Деррида. Жак Деррида: учения, книги, философия

Кто такой Жак Деррида? Чем он знаменит? Это французский философ, который инициировал создание Международного философского коллежа в Париже. Деррида - последователь учений Ницше и Фрейда. Его концепция деконструкции во многом перекликается с философией логического анализа, хотя с философами этого направления он категорически не мог найти контакта. Его способ действия - разрушение стереотипов и создание нового контекста. Исходит эта концепция из того, что смысл раскрывается в процессе чтения.

Громкое имя

Последние тридцать лет Жак Деррида и его философия часто упоминались в книгах, лекциях и журналах. На несколько лет он даже стал объектом кино и мультфильмов. Известна даже одна песня с его упоминанием. Жак Деррида известен авторством самой сложной философской работы своего времени. Он прожил 74 года и перед своей смертью в 2004 году сделал два противоречащих друг другу прогноза о том, что будет после его смерти. Французский философ был уверен в том, что его быстро забудут, но сказал, что некоторые его работы останутся в памяти. По сути, эти слова определяют мятежную сущность философа; его работа определялась постоянным нежеланием оставаться в рамках привычной личности.

Как узнать философа?

Как-то Петер Слотердайк заметил, что можно вычислить философа по его работам, где предложения строятся из глав из аргументов. Второй же способ основывается на переходе к контексту и поиску скрытого смысла тезисов. Естественно, текст может стать менее важным, нежели контекст. Жак Деррида выбирал работу с текстом, а от второго особых результатов не ждал. Он замечал, что не требует от читателя погружения в свои тексты и ощущений экстаза от этого, но хочет видеть критическое отношение к переводам и сноскам.

Въедливый персонаж

Французский философ оказался настоящим педантом. В своих работах он затрагивает множество самых разных вопросов, критикует западноевропейскую философию, а метафизику преодолевает через аналитику понятий. Возникает риск подмены истинного смысла ложным, а основного - пограничным. Обычная модель знания была отвергнута философом, то есть для осознания смысла текста можно не знакомиться с текстом. Такая модель предполагает а Деррида утверждал, что понимание требует изучения в сравнении с другими предметами и возможности распознавания в разных ситуациях. Мысли философа были вызовом для многих собратьев по цеху.

В книгах

Писал ли Жак Деррида книги? Конечно! В одной из наиболее известных работ 1967 года он утверждал, что акцент на настоящем скрывает отношение к смерти. Иными словами, признание того, что человек существует, означает, что человек смертен. Философ не стремился показать своё превосходство, но преданно любил то, что подвергал деконструкции. Именно в такой модели для него проявлялось величие Платона, Гегеля или Руссо. Теплее всего работы Жака воспринимали в литературных кругах, где их изучали наряду с трудами прочих постструктуралистов. Деррида первым стал использовать слова и термины, соединяющие взаимоисключающие смыслы. Примером станет pharmakon, означающий лекарство и яд, либо espacement, что значит пространство и время одновременно. На неподготовленного читателя такие термины производят странное неоднозначное впечатление.

Цитаты и крылатые фразы

Чтобы обрести себя, Деррида писал автобиографию, которую никак не мог закончить, ведь во многих ситуациях он не идентифицировал себя. Деррида считал, что львиная доля биографий пишется как раз из стремления встретиться со своим "я". Философа за его высказывания обвиняли в расплывчатости и неумении формулировать свои мысли, а также в претензии на оригинальность. Помимо своей концепции оставил Жак Деррида цитаты. Вот они иногда бьют не в бровь, а в глаз.

"Такова судьба языка - отходить от тела" - разве поспоришь с такой фразой?
"Временами изощренность предстает как умение сделать правильный выбор в соответствии с интуицией" - такой аргумент охотно используют уставшие от привычных форм экстраверты.
А как вам его знаменитая мысль о том, что «Да» нуждается в повторении?! Ведь это действительно гениальное наблюдение. Точно таким же можно считать замечание о том, что читатель должен быть либо совсем неискушённым либо сверхискушённым.

Биография философа

В Алжире родился Жак Деррида. Философия его много взяла от родины. Отец Жака по происхождению еврей, который водил детей в синагогу. Деррида зациклился на идее эмигрантства и сравнивал себя с испанскими евреями. Акцент на иудейских корнях имел место во всех его работах на протяжении всего жизненного пути.

