни Фаросская, ни Десятинная церковь до нас не дошли.

Искусствовед О.Е. Этингоф отметила определенное сходство Десятинной церкви со вторым по значимости храмом в Константинополе – Влахернским, также посвященным Богородице. Он был построен в 450–453 годах императрицей Пульхерией и потом неоднократно подновлялся и украшался многими императорами. Считается, что в этом храме находились четыре наиболее почитаемых образа Девы Марии, которые стали образцами для всей последующей иконографии: Оранта, Знамение, Одигитрия и Ласкающая, или Умиление. Вполне вероятно, что Анна привезла списки с этих икон и украсила ими Десятинный собор. Поначалу, возможно, наиболее популярным был образ Оранты, представленный на мозаиках Софийского собора в Киеве. Затем в княжеских семьях стал особо почитаться образ Умиление, запечатленный на иконе Владимирской Богоматери. Она являлась выносной и использовалась во время празднования Успения Божией Матери. Поскольку Десятинный собор как раз и был посвящен этому празднику, то можно предположить, что при Анне этот праздник, приходящийся на август, стал первым отмечаться на Руси.

Хотя во времена Владимира и Анны Киев, судя по археологическим раскопкам, вряд ли был значительным городом, для принцессы жить в нем, несомненно, было удобнее, чем в северном Новгороде. Здесь был мягче климат, отсюда шел прямой водный путь на ее родину, и купцы могли доставлять ей для обихода и питания привычные вещи: одежду, украшения, фрукты, овощи и т. д. Сравнительно недалеко находился и принадлежащий ей город Херсонес, из которого поступали значительные средства в ее казну. Из Крыма, вероятно, доставлялся и необходимый для храма и дворца строительный материал, в частности мрамор.

В летописях отмечено, что строительством Десятинной церкви занимались греческие мастера, однако изучавшие руины храма археологи обнаружили в особенностях его фундамента черты, свойственные закавказским постройкам. Это вкопанные в фундамент и залитые жидкой глиной бревна. Они должны были укрепить глиняный откос Днепра, на котором возводилось здание. Аналогичный прием был использован для укрепления фундамента каменного дворца, построенного рядом с Десятинной церковью, в церкви Спаса на Берестове, находившейся в загородной резиденции Владимира, и в храме Апостолов в Белгородке, основанном князем в 991 году. По мнению археологов, из-за этих бревен, превратившихся со временем в труху, постройки конца X – начала XI века оказались недолговечными.

Получается, что для закладки фундамента Десятинной церкви и других построек в Киеве были приглашены мастера из Закавказья, которых, очевидно, хорошо знали в Херсонесе. Они должны были помочь греческим архитекторам, столкнувшимся с трудностями на новом месте.

Хотя Десятинная церковь не дошла до нас (она рухнула в 1240 г. во время Батыева нашествия), археологи смогли реконструировать ее внешний вид. Это было весьма внушительное сооружение длиной 27,2 м и шириной 18,3 м с тремя нефами, тремя абсидами и внутри с тремя парами столбов для поддержки сводов. Венчали его 5 больших куполов. Сообщение некоторых источников, что куполов было 25, не нашло подтверждения при раскопках. С южной и северной стороны храм окружали пониженные галереи с односкатными крышами.

В качестве кровел ьного материала служили свинцовые листы. Само здание было сложено из плоских тонких розовых кирпичей-плинфы с одним утопленным рядом, замазанным белой штукатуркой. Это был типичный прием византийской архитектуры – с его помощью постройка приобретала нарядный декоративный вид, поскольку выглядела полосатой. Украшали храм полуколонны, арки, зубчатые карнизы, окантовка углов стен, покрытые белой штукатуркой. При этом на полуколонны и карнизы был нанесен растительный орнамент. Окна по большей части были квадратными и застекленными.

