Методы лечения генетических заболеваний. Основные принципы лечения наследственных болезней. Генотерапия. Лечение моногенных генетических болезней

Согласно данным, представленным Всемирной организацией здравоохранения, около 6% детей рождаются с различными отклонениями развития, обусловленными генетически. Этот показатель учитывает и те патологии, которые проявляются не сразу, а по мере взросления малышей. В современном мире процент наследственных заболеваний с каждым годом увеличивается, что привлекает внимание и сильно беспокоит специалистов всего мира.

Учитывая роль генетических факторов, наследственные заболевания человека можно разделить на следующие три группы:

1. Заболевания, развитие которых обусловлено только наличием мутированного гена
Такие патологии передаются от поколения к поколению. К их числу можно отнести шестипалость, близорукость, мышечную дистрофию.

2. Заболевания с генетической предрасположенностью
Для их развития необходимо воздействие дополнительных внешних факторов. Например, определенный природный компонент в составе продукта может вызвать серьезную аллергическую реакцию, а черепно-мозговая травма привести к появлению эпилепсии.

3. Заболевания, вызываемые влиянием инфекционных агентов или травмами, но не имеющие установленной специалистами связи с генетическими мутациями
В данном случае наследственность все же играет определенную роль. Например, в некоторых семьях дети очень часто страдают простудой, а в других, даже при близком контакте с инфекционными больными, остаются здоровыми. Исследователи полагают, что наследственные особенности организма также обуславливают многообразие видов и форм протекания различных заболеваний.

Причины наследственных болезней

Основная причина любого наследственного заболевания — мутация, то есть стойкое изменение генотипа. Мутации наследственного материала человека различны, их делят на несколько типов:

— Генные мутации представляют собой структурные изменения участков ДНК — макромолекулы, обеспечивающей хранение, передачу и реализацию генетической программы развития человеческого организма. Такие изменения становятся опасными в случае, когда приводят к образованию белков с несвойственными им характеристиками. Как известно, белки являются основой всех тканей и органов тела человека. Многие генетические заболевания развиваются вследствие мутаций. Например, муковисцидоз, гипотериоз, гемофилия и другие.

— Геномные и хромосомные мутации — это качественные и количественные изменения хромосом — структурных элементов клеточных ядер, обеспечивающих передачу наследственной информации от поколения к поколению. Если преобразования происходят лишь в их строении, то нарушения основных функций организма и поведения человека могут оказаться не столь выраженными. Когда изменения касаются и количества хромосом, развиваются очень тяжелые заболевания.

— Мутации половых либо соматических (не участвующих в половом размножении) клеток . В первом случае плод уже на стадии оплодотворения приобретает генетически обусловленные отклонения развития, а во втором лишь некоторые участки тканей организма остаются здоровыми.

Специалисты выделяют целый ряд факторов, которые могут провоцировать мутации наследственного материала, а в дальнейшем — рождение ребенка с генетическими отклонениями. К их числу относятся следующие:

— Родственная связь между отцом и матерью будущего малыша
В этом случае риск того, что родители окажутся носителями генов с идентичными повреждениями, возрастает. Подобные обстоятельства исключат шансы малыша на приобретение здорового фенотипа.

— Возраст будущих родителей
С течением времени в половых клетках проявляется все большее количество генетических повреждений, хоть и весьма незначительных. В результате риск рождения ребенка с наследственной аномалией увеличивается.

— Принадлежность отца или матери к определенной этнической группе
Например, часто у представителей ашкеназских евреев встречается болезнь Гоше, а у средиземноморских народов и армян — болезнь Вильсона.

— Воздействие на организм одного из родителей облучением , сильнодействующим ядовитым веществом или лекарственным средством.

— Нездоровый образ жизни
Структура хромосом подвержена влиянию внешних факторов на протяжении всей жизни человека. Вредные привычки, плохое питание, серьезные стрессы и многие другие причины способны приводить к «поломкам» генов.

Если, планируя беременность, вы желаете исключить генетические заболевания будущего малыша, обязательно пройдите обследование. Сделав это как можно раньше, родители получают дополнительный шанс подарить своему ребенку хорошее здоровье.

Диагностика генетических нарушений

Современная медицина способна выявить наличие наследственного заболевания на стадии развития плода и с большой вероятностью предсказать возможные генетические нарушения в период планирования беременности. Выделяют несколько методов диагностики:

1. Биохимический анализ периферической крови и иных биологических жидкостей в организме матери
Он позволяет выявить группу генетически обусловленных заболеваний, связанных с нарушениями обменных процессов.
2. Цитогенетический анализ
Данный метод основан на анализе внутренней структуры и взаимного расположения хромосом внутри клетки. Его более совершенным аналогом является молекулярно-цитогенетический анализ, позволяющий обнаруживать малейшие изменения в строении важнейших элементов клеточного ядра.
3. Синдромологический анализ
Предполагает выделение ряда признаков из всего многообразия, свойственных конкретному генетическому заболеванию. Это осуществляется методом тщательного осмотра пациента и посредством использования специальным компьютеризированных программ.
4. Ультразвуковое исследование плода
Обнаруживает некоторые хромосомные болезни.
5. Молекулярно-генетический анализ
Определяет даже самые незначительные изменения в структуре ДНК. Позволяет диагностировать моногенные заболевания и мутации.

Важно своевременно определить наличие или вероятность наследственных заболеваний у будущего малыша. Это позволит принять меры на ранних стадиях развития плода и заранее предусмотреть возможности для минимизации неблагоприятных последствий.

Методы лечения наследственных заболеваний

До недавнего времени генетические заболевания практически не лечились в силу того, что это считалось бесперспективным. Предполагалось их необратимое развитие и отсутствие положительного результата в ходе медикаментозного и хирургического вмешательства. Однако специалисты существенно продвинулись в поисках новых эффективных способов лечения наследственных патологий.

На сегодняшний день можно назвать три основных метода:

1. Симптоматический метод
Направлен на устранение болезненных симптомов и замедление прогресса заболевания. К данной методике можно отнести использование анальгетиков при болевых ощущениях, применение ноотропных препаратов при деменции и подобное.

2. Патогенетическая терапия
Предполагает устранение дефектов, вызванных мутированным геном. К примеру, если он не производит определенный белок, то данный компонент искусственно вводят в организм.

3. Этиологический метод
Основан на генной коррекции: выделении поврежденного участка ДНК, его клонировании и дальнейшем применении в лечебных целях.

Современная медицина успешно лечит десятки наследственных заболеваний, однако говорить о достижении абсолютных результатов пока нельзя. Специалисты рекомендуют своевременно проводить диагностику и в случае необходимости принимать меры для снижения возможных генетических нарушений вашего будущего ребенка.

Современные методы диагностики позволяют выявлять наследственные болезни на самых ранних стадиях, что является условием их успешного лечения и коррекции, как медикаментозной, так и хирургической. При лечении наследственных болезней, как и любых других, используются три подхода, определяющих три уровня вмешательства (коррекции) в развитие патологического процесса: симптоматический, патогенетический и этиологический.

1. Симптоматическое лечение направлено на облегчение, коррекцию и ликвидацию конкретных симптомов болезни посредством медикаментозной терапии, хирургического лечения, физиотерапевтических, рентгенорадиологических и других методов. Это может осуществляться с помощью обезболивающих препаратов, транквилизаторов, стимуляторов, противосудорожных средств, которые показаны всегда при наличии соответствующих симптомов независимо от порождающей эти симптомы причины.

Хирургические методы нашли широкое применение в лечении врожденных пороков развития, например, при врожденных расщелинах губы и нёба, полидактилии, синдактилии, врожденных сужениях привратника и вывихе бедра, коррекции пороков сердца и других внутренних органов. Хирургическое лечение применяется при меконеальном илеусе (непроходимости кишечника), пневмотораксе и муковисцидозе. Реконструктивная хирургия, кроме того, играет значительную роль при коррекции костно-мышечной системы и гипоспадии.