Большую часть жизни философ провёл в Париже, где читал свои лекции. После его работы осталась целая комната разных изданий и переводов, а также чулан, набитый записями.

Смерть мало заботила Жака по факту, хотя он часто вспоминал о ней. По сути, он ставил её на одну ступень с призраками, напоминая, что приближение к смерти тесно связано со страхом, гневом и печалью. Стало быть, нет нужды изобретать нечто новое, если все эмоции пережиты. Трагедия существования жизни. Долголетие - не благословение, так как означает много разных смыслов, которые определяются в момент смерти. До последнего момента человек может представлять свою жизнь достойным и прекрасным существованием, но итог будет красноречив и, скорее всего, покажет, что жизнь была плохой, содержала ошибки и досадные недоразумения. Последние секунды подскажут, что искажает смысл бытия и почему являются ошибочными счастливые воспоминания.

В своих книгах Деррида говорил о том, что письменность превалирует над словом. В искусстве, по его мнению, существуют различные уровни смыслов, которые автор не осознаёт и не всегда предполагает.

ДЕРРИДА

La voix et le phenomene, P., 1967 ; De la grammatologie, P., 1967 ; L"icriture et la difierence, P., 1967 ; Marges de la Philosophie, P., 1972 ; La verite" en peinture, P., 1978 ; Eperons: Les styles de Nietzsche, ., 1978.

Автономова Н. С., Филос. проблемы структурного анализа в гуманитарных науках, М., 1977 ; Филиппов Л., Грамматология Ж. Д., «ВФ», 1978 , JV5 1; Ecarts. Quatre essais a propos de Jacques Derrida, P., 1973 ; «L"Arc», 1973 , № 54; Politi-ques de la Philosophie. Chatelet, Derrida, Foucault, Lyotard, Ser-res, ed. D. Grisoni, P., 1976.

Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

ДЕРРИДА

ДЕРРИДА (Derrida) Жак ( . 15 июля 1930, Эль Биар, Алжир)-французский философ, представитель постструктурализма, постмодернизма. Преподавал в Сорбонне (1960-64), в Высшей Нормальной Школе, сотрудничал в журналах “Критик” и “Тель кель”, был одним из инициаторов создания (в 1983 г.) Международного философского коллежа (Париж) и первым его директором. Преподает в Школе высших исследований в области социальных наук (Париж), а также в ряде университетов США, где идеи деконструкции породили одно из основных направлений исследований на стыке литературной критики и философии. Среди значимых предшественников Деррида- Ницше, Фрейд, Гуссерль, Хайдеггер. Концепция Деррида перекликается с англо-американской философией логического анализа, однако все его контакты с философами этого направления (Остин , Серл) не свидетельствовали о поисках взаимопонимания, как, впрочем, и его контакты с представителями различных версий современной континентальной философии (Гадамер , Рикер и др.).

Первая диссертация Деррида посвящена гуссерлевской феноменологии (“Проблема генезиса в философии Гуссерля”, опубликована лишь в 1990). Деррида как философ сложился уже в 1960-е гг. Так, 1967 был ознаменован выходом в свет сразу трех работ Деррида: “Голос и явление”. “Письмо и различие”, “О грамматологии”, в которых была сделана заявка на новую философскую позицию-вторичную по материалу (философская ), но новаторскую по реализации (чтение философских текстов как риторико-метафорических). Речь идет о разборкесборке письменных текстов философской (и литературной) традиции, о выявлении в них опорных понятий “логоцентрической” метафизики, ставящей во главу угла наличие, присутствие, данность (понятий, чувственных впечатлений, опыта и проч.) и об их критике.

В 1970-е гг. яркие литературные эксперименты (такие, как “Глас”) сосуществуют с более “философичными” текстами (“Края-философии”; “Рассеяние”). В 1980-е и особенно 1990-е гг. можно отметить несколько больший к этико-политической проблематике ( политических документов, а также человеческих чувств, состояний, отношений, связанных с парадоксами дружбы, гостеприимства, свидетельства, дара и др.). В целом общие принципы работы с материалом остаются весьма сходными на протяжении всего его исследовательского пути. Различия касаются скорее удельного веса текстов-философских или литературных, хотя те и другие у него постоянно смешиваются. Основные области исследования-философия (Руссо , Кондильяк, Платон , Кант, Гегель , Гуссерль, Ницше , Хайдеггер. Левинас, Серл, Остин, Маркс), литература (Малларме, Понж, Целан, Бланшо , Жене, Софокл, Бодлер, Джойс, В. Беньямин, Соллерс, Флобер), гуманитарные науки (Мосс , Малиновский, Фрейд , П. де Ман, Р. Барт, Бенвенист).