По мнению историков архитектуры, общий о блик Десятинной церкви стал образцом для копирования при строительстве соборов в XI-XII веках во многих русских городах. Все они были трехнефными, шестистолпными, крестокупольными и пятиглавыми. Та к возведенная при участии Анны Романовны постройка оказала огромное влияние на развитие всей домонгольской древнерусской архитектуры. Русские мастера в других городах не смогли только скопировать внутреннее убранство киевского храма, которое было необычайно великолепным. Главным украшением Десятинной церкви являлся мрамор. Из него были сделаны колонны с резными капителями, парапеты у хоров, алтарная преграда, а также резные карнизы у главных окон. Необычайной красотой отличался пол. В алтаре он был сделан из разноцветных мраморных плиток, яшмы и смальты. Все вместе представляло собой красочный ковер. В притворах пол был из муравленого кафеля. В центральной части храма из разноцветных плиток был выложен круг – омфалий, обозначавший пуп, середину. На этом месте должен был стоять священник во время службы. Аналогичные омфалии были в зале Юстиниана в Константинопольском дворце, а также в храмах Иерусалима и Дельф. В остальных частях храма пол был выложен из белых мраморных и красных шиферных плиток в шахматном порядке. Нижняя часть стен также была декорирована плитками из мрамора, шифера и кафеля. За это современники прозвали Десятинную церковь «мраморяной».

Поскольку ни мрамора, ни яшмы в районе Киева не было, то их, очевидно, привезли из Крыма по заказу принцессы. Несомненно, это было очень дорогостоящим делом.

Особую нарядность Десятинной церкви придавали фрески и мозаики, которые украшали всю верхнюю часть стен и купол. Следует отметить, что в византийских храмах не встречалось сочетания фресок и мозаик, обычно было что-то одно. Поэтому в данном случае убранство киевского собора представляло собой определенное новшество. Мозаики были сделаны из разноцветного стекла, которое, по мнению Ю.Л. Щаповой, стало производиться в это время в самом Киеве. Принцип его варки был заимствован у византийских мастеров. Кроме мозаик, из него делали оконные стекла в зданиях – круглые и квадратные, посуду, браслеты, бусы и даже перстни.

Стеклянные украшения особенно полюбились русским женщинам. Именно их археологи находили почти во всех женских погребениях XI века. Поэтому напрашивается предположение, что моду на стеклянные украшения ввели на Руси Анна и ее окружение. Вполне вероятно, что поначалу византийские мастера варки стекла были приглашены только для изготовления мозаик и оконных стекол для Десятинной церкви. Но потом они занялись женскими украшениями, которые очень полюбились модницам по всей стране. Искусству цветного стекловарения обучились русские ремесленники, и изготовление различных изделий из стекла стало массовым явлением в домонгольской Руси. Но после нашествия монголо-татар технология стекловарения была утрачена.

Изучая архитектурно е устройство Десятинной церкви и сравнивая его с аналогичными постройками в Византии, археологи и историки архитектуры обнаружили одну особенность: в киевском храме не было специального места у алтаря, где полагалось стоять императору – наместнику Бога на земле. Однако в нем были обширные хоры, на которых во время службы находились не только женщины, но и сам князь Владимир. В византийских храмах хоры тоже были, но обычно они были тесные и полутемные, поскольку на них стояли только женщины императорской семьи. Императоры редко поднимались на хоры – лишь для совершения некоторых обрядов.

На Руси, как известно, на хорах стояла вся княжеская семья, поэтому начиная с XI века их стали делать все светлее и просторнее, а нижнее пространство, предназначенное для простолюдинов, все темнее и уже. Только приблизительно в XVI веке хоры перестают занимать в храмах ведущее положение, поскольку после принятия Иваном IV царского титула государь занимает место у алтаря, подобно византийским императорам.

Примером является специальное царское место в Успенском соборе Кремля.

Можно предположить, что именно Анна Романовна ввела обычай стоять на хорах всей княжеской семье, включая мужа, поскольку не считала, что тот должен занимать в храме более почетное место, чем она сама. Эта традиция очень хорошо прижилась на Руси и существовала много веков.

К числу заслуг Анны, как уже отмечалось, следует отнести установление сначала в Киеве, а потом и в других городах празднества в честь Успения Богоматери. Впервые этот праздник отмечался осенью 996 года, когда было завершено строительство Десятинной церкви. Затем аналогичные Успенские соборы были возведены во всех крупных городах, где находились княжеские резиденции сыновей Владимира: Ростове, Владимире-Волынском, Тмутаракани и т. д. Со временем праздник Успения Богоматери стал любимейшим для русских людей. При этом уже никто не помнил, что первой установила его на Руси византийская принцесса Анна Романовна.