2. Патогенетическое лечение ближе к этиологическому, однако, в отличие от последнего не устраняет причину болезни. С помощью подобного лечения происходит разрыв цепи патологических процессов, что предотвращает формирование патологического фенотипа. Суть лечения состоит в выведении каких либо продуктов из организма, если ген продуцирует их в избытке, либо в добавлении, замещении недостающих продуктов, если ген не работает. Принцип заместительной терапии наследственных нарушений обмена заключается во введении в организм отсутствующих или недостающих биохимических субстратов.

Ограничение определенных веществ в пище, или диетотерапия, является для многих наследственных нарушений обмена единственным патогенетическим методом лечения и профилактики.

Диетическое ограничение применяется при лечении многих наследственных болезней обмена аминокислот и углеводов - фенилкетонурии, гистидинемии, цистинурии, тирозинемии, целиакии, галактоземии, фруктоземии, непереносимости лактозы и др. Обычно заболевание проявляется либо в первые часы (муковисцидоз, галактоземия) или в первые недели (фенилкетонурия, гаммаглобулинемия и т.д.) жизни ребенка, приводя к умственной отсталости и даже к летальному исходу. Эффективность метода зависит от раннего и точного диагноза, соблюдения гомеостатического принципа лечения, под которым понимается максимальная адаптация диеты к требованиям растущего организма, тщательный клинический и биохимический контроль за проведением диетотерапии. При фенилкетонурии отмечается недостаточность фермента фенилаланин-4-гидроксилазы, превращающего аминокислоту фенилаланин в тирозин. В результате фенилаланин превращается не в тирозин, а в продукты нарушенного обмена - фенилпировиноградную кислоту, фенилэтиламин и т.д., которые, взаимодействуя с клеточными мембранами нейронов в ЦНС, препятствуют проникновению в них триптофана, без которого невозможен синтез многих белков и развиваются необратимые процессы в головном мозге. Заболевание начинает развиваться, как только в организм ребенка с молоком матери начинает поступать фенилаланин. Такой ребенок переводится на искусственное вскармливание специальными белками - гидролизатами. Однако фенилаланин относится к числу незаменимых, т.е. не синтезируемых в организме человека, аминокислот и должен поступать в организм в минимально необходимых количествах. Современные пищевые рационы для детей с фенилкетонурией составляются в точном соответствии с его концентрацией в крови по данным биохимического анализа.

Начало диетотерапии в первые 2-3 месяца жизни обеспечивает нормальное развитие ребенка. Если лечение начать в сроки от трех месяцев до года, то эффективность лечения снижается до 26% , а эффективность лечения, предпринятого в возрасте от одного года до трех лет, составляют менее 15 % . Настораживающими в отношении фенилкетонурии признаками являются плохая прибавка в массе, рвота, отклонения со стороны центральной нервной системы, отягощенный анамнез.

Усиленное выведение продуктов нарушенного обмена. Лечение проводится с помощью некоторых веществ в частности D-пеницилламин, который связывает и ускоряет выведение накопленных в клетке ионов меди (при болезни Вильсона Коновалова). При гемоглобинопатиях необходимо усиленное выведение железа, что осуществляется с помощью десферала. Такое выведение возможно не только посредством определенных химических веществ, но и с помощью таких физико-химических методов, как плазмаферез и гемосорбция. Плазмаферез применяется для освобождения крови от излишка жирных кислот, фитановой кислоты при синдроме Рефсума. Этот метод эффективен также в отношении болезней Фабри и Гоше (лизосомных болезней накопления). Гемосорбция используется для выведения низкой плотности при лечении семейной гиперхолестеринемии.

Метаболическая ингибиция и индукция метаболизма. Ряд лекарственных препаратов (фенобарбитал, левомицетин), а также половые гормоны (эстрогены) являются индукторами метаболизма, а их введение в организм связано с усилением синтеза некоторых ферментов и ускорением процессов, в которых эти ферменты принимают участие. Так, индукцию синтеза фермента глюкуронилтрансферазы можно вызвать введением фенобарбитала больным с синдромом Криглера - Найяра, у которых нарушено образование глюкоронидов билирубина в связи с недостаточностью этого фермента.

Индукцию церулоплазмина, участвующего в метаболизме меди, вызывает введение в организм эстрогенов при болезни Вильсона- Коновалова. Метаболическая ингибиция используется в тех случаях, когда нужно затормозить синтез накапливаемого при наследственной болезни субстрата или его предшественника.

Например, используют аллопуринол, который ингибирует ксантиноксидазу, благодаря чему уменьшается концентрация мочевой кислоты в крови при синдроме Леша - Нихана и подагре. Коррекция обмена на уровне продуктов гена. Примерами возмещения продукта, не вырабатывающегося организмом в связи с дефектом фермента, могут служить введение стероидных гормонов при врожденной гиперплазии надпочечников, тироксина при гипофункции щитовидной железы, гормона роста при гипофизарной карликовости, введение внутриклеточных белков при лечении лизосомных болезней.

Применение инсулина при сахарном диабете позволило резко снизить смертность и инвалидизацию больных. Лечение препаратами йода и тиреоидными гормонами эффективно при наследственных дефектах синтеза тиреоидных гормонов, глюкокортикоидами при нарушениях стероидного обмена. Одно из проявлений, наследственно обусловленных врожденных иммунодефицитных состояний - дисгаммаглобулинемия эффективно лечится введением гамма - глобулина и полиглобулина. Заместительная терапия проводится при ряде наследственных дефектов обмена, патогенез которых связан с накоплением продуктов метаболизма.

3. Этиологическое лечение является наиболее кардинальным и заключается в устранении причины наследственной болезни, т.е. в изменении структуры ДНК во многих клетках. Этой задаче способствует завершение расшифровки генома человека. Именно это направление получило название генной терапии. Для введения ДНК в клетки больного используют различные подходы: химические, физические, биологические, наиболее часто - вирусные. Последние используются не только для лечения наследственных болезней, но и для лечения злокачественных опухолей или хронических вирусных инфекций

Суть метода во введении в клетки-мишени вируса со встроенной в него клонированной ДНК или с ДНК(рекомбинантный вектор). Например, введение в скелетную или сердечную мышцу с ДНК отсутствующего в них белка дистрофина является эффективным при лечении миодистрофий Дюшенна и Беккера. Лечение может контролироваться также при помощи высокоспецифичных моноклональных антител, направленных на конкретный экзон мутантного гена дистрофина.

Наконец, имплантация миобластов - нормальных клеток - предшественников мышечной ткани от отцов больным мальчикам приводит к конвергенции не содержащих дистрофина мышечных волокон в дистрофинсодержащие, что нормализует состояние мышечной ткани.

Аллотрансплантация может рассматриваться как передача нормальной генетической информации больному с наследственным нарушением обмена веществ. Производится пересадка клеток, тканей и органов, содержащих нормальную ДНК, продуцирующую нормальный продукт гена у реципиента.

При мукополисахаридозах производят подкожную подсадку культивированных фибробластов от здорового донора. Эти клетки секретируют нормальные ферменты и исправляют нарушенный обмен мукополисахаридов.

Мы созданы по образу Бога – мы созданы по образу человека

Собравшись в президиуме тесной аудитории в кампусе Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе весной 1998 года, восемь известных и авторитетных ученых и два специалиста по биоэтике возвестили миру, что через два или три десятилетия человечество сможет обрести способность произвольно направлять ход своей эволюции. «Мы говорим о вмешательстве в поток генетической информации от одного поколения к другому. Мы говорим об отношении человеческих существ к их генетическому наследию», – объявил Грегори Сток, один из организаторов форума.