В одном и том же тексте можно найти биографические и автобиографические моменты, цитаты, аллюзии, парадоксы разного рода, неологизмы, этимологические разыскания, художественный вымысел, комментарии, пародии, различных жанров и стилей. Среди сквозных тем, выявляемых при деконструкции текстов философской традиции,-парадоксы имени и именования; саморефереиции и начала рассуждения; подписи и социальные договора; “собственного” и постоянные взаимопревращения собственного и нарицательного, собственного и другого; повторение как первоначальность; событийность и сингулярность; перевод и и многое др. Все они так или иначе сводятся к невозможности показать системы посредством внутренних элементов самой системы - или, иначе говоря, неразрешимость в приблизительно геделевском смысле.

У Деррида почти нет “собственных” понятий: как правило, он берет их из чужих текстов, а потому они в любом случае трудно обобщаются, систем не образуют и остаются рядом нанизываний . Цельных больших книг на одну тему у него нет по определению-наиболее цельна среди них книга “О грамматологии”. В ней наиболее ярко задается основных понятий деконструкции, применяемых в “чтении” (и извлекаемых из чтения) Платона, Гуссерля, Ницше, Хайдеггера, Соссюра, Леви-Строса, Руссо. Эти понятия-письмо, прото-письмо, различАние, след, прото-след, артикуляция, графия, графика, грамма, про-грамма, запись и др. Главное здесь- письмо. Логоцентрическэя философия не замечала письма (за речью, духом, живым словом, наличием, логосом) или же видела в нем нечто искусственное, вторичное. Для Деррида письмо-это опорное понятие. Оно не затерто привычным употреблением, не имеет отрицательных ассоциаций в современной философии (Гуссерль или Барт, интересовавшиеся письмом,-это хорошие прецеденты). На обыденном уровне письмо тоже имеет свои преимущества: долговечнее речи, оно позволяет “общаться” с людьми, непосредственно не общаясь с ними, как это делал, напр., главный герой “Грамматологии” Жан-Жак Руссо, предпочитавший “скрываться и писать”. Письмо до речи-это, конечно, не письмо в собственном и узком смысле слова, но скорее “прото-письмо” (archi-écriture) - письмо как метафорическое обозначение самой возможности каких бы то ни было расчленений и артикуляций. Другое главное понятие Грамматологии как дисциплины. направленной на выявление базовых культурных артикуляций или письма в широком смысле слова,-различие, различАние. В отличие от различия в структурализме различие у Деррида не включено в систему оппозиций и не имеет смыслоразличающей роли: это различие в рассеянии. Семантически близко к нему “различАние” (diffërance): его отличает от “различия” (difference) только графика, никак не воспринимающаяся на слух. Раз не дано непосредственно, здесь и теперь, значит все представлено лишь своими значимыми отсутствиями, следами, зарубками, царапинами, метками. Все промедлено во времени и расставлено, разнесено в пространстве, и мы, стало быть, призваны увидеть и учесть этот интервал, промежуток, отрыв. Если спросить-промежуток между чем и чем? отрыв чего от чего?-то , наверное, будет либо сочтен бессмысленным, либо получит вполне традиционный ответ: идет об отрыве бытия от смысла, человека от смысла его бытия.