С именем Анны можно связать строительство не только Десятинной церкви, но и дворцового комплекса рядом с ней. Он состоял из нескольких каменных сооружений, находящихся рядом друг с другом. Археологи решили, что это были княжеские дворцы. Самый обширный находился на северо-востоке от храма. Оказалось, что его основа древнее Десятинной церкви, поэтому было решено считать его дворцом Ольги. Однако внутренняя отделка очень походила на убранство храма: стены украшали красочные фрески и яркие мозаики, внизу были шиферные плиты с барельефами; двери и окна были с резными мраморными наличниками, сами двери – из красных шиферных плит, окна круглые, со стеклами. Все это заставило исследователей предположить, что дворец Ольги был богато отделан для Анны. Ее собственный дворец располагался к югу от Десятинной церкви. Он был построен из плинфы с одним утопленным рядом, поэтому смотрелся таким же полосатым, как Десятинная церковь. Внутри находилось три больших помещения, роскошно декорированных мрамором, мозаиками, фресками и резным камнем. Весь строительный материал этого дворца аналогичен Десятинной церкви, и археологи полагают, что строился он в то же время и теми же мастерами.

Третий дворец находился с севера от церкви и походил на второй. В целом весь дворцовый комплекс, включая Десятинную церковь, выглядел очень красивым и напоминал аналогичные постройки в Византии. На площади перед ним стояли медные статуи коней, вывезенные их Херсонеса. Внутренние дворики в греческом стиле, возможно, украшались декоративными растениями и цветами. Прежде на Руси подобных великолепных ансамблей никогда не было. Возник он, несомненно, по инициативе и при деятельном участии Анны Романовны. Средства для его постройки и строительный материал она могла получать из Херсонеса.

«Детищем» самого Владимира следует считать новые оборонительные сооружения вокруг возросшего по территории Киева. Археологи обнаружили остатки земляных валов и каменные ворота, которые существовали даже в XVIII веке. Они сначала носили название Софийских, потом – Батыевых и вели к мосту через ров, отделявший город Владимира от города Ярослава Мудрого. Раскопки показали, что ворота представляли собой две кирпичные параллельные стены, соединяемые полукруглой аркой. Ширина проезда была всего 4–5 м, толщина стен составляла 2 м, длина их была 5–6 м. От ворот до дворцового комплекса вела дорога, выложенная деревянными кругляками.

Оборонительные сооружения, созданные Владимиром, можно считать одними из первых, в которых использовались каменные постройки, в частности ворота. Возможно, они походили на аналогичные византийские.

Анна Романовна, несомненно, выполнила завет братьев-императоров и стала первой просветительницей Руси. Окружавшие ее представители духовенства обучали русских людей основам христианской религии и готовили местных священников. Для этого, скорее всего, было создано специальное училище. Привезенные принцессой иконы, церковная утварь превратились в эталоны для копирования местными живописцами и ремесленниками. Их отправляли в только что отстроенные церкви по всем городам.

Сама Анна, видимо, занялась просветительской деятельностью в великокняжеской семье и среди знати. Известно, что все многочисленные дети князя Владимира с готовностью приняли христианство и распространяли его в своих владениях. Даже бывшие жены киевского правителя превратились в ревностных христианок, особенно Рогнеда. Следуя примеру Анны, она занялась христианизацией Полоцкой земли. Потом основала первый женский монастырь и стала его постриженницей.

Некоторые исследователи, как уже отмечалось, считают, что Анна помогала Владимиру в создании законодательства, касающегося правового положения Русской Церкви. На этот вывод их подтолкнула следующая фраза Устава Владимира: «Се аз, князь Володимир, сгадав есми с своею княгинею Анною и со своими детьми…». Из ее содержания следует, что Анна принимала участие в составлении данного памятника. Упоминание имени принцессы представляется неслучайным, ведь она сама и все ее заслуги были очень быстро забыты не только простыми людьми, но и представителями Церкви. Возможно, оно является прямым свидетельством реального участия Анны в составлении церковного Устава еще при князя Владимире.

Византийская принцесса была замужем за князем Владимиром 22 года, однако ни в одном источнике нет данных о ее детях. Предположение о том, что ее сыновьями были Борис и Глеб, не выдерживает критики. Не могли быть ее детьми и самые младшие княжичи – Позвизд и Судислав, поскольку они носили откровенно языческие имена. Но, возможно, у принцессы были дочери, рождение которых летописец не зафиксировал. По данным хроники Титмара, во время захвата польским королем Болеславом Киева в 1018 году в плен попали 9 дочерей князя Владимира. Кто были их матери, неизвестно.