Дарвин вырвал эволюцию из рук Господа, но не отдал ее в руки человека. Перспектива контроля и управления собственной эволюцией переворачивает с ног на голову основополагающую религиозную доктрину. Генная терапия наследственной патологии, которая потенциально вручает человеку власть изменять пул человеческих генов, ставит под сомнение древнейший иудео-христианский догмат «Мы созданы по образу и подобию Божьему». Человек, управляющий собственной эволюционной судьбой, пробуждает ощущение, что человек вторгается в область Бога и поднимает такие вопросы, как: «Не играем ли мы роль господа Бога?» И даже более глубоко: произвольно направляемая эволюция ставит под вопрос само существование Бога.

«Я думаю, что мне очень хотелось бы вернуть старое доброе время, когда все было предельно просто и ясно. Есть дела Господа и дела людей, и эти два феномена никогда не пересекались, – говорит раввин Гринберг, продолжая свой рассказ. – В пятидесятые годы, когда я был еще маленьким, в Нью-Йорке стояло необычно засушливое лето, и тогда власти прибегли к химическому засеву облаков. Это было одно из самых первых применений высоких технологий (которое вызвало среди богословов споры о том, не играем ли мы, люди, в Бога). Я помню карикатуру в «Нью-Йоркер», на которой была изображена группа министров с озабоченными лицами, сидящая вокруг стола. Министры смотрят в окно, и один из них спрашивает остальных: «Это наш дождь или их?»

Наука

Генная инженерия стволовых клеток включает в себя индукцию генетических изменений в зародышевых или половых клетках млекопитающих. Эксперименты, проведенные на животных, обычно выполнялись на оплодотворенных яйцеклетках, чтобы полученные изменения были скопированы каждой клеткой развивающегося организма. Поскольку патологическим процессом поражаются половые клетки, постольку все последующие поколения с большой долей вероятности унаследуют изменения. Такая способность манипулировать половыми клетками и переносить наследственные признаки от одного поколения к следующему открывает возможность того, что настанет время, когда родители смогут предотвратить передачу своим детям и всем последующим потомкам таких наследственных заболеваний, как синдром Дауна, серповидно-клеточная анемия или болезнь Паркинсона. В настоящее время для лечения некоторых болезней человека используется соматическая генная терапия (то есть терапия, не затрагивающая половые клетки, и поэтому не передающая индуцированные изменения по наследству), но без большого эффекта. Генная терапия стволовыми клетками обещает быть более эффективной в лечении болезней, но этот метод чреват и большими последствиями.

Эти мощные новые генетические технологии являются «наукой о жизни, а не исследованиями лунных гор, – предостерегает богослов Шрайвер. – Такие исследования могут повлиять на судьбу населяющих Землю человеческих существ. Это очень большой и спорный вопрос».

Возможность столь важного для всех людей прорыва в медицинской науке возникла вследствие большого прогресса в понимании человеческого генома. Исследования проводятся под эгидой финансируемого правительствами проекта «Геном человека» в США, проекта «Генетон» во Франции и Центра Генома человека в токийском университете в Японии и еще пятнадцати странах мира. Однако такие частные компании, как «Celebra», «Incyte», «Geron», «Human Genome Science Inc.» и «Millenium», вторглись в эту область и тоже делают там важнейшие открытия. Проект «Геном человека», начатый в 1990 году, – грандиозное научное предприятие; правительство Соединенных Штатов за пятнадцатилетний период намерено потратить на этот проект 3 миллиарда долларов в надежде, что ученым удастся идентифицировать и секвенировать человеческий геном (от 80 до 100 тысяч генов в человеческой клетке). Есть надежда, что определить полную последовательность азотистых оснований в геноме человека удастся к 2002 году (Книга была опубликована в США в 1999 г. – Примеч. ред.) , что сделает возможным для ученых в двадцать первом веке, имея на руках карту последовательностей ДНК, исследовать биологию человека с такой полнотой, какую раньше считали фантастической.

Сетевой сайт «Проект Геном человека» пытается сделать научное содержание этого подвига доступным для среднего американца, что предвещает возможность широкого и плодотворного диалога.

Геном – это вся ДНК организма, включая и гены. Гены несут информацию для синтеза всех белков, которые требуются организму. Эти белки определяют среди прочего внешний облик организма, насколько хорошо он усваивает пищу и борется с инфекцией, а иногда и то, как он себя ведет. Порядок расположения молекул ДНК лежит в основе всего разнообразия жизни, вплоть до того, что именно последовательность молекул определяет, будет ли данный организм человеком или, скажем, дрожжами, рисом или плодовой мушкой-дрозофилой, каждый из которых имеет свой собственный геном и является предметом собственных геномных проектов. Так как все организмы родственны между собой, а степень такого родства определяется подобием последовательностей молекул ДНК, то сведения, полученные при изучении нечеловеческих геномов (например, генома бактерии кишечной палочки), часто способствуют получению новых знаний о биологии человека.

На симпозиуме в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (который был свободным и открытым для публики) председатель департамента молекулярной био-технологии медицинского факультета вашингтонского университета Лерой Худ также попытался преподать основы генетики на языке, понятном любителю. На симпозиуме, как и планировалось, присутствовали самые разнообразные люди – ученики старших классов, журналисты, писатели и врачи, приехавшие со всех концов Соединенных Штатов и со всего мира.

«Расшифровать геном человека – значит раскрыть строение двадцати четырех хромосом человека, – сказал Худ. – Под расшифровкой мы понимаем несколько раз личных вещей. Масштабы этой задачи поистине исполинские. В языке ДНК три миллиарда букв. И конечно, геном человека это самая сложная, невероятно сложная компьютерная программа из всех, когда-либо созданных. В данном случае мы имеем программу, которая диктует и направляет развертывание самого чарующего из всех процессов (развития человека), начиная с единственной клетки – оплодотворенной яйцеклетки. Эта программа способна направить хромосомную хореографию, которая определяет для каждого типа клеток тот единственный набор действующих только в этих клетках сотен тысяч генов, которые экспрессируются только в определенных типах клеток совершенно уникальным образом». (Каждый тип клеток «работает» со своим уникальным набором активных генов, все остальные в данной клетке репрессированы, то есть блокированы.)

Для того чтобы вывести науку из лабораторий на открытые форумы, как электронные, так и в уютных пригородных залах, ученые делают язык науки менее устрашающим, что делает нас способными понимать существо последствий – как намеренных, так и ненамеренных – применения этих новых технологий.

Обещание

Генная терапия наследственных болезней стволовыми клетками обещает нам построить мир, свободный от наследственных болезней, создать медицину, которая скорее исцеляет, чем лечит, обеспечить более здоровую и долгую жизнь и, согласно мнению некоторых ученых, внушить уверенность в том, что если генетики допустят ошибку, работая с геномом человека, то эта технология обратима и ошибку всегда можно будет исправить. Большинство ученых, теологов и специалистов по биоэтике принимают то, что эти технологии внесут положительный вклад в лечение основных заболеваний, угрожаю щих человечеству. «Честно говоря, я чувствую, что это невероятный успех, – говорит раввин Гринберг. – Усиление человеческого достоинства, удлинение человеческой жизни, улучшение здоровья, расширение основ достойных условий жизни для большего числа людей, конечно, далеко не всех, но гораздо большего числа, чем раньше. Я думаю, что новое течение в науке достойно всяческого уважения».

Кевин Фицджеральд, иезуитский священник и генетик из университета Лойолы в Чикаго, говорит: «Мы будем пользоваться частью этих достижений с блеском, с удивительно чудесными результатами, спасем множество людей и добавим качество жизни там, где человеку грозила пожизненная инвалидность. Мы будем делать волшебные вещи».