Как происходит постижение этой различенной в себе и отсроченной реальности? Как происходит, напр., постижение природы культурными средствами, переход природы в культуру, как мы можем понять этих понятийтерминов, их смысловые соотношения? Ответ может быть различный: развести значения (формальная логика); снять одно значение в другом (диалектическая логика); построить бинарную оппозицию “природа-культура” по критериям структурного метода; опосредовать эту оппозицию конкретными медиаторами по критериям мифологического мышления и т. д. Взяв из Руссо слово “восполнение” (supplément) (по-русски - приложение, дополнение, добавление и др.). мы получаем логику парадоксального достраивания, втягивающую в себя отношения внутреннего и внешнего, далекого и близкого, психического и физиологического, непосредственно данного и никогда не дающегося. “Раздразненные и выманенные наружу силы означения” сплетаются в такой клубок, что невозможное восполнение природы культурой не только совершается, но, оказывается, имеет место изначально (иначе не была бы той цельностью и совершенством, каковой она предстает у Руссо) и вместе с тем-остается неосуществленной, поскольку дополнение природы культурой предстает как подмена, в результате которой уже начинает “испытывать” нехватку и вся цепочка подстановок и подмен как бы поворачивает вспять. И это, по сути, общая процессов, которые происходят повсюду-и в жизни, и в познании.

Общее такой работы-деконструкция, и этим словом иногда характеризуется все Деррида в целом. Существует версий понимания де конструкции, в чем-то дополняющих друг друга. В известном “Письме японскому другу” (1985; опубликовано в Psyché: Inventions de l"autre. P., 1987, p. 387-394; рус. пер.-“ВФ”, 1992, № 4, с. 53-57) Деррида описывает различные стадии поиска слова, термина, принципа. Поначалу слово “деконструкция” было вариантом перевода двух немецких слов (Destruktion и Abbau), но такой французского понятия не устроил Деррида преобладанием отрицательного смысла. Поиск по французским толковым словарям продолжался, покуда в одном из них (Бешерель) не было найдено нужное-редкое для французского языка слово “деконструкция”, понимаемое как переводческой практики: “деконструкция”-это соответственно ломка иностранного слова при поиске эквивалента в родном языке, а “конструкция”-его пересоздание. Т.о., единственное приемлемое для Деррида французское значение термина было связано с импортом чужого и чуждого в свою культуру.

При этом Деррида заранее отметает все традиционные подходы к деконструкции: это не анализ (ибо она не приводит к простейшим элементам), не , не метод, не акт, не . Деконструкция для Деррида-это “мотив, стратагема” (в пер. с греч. стратагемавоенная хитрость). Все попытки решения вопроса о том, что есть деконструкция, по традиционной формуле логического суждения (S есть Р), заранее признаются неверными, а все суждения в форме констатации (т. е. сделанные в третьем лице единственного числа настоящего времени изъявительного наклонения) - невалидными. Понять значение деконструкции можно лишь в конкретном контексте, при работе с рядами терминов, отчасти уже названных, отчасти добавляемых после чтения других текстов (письмо, след, различАние, супплемент, гимен, фармакон, парэргон и пр.)-этот ряд по определению открыт и незавершен.

Итак, понятия, относящиеся, условно говоря, кдеконструируюшему ряду, фрагментарны, дробны, контекстуально зависимы, растворены во множестве граней и оттенков значений. Если же мы обратимся к понятиям деконструируемого ряда, то увидим, что они, напротив, сверх-обобщены. Презумпция логоцентрической “виновности” заведомо лежит на всех разбираемых понятиях западной мысли. Соответственно и итогом деконструкции будет этой презумпции, этой интуиции, которая кажется все более обоснованной с каждым новым случаем обнаружения “наличия” (presence) за любым понятием- от досократиков и Платона до Мелани Кляйн, Якобсона или Фуко. Истоки самого понятия “наличие” можно найти и у Гуссерля, и у Хайдеггера, однако эту сверхобобщенную трактовку наличия можно найти только у Деррида. Его конструкция “наличия” покрывает огромные территории (интеллектуальные операции, сенсорно , бытие вообще) и включает по сути все отдельные понятия “логоцентрической метафизики” (сущее , сущность, эйдос , телос, субстанция , субъект и т. д. и т. п.). Тем самым, видимо, возникает диссимметрия между “объектом” и “приемом” его обработки: к сверхслитному объекту применяются сверхдифференцированные средства анализа.