Даже Католическая Церковь, которая лишь недавно (1992 год) принесла извинения за обвинение Галилея и еще позже (1996 год) отказалась от дебатов по поводу творения и эволюции, официально поддерживает генную терапию стволовыми клетками. Церковь преисполнена оптимизма по поводу благодеяний генетических технологий. «В эпоху ограниченных медицинских ресурсов, – заявил представитель католической церкви по вопросам медицинской этики Дерфлингер, – лучшее понимание генетического строения человека позволит нам пополнить ресурсы здравоохранения там, где они в наибольшей степени ограничены, и для тех, кто больше других нуждается в помощи».

Ученые, специалисты по биоэтике и богословы не могут сдержать восхищения перед возможностями генной терапии стволовыми клетками во имя уменьшения человеческих страданий и лечения считавшихся прежде неизлечимыми болезней. Любой человек, у которого родился ребенок с дегенеративным заболеванием, родитель с болезнью Альцгеймера или любимые нами люди, страдающие раком или СПИДом, имеют теперь надежду на чудесное исцеление. «Инжиниринг стволовых клеток человека вооружает нас способностью достичь благоприятного результата в век генетической науки, которая до сих пор была в большой степени теоретической», – сказал организатор симпозиума в Калифорнийском университете Грегори Сток.

Проект «Геном человека» размещает свои обещания на сетевых сайтах: «Проект позволит собрать фантастический урожай благотворных для человечества результатов; некоторые из этих благодеяний мы можем предвидеть, но некоторые станут сюрпризом и для нас самих. Получаемая информация и разработанные технологии революционизируют будущие биологические исследования. Радикально изменится медицинская практика. Основной упор переместится с лечения больного на профилактический подход. Возможности коммерческих разработок представят промышленности Соединенных Штатов громадные возможности, объем продаж биотехнологических продуктов в 2000 году, по прикидкам, достигнет 20 миллиардов долларов».

Доктор Фрэнсис С. Коллинз, директор национального исследовательского института генома человека из национального института здоровья, считает, что «большинство историков будут оглядываться на этот проект, как на самую важную вещь, которую нам удалось сделать на рубеже столетий. Это намного важнее, чем высадиться на Луне или расщепить атом».

Люди будут жить дольше, страдать меньше, а Америка обогатится от этого процесса. Какие еще могут быть дебаты?

Озабоченность

Генная терапия стволовых клеток порождает научные проблемы, связанные с эффективностью технологии, утратой биологического разнообразия, необратимым повреждением генетического пула человечества и непред виденными последствиями генетических манипуляций. Эти технологии порождают также этические проблемы, связанные с евгеникой, генетическим патентованием и генетической приватностью. Эти технологии порождают теологические размышления по поводу исключения полового акта из произведения потомства, уникальности каждой человеческой жизни, генетической предопределенности, игры в Бога и культа индивида.

Противники считают, что ожидания ученых преувеличены. «Я думаю, что крайний оптимизм по поводу генной терапии может на поверку оказаться не столь истинным, – говорит архиепископ Рандольф У. Слай из Восточной провинции международного объединения Харизматической Епископальной Церкви. – Существует много людей, охваченных оптимизмом по поводу того, что мы можем делать с генами, – они думают, что таким путем мы сможем полностью излечить рак или СПИД или любое другое мыслимое заболевание. Это слишком оптимистичный взгляд на вещи, но на практике мы даже не приблизились к этому». Роберт Турман, ведущий американский ученый-буддист, профессор Колумбийского университета, разделяет этот скептицизм и считает, что через тридцать лет утверждения ученых генетиков будут рассматриваться как сильно преувеличенные.

Научные проблемы

Сами ученые признают, что судьба и пути технологических новшеств в какой-то степени непредсказуема. На симпозиуме в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса Марио Капекки, выдающийся ученый, профессор биологии и генетики человека университета штата Юта, сказал: «Мы все страдаем склонностью преувеличивать то, что мы можем сделать через пять лет, и недооценивать то, что мы можем натворить через двадцать пять лет».

В то время как научное сообщество разделяет энтузиазм по поводу революции, которую новые технологии могут совершить в современной медицине, ученые признают, что они сейчас находятся в оамом начале пути. Биолог У. Френч Андерсон, первый в мире ученый, который испытал методы ненаследуемой соматической генной терапии в 1990 году, преисполнен оптимизма по поводу будущей эффективности генной терапии стволовыми клетками. «Итак, вот ответ на ваш прямой вопрос: «Работает ли генная терапия?» – «Нет, не работает». Но значит ли это, что она никогда не будет работать? Нет, будет».

Мнения ученых по поводу реальных возможностей различных методик генной технологии также разделились. Биолог Уайвел менее уверен в успехе, чем Андерсон. «У нас возникла масса трудностей в лечении заболеваний, обусловленных поражением единственного гена, – замечает он. – В этом отношении ни в одном из исследовательских протоколов нет даже намека на эффективность».

Еще одна научная проблема, являющаяся источником озабоченности, – это утрата биологического разнообразия. «Мы сталкиваемся с проблемой биологической гомогенизации, что означает примерно то же самое, как если бы все вдруг стали ездить только на «тойотах», – размышлял на симпозиуме Майкл Роуз. Роуз, профессор Калифорнийского университета, сотрудник факультета биологических наук имени Ирвинга, продолжает: – Если у всех нас будет одна и та же хромосома с генами, противодействующими старению, и если окажется, что они ослабляют наш иммунитет по отношению к некоему вирусу, с которым не сталкивались эпидемиологи и который нам неизвестен, и если этот вирус появится, то не убьет ли он всех нас? Ну это же полный облом!»

Другими неожиданными и непреднамеренными последствиями могут оказаться утрата неизвестных позитивных свойств генов, которые мы считаем болезненно измененными или несовершенными. Например, ученые знают, что ген, вызывающий у человека серповидно-клеточную анемию, одновременно повышает устойчивость к малярии. Генетический признак, который обусловливает заболевание муковисцидозом, может защитить от холеры. Ричард Лэнд, президент и руководитель Южного общества баптистской этики и комиссии по религиозной свободе, очень живо описал возможные негативные непреднамеренные последствия: «Если мы действительно достигнем успеха и сможем избавиться от синдрома гиперактивного дефицита внимания у детей, заболевания, которое делает детей плохо управляемыми, то скольких музыкантов, художников и астронавтов изымем мы из нашего генетического пула? Сколько исследователей и первооткрывателей? Мы можем превратить весь генетический пул человечества в пул бухгалтеров и клерков». Ни один ученый не отдает себе полного отчета в том, насколько хорошо гены, вызывающие патологию, могут служить человечеству.

Необратимое повреждение генного пула человечества – одна из главных серьезных забот, беспокоящих ученых. Многие настоятельно советуют, чтобы генная терапия зародышевых линий (которая представляется самой многообещающей из всех видов генной терапии) использовалась только в том случае, когда будет разработана соответствующая методика, которая предотвратит передачу нового признака следующему поколению. Другими словами, ученым ставят задачу создать терапию, которая была бы чудесной и эффективной, но не влияла бы на ход человеческой эволюции. Некоторые ученые предлагают микроскопические «ножницы», которыми можно было бы вырезать новый генетический материал из половых клеток эмбриона с тем, чтобы его потомки не наследовали искусственно введенный признак.

Биолог Андерсон сурово предостерегает: «В противоположность всем другим способам принятия решений в медицине это лечение касается чего-то большего, нежели пациента, семьи и врача. Генетический пул не принадлежит ни одному отдельному человеку, это достояние всего общества как целого. И если вы манипулируете на генном пуле, то перед тем, как пытаться это делать, вам надо получить согласие общества».

Этические проблемы

Сутью дебатов на этические темы по поводу генной терапии (которые включают вопросы генетической тайны, неравенства доступа и генетическое патентование) является противоречие между лечением и улучшением. Используем ли мы генную терапию стволовых клеток только как метод излечения основных заболеваний, или мы должны распространить эту технологию также на улучшение наследственных признаков?

Существует глубокая озабоченность тем, что эти технологии могут выскользнуть из области лечения в область моды так же, как реконструктивные операции, разработанные в свое время для солдат, получивших обезображивающие ранения на поле боя, стали использоваться в косметической хирургии. Среди теологов, ученых и специалистов по биоэтике распространено отвращение к генетическому изменению людей ради «поверхностного» улучшения, например, ради большего размера груди, но среди них нет полного согласия относительно того, где провести демаркационную линию между лечением и улучшением. Сами ученые до сих пор не могут прийти к единому мнению относительно того, что надо считать болезнью и как ее определить. Являются ли дислексия и расстройство внимания болезнями, или их лучше понимать как признаки, которые находятся в противоречии с нашим сидячим и основанном на чтении текстов обществом? Ожирение – это болезнь или следствие изнеженного образа жизни?

«Мы так мало знаем о человеческом организме! Но мы знаем так мало и о сути самой жизни, что нам не стоит применять генную инженерию для улучшения чего бы то ни было, – предупреждает коллег биолог У. Френч Андерсон. – Наш долг – с максимальным чувством ответственности войти в эру генной инженерии. И это означает, что нам следует использовать эту мощную технологию только для лечения и не применять ее для других целей».

Легко представить себе исход генной терапии стволовыми клетками, используемой для улучшения, а не для лечения: конструирование детей, как торговый эксперимент, или выведение поколения абсолютно одинаковых детей. Представьте себе поколения, отмеченные не популярными именами той или иной эпохи, такими, как Генри или Рут (1910 год), или Патрисия и Чарльз (1950 год), или Остин и Кэйтлин (1998 год), или выделяющееся не стилем, как, например, татуировкой и пирсингом, а генетически предопределенными признаками, такими, как рост, строение лица и пропорции талии и бедер. Родители могут выбрать в качестве модели идеальной красоты Мону Лизу, Барби или Тома Круза. Дочери-подростки с большим недовольством отнесутся к родителям, которые выбрали для них не то лицо, чем к родителям, которые выбрали для них неподходящее имя. Сыновья могут быть разочарованы тем, что родители купили для них, скажем, футбольный талант вместо бейсбольного.

Многие, однако, ставят под сомнение способность этой технологии манипулировать и контролировать сложные признаки. Типичен в этом отношении скептицизм историка искусств из Нью-Йоркского университета и художника Кирби Гукина: «Ли Сильвер и некоторые другие предполагают, что мы действительно сможем покупать наших детей, выбирая при этом их тип и их интеллект. Все это чистая гипотеза, но они верят в нее – генетики, проникшие в суть вещей, – думая, что генетическая нить идентифицирует признаки очень специфично, связно и вдумчиво. Но я не согласен даже с этим. Тем не менее, допуская, что можно заказать в магазине рост и баскетбольный талант, и определенный тип интеллекта, математического или творческого, то почему нельзя заказать добавочную руку? Можно делать одновременно гораздо больше вещей, стать более ловким и умелым. Это будет настоящее изготовление схем по эскизам заказчика. Но сможете ли вы создать шестифутового баскетболиста с талантом конструктора ракет? Вот о чем я хотел бы вас спросить».

Евгеника

Идея улучшения человеческой породы имеет исторические корни, омраченные эмоционально окрашенными воспоминаниями. «Я думаю, что евгенические мечтания и биологический перфекционизм нацистов и других им подобных был частично остановлен тем, что на их вооружении не было науки, – говорит специалист по биоэтике Каплан. – Но посмотрите в окно. Наука на пороге!»

Идея евгеники происходит из дарвиновской теории эволюции и открытых Менделем законов наследования признаков (эти законы позволили раскрыть механизм передачи биологических признаков). Автором идеи стал ученый викторианской эпохи сэр Френсис Гальтон. Согласно мнению Гукина, «моральная и эстетическая обязанность художника усовершенствовать образ человеческого тела теперь перенесена в поле генетической науки. С генетикой ученым было дано средство, с помощью которого эстетическую и моральную концепцию «улучшения» стало возможным приложить к самому человеческому телу, а не к его образу».

Сэр Френсис Гальтон определял свою идею евгеники, как «науку улучшения человеческой расы путем бо лее совершенного скрещивания». Гукин, пишущий книгу о евгенике, поясняет:

Таким образом, Гальтон, полагая, что все наследуется, включая моральные качества личности, занялся изучением отпечатков пальцев, профилей лиц, семейной истории и всем подобным в надежде открыть метод составления оценки физического, ментального и морального склада отдельно взятой единичной личности. Используя в качестве модели скрещивание животных, Гальтон надеялся, что со временем будет открыт и понят механизм наследственности, а когда будут усовершенствованы методы отличия «желательных» членов общества от «нежелательных», можно будет основать евгенику как науку. Он верил, что высшую человеческую расу можно вывести путем скрещиваний и селекции. В идеале можно вывести желательный «темперамент, характер и способности» в качестве видового признака (как это делают с собаками) и избавить человечество от менее желательных признаков, таких, как «склонность к пьянству», «склонность к преступлениям», «неумелость», «праздность» и «склонность к нищенству».

Призрак гальтоновской евгеники и попыток нацистов создать идеальную расу присутствует в возражениях по поводу технологии стволовых клеток, используемой для улучшения человеческой породы. «Меня действительно интересует, как отразится на формировании нашего организма продажа генетической информации и продажа генетического совершенства, – рассуждает специалист по биоэтике Каплан. – Первые признаки кажутся мне не слишком обнадеживающими. Думаю, что начнутся попытки создания рынка для людей, которые будут неуютно себя чувствовать, если у них не будет генетического сертификата для их эмбрионов и сексуальных партнеров.

Скоро мы будем слышать: «Как ты посмел создать ребенка с известным ментальным нарушением?» В рыночном обществе будут продаваться свидетельства совершенства. Можно почти явственно представить себе палатки на ярмарке: «Гены воспитывают нас».

Но не все высказывают подобные опасения. Джеймс Уотсон, который вместе со своим коллегой Френсисом Криком открыл двойную спираль ДНК, недвусмысленно ратует за полномасштабное введение генных технологий в практику. «Ни у кого не хватает духа произнести это вслух. Я хочу сказать, что если мы можем сделать человека лучше, зная, какие гены ему надо добавить, то почему мы не должны этого делать?»

Генетик Джон Кэмпбелл, также выступавший на калифорнийском симпозиуме, зашел настолько далеко, что высказал сомнение в том, что люди будут полагаться на эволюционные хромосомы, если у них будет выбор. «В каждом поколении родитель захочет наделить своего ребенка новейшими и лучшими модификациями из всех возможных, вместо того чтобы полагаться на хромосомы, данные природой ребенку, родителю и всему поколению».

На том же симпозиуме Дэниел Кошлэнд, профессор молекулярной и клеточной биологии Калифорнийского университета в Беркли отстаивал ту точку зрения, что генетически измененные дети будут превосходить обычных детей. «Если придерживаться того критерия, что дети должны по меньшей мере стать не хуже своих родителей, то, как мне кажется, генная инженерия стволовых клеток сможет соперничать с естественным способом зачатия. Но если мы станем придерживаться того критерия, что дети должны соответствовать ожиданиям родителей, то я думаю, что сконструированные дети превзойдут детей, зачатых обычным способом».