Развертывание хитроумной мысли позволяет раскрыть тонкие оттенки смысла, модальностей высказываний, выявление множества разноплановых парадоксов в текстах, напоминая философии, что ей нужно постоянно давать себе отчет в изначальной метафоричности своих абстракций и быть готовой к самопересмотру. Откуда философии взять средства для этого-извне или изнутри? Скорее извне (из литературы, искусства, психоанализа, политики, гуманитарных наук, из невостребованного логикой материала), но в каком-то смысле и изнутри - для этого нужен особый угол зрения на собственный материал и его текстовую природу. Деконструкиия напоминает нам, что в принципе материалом философии может быть “что угодно”, и в этом смысле она растет из любого “сора”, как и поэзия. Но одновременно деконструкция вводит нас в заблуждение: философия , в отличие от поэзии, не растет, “как лопухи и лебеда”, для нее нужна жесткая самодисциплина и не просто работа с языком, но шлифовка языка как средства мысли.

И здесь мы попадаем н самый центр проблемы. Для Деррида подлинный философа-это “философ-художник” (именно это он ценил в Ницше). Его не интересуют сами тексты, которые он разбирает: ему важнее собственное к текстам, вплетенное в чтение текста, а также собственный стиль такой работы, узнаваемость собственной манеры письма, ее непохожесть на все другие манеры и стили. Деконструкция не претендует на ясные постановки вопроса и не предлагает никаких решений, но она делает собственное - яркое и артистичное - достойным внимания объектом. Важно понять, почему и при каких обстоятельствах философия входит в свой вираж, ставит в центр форму эссе, предполагающую определенную вольность в развертывании аргументации. И если эстетическая компонента была в философских рассуждениях всегда (как, впрочем, и в любом шаге разума, не отождествляемого с рассудком), то почему она сейчас становится главной?

И этот вопрос уместен, ибо Деррида всегда четко отличал вопрос о “пределах метафизики” и вопрос о “конце философии”. Более того, когда во Франции опасность нависла над системой школьного философского образования (школьники там изучают философию в последнем классе лицея и пишут в качестве главного экзамена на аттестат зрелости “рассуждение по философии”), то Деррида организовал умелое сопротивление этой опасности, защищая достаточно традиционный институт. Но он организовал и другое- Международный философский коллеж в Париже-место для нетрадиционной работы, где философия бы могла осмыслять себя в непосредственном столкновении с другими отраслями культуры-искусством, литературой, наукой, политикой. При этом заметим, что во Франции всяческие эксперименты с испытанием границ философии тем более допустимы и уместны, что у философии есть “твердое ядро”: она стабильно участвует в познавательных и образовательных процессах, в функционировании академических институтов, в “рациональной” системе разделения труда. Деррида нередко сравнивают с поздними софистами. Эстетический поворот в философии это постановка вопроса об условиях человеческого восприятия, о том, как сделать метафору подлинно концептуальным ресурсом. Но это относится, по-видимому, уже к сфере логической и нелогической семантики. Теперь у нас есть огромный материал философских и других культурных текстов, которые деконструированы. Спрашивается, что с ними делать дальше, как добиться того, чтобы эстетический взгляд на текст дал свой концептуально-философский результат?

Язык уже выступил средством риторического преобразования философии, но теперь он может средством ее критики или точнее-критики критики.

Соч.: L"origine de la géométrie de Husserl. P., 1962; La voix et la phénomène. P., 1967; L"écriture et diflërence. P., 1967; De la grammalologie. P., 1967; La dissémination. P., 1972; Marges-de la philosophie. P., 1972; Positions. P., 1972; Glas. P., 1974; L"archéologie du frivole. P., 1973; Eperons. Les styles de Nietzsche. P., 1978; La vérité en peinture. P., 1978; La carte postale: De Socrate à Freud et au-delà. P., 1980; D"un ton apocalyptique adopté naguère en philosophie. P., 1983; Autobiographies. L"enseignement de Nietzsche et la politique du nom propre. P., 1984; Parages. P., 1986; Schibboleth - pour Paul Celan. P., 1986; Psyché: Invention de l"autre. P., 1987; Ulysse gramophone. Deux mots pour Joyce. P., 1987; De l"esprit. Heideggeret la question. P., 1987; Signeponge. P., 1988; Mémoires pour Paul de Man. P., 1988; Limited Inc. P., 1990; Le problème de la genèse dans la philosophie de Husserl. P., 1990; L"autre cap. P., 1991; Donner le temps. I. La fausse monnaie. P.. 1991; Saufle nom. Galilée, 1993;Khora.P„ 1993; Passions. P., 1993;Spectresde Marx. P.. 1993; Poliliquesde l"amitié. P., 1994; Force de loi. P., 1994; Mal d"archivé. P., 1995; Le monolinguisme de l"autre. P., 1996; Apories. Mourir-s"entendre aux “limites de la vérité”. P., 1996; Résistances de la psychanalyse. P., 1996; Adieu-à Emmanuel Levinas. P., 1997; De l"hospitalité. P., 1997; Cosmopolites de tous les pays, encore un effort! P., 1997; Demeure. Maurice BIanchot. P., 1998; Donner la mort. P., 1999; Начало геометрии. M.. 1996; Позиции. К., 1996; Шпоры: стили Ницше.-“ФН”, 1991, № 3-4; Эссе об имени (Страсть , Кроме имени. Хора). СПб., 1998; О грамматологии. М., 2000.