Этот энтузиазм разделяют также некоторые теологи, особенно представители восточных религий. Ученый индуист К. Л. Сешагири Рао, почетный профессор религиоведе ния Виргинского университета и главный редактор и издатель восемнадцатитомной «Энциклопедии индуизма», не видит никаких причин сдерживать или ограничивать применение новой технологии. «Знание, какое мы получаем, должно быть использовано таким способом, чтобы служить благополучию всех людей. Если физическую красоту, силу и острый ум можно сконструировать, то как можно больше людей должны иметь возможность получить эти черты. Что в этом плохого?» Ученый буддист Турман сказал нам: «Действительно, вы захотите сконструировать наиболее восхитительное, наиболее прекрасное, наиболее полезное и наиболее счастливое существо, какое только сможете себе представить. Я думаю, что это нормально».

Возможность генетического лечения ожирения, депрессии, малорослое™, облысения и искусственного создания красоты, ума, силы и атлетизма воспринимается одними как рецидив евгеники, другими – как плодотворная идея, и как нечто весьма маловероятное третьими. В любом случае для всех этих вещей откроется широкий рынок. Результаты опросов общественного мнения позволяют предположить, что потребность в генетическом улучшении будет существенной. Наблюдения 1986 и 1992 годов показали, что от сорока до сорока пяти процентов американцев публично одобряют концепцию генетических технологий и их применение для улучшения физических и интеллектуальных качеств. И это не удивляет биоэтика Каплана. «Американцы, будучи по природе своей очень предприимчивыми, верят в то, что могут превзойти природу, а если говорить точнее, то самого господа Бога».

Проведение разграничительной линии

Реакция западных богословов занимает весь спектр оценок – от полного неприятия любых приложений технологий (из страха, что она ускользнет из-под контроля) до восторгов по поводу возможностей генной терапии и инженерии. Правда, в целом все согласны в том, что лечение – это естественный ответ на человеческое горе, и новые генные терапии и медицинские технологии, облегчающие страдания, должны поощряться и приветствоваться. Но в общем все также согласны в том, что уникальность жизни каждого отдельного человека и ценности каждого человеческого существа должны исключать генетические улучшения – в особенности косметические.

Теолог Шрайвер пытается найти объяснение в книге Бытия. «Генная инженерия атакует такое природное зло, как болезни. Думаю, что это оправдано. Только в том случае, когда мы переходим к планированию всего генетического пула человечества в согласии с нашими склонностями и исправляем суть человека, его самость в соответствии с некой сиюминутной, популярной и модной в данный момент системой ценностей, только в этом случае мы совершим дерзкое покушение на дар творения. В книге Бытия человек призван возделывать землю и приумножать ее плоды».

Католический этик Дерфлингер сознает, что будет очень трудно провести разграничительную линию. «Позиция Католической Церкви заключается в том, что использование генной терапии в принципе пригодно для излечения болезней и для исправления определенных дефектов. Например, провести генную терапию стволовыми клетками для коррекции нарушений при синдроме Дауна – это благая цель, каковую можно только приветствовать. То, что Церковь считает опасным и чему будет всегда в оппозиции, так это к идее использования генной терапии и инжиниринга стволовых клеток для того, что называется позитивной евгеникой. Для того, чтобы создать лучшее человеческое существо. Но весьма противоречива сама посылка – как вы сможете провести разграничительную линию между позитивной и негативной евгеникой? Неизбежно возникнут серые промежуточные области. Например, мужчинам свойственно лысеть. Есть ли это дефект? Или это просто одно из нормальных состояний, нормальных свойств, которым, кстати говоря, обладаю и я? Тем не менее идут споры о том, является ли лысина дефектом, или это просто одна из границ диапазона нормальных вариаций развития».

Раввин Гринберг не настроен использовать теологические соображения для возражений против идеи улучшения человека, он говорит, что человек заключил с Богом соглашение, обязавшись совершенствовать себя и землю, но раввин искренне и горячо настроен против эстетических и косметических приложений генной технологии. «Если дело дойдет до чистой косметики, то начнутся злоупотребления, и это приведет к упадку».

От исцеления к улучшению

Однако многие специалисты по биоэтике и ученые биологи считают, что применение генных технологий для улучшения и оздоровления неизбежно. «Считаю, что было бы большой ошибкой думать, будто мы можем сказать «да» генной терапии стволовыми клетками и «нет» косметическому улучшению», – говорит Эрик Паренс, специалист по этике из Центра Гастингса в Гаррисоне. Также фаталистически настроен биолог из Нью-Йорка Андерсон: «Генетическое улучшение и оздоровление будут применяться. Конгресс не примет закон, запрещающий лечение облысения».

Однако ученые и специалисты по этике единодушны в том, что главной движущей силой генной инженерии является любовь к неродившемуся ребенку. Большинство родителей сделают любой выбор, лишь бы обеспечить своего ребенка самыми лучшими свойствами. «Генная терапия стволовых клеток будет проводиться, поскольку это соответствует самой природе человека, – говорит Андерсон. – Ни один из нас не захочет передать ребенку летальные гены, если этого можно избежать. Именно это является движущей силой генной терапии стволовых клеток. Когда вы начинаете серьезно размышлять, то есть садитесь и начинаете думать о действительно важных вещах – о ваших любимых, о вашей семье, о том, что на самом деле затрагивает вашу суть, как человеческого существа, то в результате таких раздумий вы ни за что не передадите своему ребенку летальный ген, если существует простое и надежное лечение, которое позволит это предотвратить».

Первым приложением новых генетических технологий будет лечение, призванное исцелять тяжелые калечащие недуги, но по мере того, как пренатальная генная терапия станет усложняться и совершенствоваться, родители почувствуют искушение не допускать никакого отставания своих детей от нормы. Изменится само определение того, что следует считать физической или умственной отсталостью. По мере того как общество чувствует себя все более комфортно с косметическими хирургическими улучшениями, в нем все чаше практикуются такие корригирующие операции как исправление формы носа, липосакция, лазерная хирургия глаза, увеличение объема губ, снятие поверхностного слоя с кожи лица, имплантация протезов скуловых костей и подбородка, увеличение груди – повышается вероятность того, что настанет день, когда безвкусица, низкий рост, большие уши или целлюлит будут считаться физическими и умственными недостатками. В действительности все это уже становится свершившимся фактом. Критик технологии Джереми Рифкин очень красочно иллюстрирует то давление, которое заставит родителей подчиниться. «Что произойдет, если ребенок не запрограммирован и страдает отклонениями от принятой в данной культуре нормы, или имеет инвалидность в том виде, как мы ее определяем? Станем ли мы терпеть такого ребенка или будем смотреть на него, как на ошибку, которую следует испра вить? Что, скажите мне, не так с такими родителями, в чем они не правы?»

Другим центральным пунктом является противопоставление идеала средней норме. «Но как выбрать, что именно является красивым существом? Будет ли такой выбор определяться коммерческим интересом? Каковы будут критерии конструкции?» – вопрошает буддист Турман.

«В случае генной инженерии я чувствую, что стоящая за ней мотивация в действительности развилась из истории искусства, из того, что я называю идеальной красотой, эстетическим идеалом совершенства, – считает историк Гукин. – Очень трудно отделить генетику от евгеники. По сути это старая идея Платона, которую усвоило христианство – несовершенство нашей нравственности – питательная среда для идеи труда по ее усовершенствованию и улучшению. Есть два основных принципа, которые проникли в генетику из искусства. Первая идея заключается в том, что природа несовершенна, и что человек обладает способностями и имеет моральное обязательство усовершенствовать природу, усовершенствовать наш биологический вид. Проблема в том, как отыскать критерии. Вторая предпосылка заключается в том, что существует идеальная человеческая фигура, а ее критерии основаны в первую очередь на симметрии. Критерии пришли из классических представлений об идеальной красоте – которая, если взглянуть на дело упрощенно, суть пропорции, известные из истории искусств».

В наши дни американский стандарт идеальной красоты приходит к нам с телеэкранов, рекламных щитов, из фильмов и журналов. Кейт Мосс, Ума Турман, Наоми Кэмпбелл, Леонардо Ди Каприо, Дензел Вашингтон, Брэд Питт – никто из них, помимо всего прочего, не страдает избыточным весом. Ожирение - это болезнь, считают в настоящее время большинство врачей. Оно также представляет собой большой риск для общего здоровья. Быть худым – критерий номер один для того, чтобы считаться модным и стильным. Избыточный вес, как правило, является следствием сидячего образа жизни и переедания, и этой аномалией страдает одна треть всех американцев. Одна треть от этой одной трети страдает клинически выраженным ожирением.

Представьте себе, насколько легче было бы оставаться тощим, если бы мы могли программировать у себя повышенную скорость обмена веществ. Коррекция ожирения может стать первым приложением генной терапии, которое попадает в серую зону между исцелением и улучшением. Ученые уже идентифицировали девятнадцать генов, отвечающих за ожирение. Вы хотите похудеть для здоровья или для того, чтобы стать стильным?

Что именно делает нас людьми?

Что значит быть человеком – центральный вопрос, лежащий в основе дискуссии на тему: лечение или исправление. Позиция многих ученых, специалистов по биоэтике и теологов ясна: прежде чем носиться с нашей человечностью, неплохо было бы подумать о том, что именно делает нас теми, кто мы есть. «Я знаю, что нет согласия в том, что именно в человеческих существах является наиболее человеческим или наиболее ценным, – говорит представитель Католической Церкви по вопросам биоэтики Дерфлингер. – Не думаю, что мы – простые смертные – имеем право решать и определять, какой тип человека нужен для улучшения общества». Другой специалист по биоэтике Паренс также ставит под вопрос мудрость манипулирования геномом человека. «Существует реальная озабоченность тем, достаточно ли мы мудры, чтобы формировать себя настолько, насколько позволяет это делать новая технология. Такое положение вещей определенно вызывает у нас беспокойство».

Маленький нос, длинные ноги, широкие плечи и узкая талия – все это косметические улучшения, которые легко можно выразить в цифрах. Сама идея генетического усовершенствования предполагает, что признаки могут быть измерены, взвешены (так сказать), а потом запрограммированы. Историк Гукин удивляется по поводу допущения, что мы можем каким-то образом измерить даже такую вещь, как интеллект. «Идея такого рода, идея математического или количественного оформления переводится в форму количественной оценки интеллекта – тест коэффициента умственных способностей. Все формы определенных численных измерения – например, зрение 20/20 – допускают не только измеримое совершенство, но и измеримое среднее. Идея (генной терапии стволовых клеток) заключается в улучшении средних показателей. Почему бы не поднять среднюю планку для всех людей? Процесс объективизации человеческого организма с помощью измерений лежит в основе установления идеальных стандартов человеческого тела, как в искусстве, так и в науке».

При проведении в 1996 году одного из широких международных исследований под руководством Рэнди Торн-хилла из университета в Нью-Мексико ученые пытались установить биологические, научно обоснованные критерии сексуальной привлекательности. В результате исследователи пришли к заключению, что совершенное отношение объема талии к объему бедер у женщин равно 0,7, что с научной точки зрения соответствует наибольшей плодовитости, а у мужчин это соотношение равно 0,9. Плотные симметричные груди, большие глаза, маленький нос, нежный подбородок и гладкая кожа также привлекают мужчин к женщинам, говорится в заключении, независимо от национальности и расовой принадлежности. Наиболее привлекательные для женщин мужчины отличаются ростом чуть выше среднего, выступающим подбородком и широкими скулами, широким лбом, симметричными запястьями и лодыжками и развитой мускулатурой – то есть всеми показателями «высокого биологического качества». Слушая разговоры о возможности генетического улучшения измеримых стандартов сексуальной привлекательности, поддержанных научными исследованиями, начинаешь понимать, что время евгеники уже наступило.

Теолог Шрайвер с тревогой отмечает, что, помимо красоты и сексуальной привлекательности, мы, кроме того, слишком много внимания уделяем интеллекту. «Я не думаю, что интеллект является единственным аутентичным маркером принадлежности к роду человеческому. Есть также доброта. Платон говорит о добром, чистом и красивом. Человеческая способность любить по меньшей мере так же важна, как способность к познанию. Переоценка добродетели знания – это то, от чего надо защититься». Этика, мораль, доброта и любовь не поддаются количественному измерению.

Неравенство доступа

Другой этической проблемой, находящей отклик среди теологов, ученых и специалистов по биоэтике, является потенциальное неравенство в доступе к новой технологии между богатыми и бедными семьями, между богатыми и бедными нациями. Все твердо согласны в том, что это будет большой проблемой, но ни одна из сторон не может пока предложить способ ее решения.

Микробиолог Сильвер весьма прагматично относится к той картине, какую он видит в будущем. «Генная инженерия позволит родителям, у которых есть деньги, дать своим детям преимущество до рождения в дополнение к тем преимуществам, которые они получают после рождения. Реальной проблемой генной инженерии является то, что она настолько хороша, что те, кто не сможет позволить себе воспользоваться ее благами, окажутся в очень невыгодном положении, хотя я не против использования этой технологии».

Специалист по биоэтике Каплан не столь оптимистично оценивает проблему неравенства. «Будут люди, которые смогут позволить себе пройти генетическое тестирование, будут люди, которые смогут получить генетическое лечение, но все это породит то, что мы уже и без того видим в Соединенных Штатах – резкое расслоение в возможности пользоваться благами здравоохранения. Мне не нравится такая система, но я думаю, что это неизбежно произойдет».

Иезуит отец Джеймс Кинан выражает не меньшую озабоченность по поводу доступности генной терапии. «Мы очень удручены тем, что в реальности цены на чудесную генную терапию будут весьма высокими. Настолько высокими, что она окажется доступна только жителям первого мира, да и то лишь тем, кто имеет хорошую медицинскую страховку. Как представители и выразители христианской этики, мы полагаем, что наша ответственность заключается в том, чтобы подумать над вопросами справедливости и доступности генетических методов лечения. Порой мне кажется, что мы увлеклись своей игрой в Господа Бога, вместо того чтобы реально заняться жестокими, чисто экономическими, вопросами справедливости».

Микробиолог Сильвер рисует будущий мир в традициях старого доброго фантастического романа: когда генетические репродуктивные технологии сделаются коммерчески доступными и начнут неравномерно распределяться среди населения, эта технология (приблизительно через триста лет) создаст подвид людей (он называет их натуральными), неспособных к спариванию с генетически улучшенными представителями рода человечества (автор называет их имеющими гены).

Под кожными покровами:

Наследственные заболевания – это болезни, появление и развитие которых связано со сложными нарушениями в наследственном аппарате клеток, передаваемых через гаметы (репродуктивные клетки). Обусловлено возникновение таких недугов нарушениями в процессах хранения, реализации и передачи генетической информации.

Причины появления наследственных заболеваний

В основе болезней данной группы лежат мутации генной информации. Они могут быть выявлены у ребенка сразу после рождения, а могут проявиться у уже взрослого человека спустя долгое время.

Появление наследственных заболеваний может быть связано только с тремя причинами:

Нарушение хромосом. Это добавление лишней хромосомы или утеря одной из 46.
Изменения структуры хромосом. Вызывают болезни изменения, происходящие в половых клетках родителей.
Генные мутации. Заболевания возникают из-за мутации как отдельных генов, так и из-за нарушения комплекса генов.

Генные мутации относят к наследственно предрасположенным, но их проявление зависит от влияния внешней среды. Именно поэтому к причинам такого наследственного заболевания, как сахарный диабет или гипертоническая болезнь, помимо мутаций, относятся также неправильное питание, длительное перенапряжение нервной системы, и психические травмы.

Виды наследственных заболеваний

Классификация таких болезней тесно связана с причинами их появления. Видами наследственных заболеваний являются:

генетические болезни – возникают в результате повреждения ДНК на уровне гена;
хромосомные болезни – связаны со сложной аномалией количества хромосом или же с их аберрациями;
болезни с наследственной предрасположенностью.

Методы определения наследственных болезней

Для качественного лечения знать, какие бывают наследственные заболевания человека, недостаточно, нужно обязательно вовремя выявить их или вероятность их появления. Для этого ученые используют несколько методов:

Генеалогический. С помощью изучении родословной человека можно выявить особенности наследования как нормальных, так и патологических признаков организма.
Близнецовый. Такая диагностика наследственных заболеваний представляет собой изучение сходства и различий близнецов для выявления влияния внешней среды и наследственности на развитие различных генетических болезней.
Цитогенетический. Исследование структуры хромосом у больных и здоровых людей.
Биохимический метод. Наблюдение за особенностями .

Кроме этого, практически все женщины во время беременности проходят ультразвуковое исследование. Оно позволяет по признакам плода выявлять врожденные пороки развития, начиная с I-го триместра, а также заподозрить наличие у ребенка некоторых наследственных заболеваний нервной системы или хромосомных болезней.

Профилактика наследственных заболеваний

Еще совсем недавно даже ученые не знали, каковы возможности лечения наследственных заболеваний. Но изучение патогенеза позволило найти путь излечения некоторых видов болезней. К примеру, пороки сердца сегодня можно успешно вылечить хирургическим путем.

Множество генетических недугов, к сожалению, так до конца и не изучены. Поэтому в современной медицине огромное значение отводится профилактике наследственных заболеваний.

К методам предотвращения появления таких болезней относят планирование деторождения и отказ от вынашивания ребенка в случаях высокого риска врожденной патологии, прерывание беременности при высокой вероятности заболевания плода, а также коррекция проявления патологических генотипов.

Понимание генетических болезней на молекулярном уровне лежит в основе рациональной терапии. В течение будущих десятилетий знание последовательности генома человека и каталог генов вместе с возможностями молекулярной биологии, белкового проектирования и биоинженерии будут иметь огромное влияние на лечение генетических и других болезней.

Цель лечения генетической - устранить или улучшить симптомы заболевания, причем не только у пациента, но также и в его семье. Кроме того, семью следует информировать о риске развития болезни у других ее членов. Генетическое консультирование - основной компонент медицинской помощи при наследственных заболеваниях.

Для моногенных заболеваний , вызванных мутациями с потерей функции гена, лечение направлено на замену дефектного белка, улучшение его функции или минимизацию последствий недостаточности. Замену дефектного белка можно достичь его введением, пересадкой органа или клеток, или генотерапией.

В принципе, генотерапия - предпочтительный способ лечения некоторых, а возможно, большинства моногенных болезней, как только она станет безопасной и эффективной. Тем не менее даже если копии нормального гена могут быть переданы пациенту, семья нуждается в генетическом консультировании, диагностике носительства и пренатальной диагностике, во многих случаях в нескольких поколениях.

Эра молекулярной медицины с ее замечательными достижениями за последние 5 лет обещает прекрасный и полный эффект при терапии генетических болезней . Эти достижения включают первые случаи лечения наследственного заболевания (тяжелого комбинированного иммунодефицита) с помощью генотерапии; способность манипулировать экспрессией генов с помощью совершенно безопасных аналогов нуклеотидов (открытие, имеющие большое значение для лечения большинства гемоглобинопатии, наиболее частых моногенных болезней в мире); и способность предотвращать заместительной ферментотерапией клинические проявления прежде летальных заболеваний, включая лизосомные болезни накопления.

Лечение многофакторных генетических болезней

Для большинства многофакторных болезней , обычно обнаруживаемых в юности или во взрослой жизни, этиологические факторы окружающей среды и генетическая компонента понятны недостаточно. С признанием вклада окружающей среды появляется возможность для эффективного вмешательства, поскольку влияние внешних факторов часто может быть изменено.

На самом деле изменения факторов окружающей среды, например лекарства, образ жизни или изменение диеты, могут иметь большее действие при лечении многофакторных, чем моногенных, болезней. Например, табачный дым - фактор окружающей среды, которого должны строго избегать все пациенты с ВМД или эмфиземой.

Табачный дым окисляет остаток метионина в активном сайте a1-антитрипсина, в 2000 раз уменьшая его способность тормозить эластазу, тем самым буквально создавая фенокопию наследуемой недостаточности а1-антитрипсина.

Хотя многофакторные болезни хорошо поддаются некоторым формам терапевтического или хирургического лечения, такой подход не «генетический» по своей сути. Поразительный пример многофакторного заболевания, чрезвычайно успешно поддающегося стандартной терапии, - сахарный диабет I типа, когда интенсивная заместительная инсулинотерапия существенно улучшает исходы.

Также весьма успешным может быть хирургическое лечение многофакторных заболеваний . Например, три структурных аномалии (врожденные пороки сердца, расщелины губы и нёба, стеноз привратника) поражают почти 1,5% всех живорожденных младенцев, это составляет приблизительно 30% всех новорожденных с генетической патологией.

Примерно у половины из них болезнь излечивается единственной операцией (фенотипическая модификация); следовательно, излечение возможно, по крайней мере, у 10-15% новорожденных с генетическими заболеваниями. По общему признанию, лечение других наследственных болезней не настолько успешно, но часто улучшает качество жизни.

Лечение моногенных генетических болезней

Несмотря на большие перспективы , в целом лечение моногенных болезней пока недостаточно эффективно. Анализ 372 менделирующих заболеваний показал, что существующая терапия полностью эффективна в 12% случаев, частично эффективна в 54% и не дает никаких преимуществ в 34%. Обнадеживающая тенденция, что лечение более вероятно окажется успешным, если известен биохимический дефект.

Например, в одном исследовании лечение повышало продолжительность жизни только при 15% изученных моногенных болезней, но в подгруппе из 65 врожденных заболеваний с известной причиной продолжительность жизни существенно увеличилась на 32%; аналогичные изменения наблюдали для других фенотипических признаков, включая рост, интеллект и социальную адаптацию. Таким образом, решающее воздействие на клинические результаты оказывают исследования, объясняющие генетические и биохимические основы наследственных болезней.
Текущее неудовлетворительное состояние лечения генетических болезней - следствие многочисленных факторов, включая следующие.

Ген не идентифицирован или непонятен патогенез болезни. Мутантный локус неизвестен при более 50% генетических болезней. Даже когда ген известен, тем не менее, понимание патофизиологического механизма часто неадекватно. При ФКУ, например, несмотря на годы анализа, все еще плохо понятны механизмы того, как повышение фенилаланина нарушает развитие мозга и его функции.

Фетальные повреждения. Некоторые мутации действуют в начале развития или вызывают необратимые патологические изменения прежде, чем они могут быть диагностированы. Эти проблемы иногда можно предвидеть, если есть соответствующий семейный анамнез наследственного заболевания или идентифицированы семейные пары из группы риска при скрининге. В таких случаях иногда возможно пренатальное лечение, как терапевтическое, так и хирургическое.

Тяжелые фенотипы хуже поддаются лечению. Первые распознанные случаи болезни обычно наиболее тяжелые, и они часто плохо поддаются терапии. Одна из причин - у значительно пораженных больных мутация часто приводит к полному отсутствию белка или изменению его без какой-либо остаточной активности. Если эффект мутации менее разрушительный, мутантный белок может сохранять некоторую остаточную функцию.

В этом случае можно попытаться увеличить его функциональную полноценность, чтобы получить терапевтический эффект.