Философия Ж. Дерриды была частью послевоенного «духа времени», отвергавшего модернизм и структурализм - проще говоря, идею прогресса и существование реальных сущностей.

Деррида известен, прежде всего, как создатель деконструктивизма, главным противником которой является диалектика.

Деррида известен прежде всего как создатель деконструктивизма. Однако таковым он стал не столько по своей собственной воле, сколько благодаря американским критикам и исследователям, которые адаптировали его идеи на американской почве. Деррида согласился с таким наименованием своей концепции, хотя он решительный противник вьщеления «главного слова» и сведения к нему всей концепции ради создания еще одного «-изма». Используя термин «деконструкция», он «не думал, что за ним будет признана центральная роль». Заметим, что деконструкция не фигурирует в названиях трудов философа. Размышляя над этим понятием, Деррида заметил: «Америка - это и есть деконструкция», «главная ее резиденция». Поэтому он «смирился» с американским крещением своего учения.

Вместе с тем Деррида неустанно подчеркивает, что деконструкция не может исчерпываться теми значениями, которые она имеет в словаре: лингвистическое, риторическое и техническое (механическое, или «машинное»). Отчасти это понятие, конечно, несет в себе данные смысловые нагрузки, и тогда деконструкция означает «разложение слов, их членение; деление целого на части; разборку, демонтаж машины или механизма». Однако все эти значения слишком абстрактны, они предполагают наличие некой деконструкции вообще, каковой на самом деле нет.

В деконструкции главное не смысл и даже не его движение, но само смещение смещения, сдвиг сдвига, передача передачи. Деконструкция представляет собой непрерывный и бесконечный процесс, исключающий подведение какого-либо итога, обобщение смысла.

Сближая деконструкцию с процессом и передачей, Деррида в то же время предостерегает от понимания ее как какого-то акта или операции. Она не является ни тем, ни другим, ибо все это предполагает участие субъекта, активного или пассивного начала. Деконструкция же скорее напоминает спонтанное, самопроизвольное событие, больше похожа на анонимную «самоинтерпретацию»: «это расстраивается». Такое событие не нуждается ни в мышлении, ни в сознании, ни в организации со стороны субъекта. Оно вполне самодостаточно. Писатель Э. Жабес сравнивает деконструкцию с «распространением бесчисленных очагов пожара», вспыхивающих от столкновения множества текстов философов, мыслителей и писателей, которых затрагивает Деррида.

Из сказанного видно, что в отношении деконструкции Деррида рассуждает в духе «отрицательной теологии», указывая главным образом на то, чем деконструкция не является. В одном месте он даже подводит итог своим размышлениям в подобном духе: «Чем деконструкция не является? - Да всем! Что такое деконструкция? - Да ничто!»

Однако в его работах имеются и положительные утверждения и размышления по поводу деконструкции. Он, в частности, говорит о том, что деконструкция принимает свои значения лишь тогда, когда она «вписана» «в цепь возможных заместителей», «когда она замещает и позволяет определять себя через другие слова, например письмо, след, различимость, дополнение, гимен, медикамент, боковое поле, порез и т. д.». Внимание к положительной стороне деконструкции усиливается в последних работах философа, где она рассматривается через понятие «изобретение» («инвенция»), охватывающее многие другие значения: «открывать, творить, воображать, производить, устанавливать и т. д.». Деррида подчеркивает: «Деконструкция изобретательна или ее нет совсем».

Предпринимая деконструкцию философии, Деррида подвергает критике прежде всего сами ее основания. Вслед за Хайдеггером он определяет ныне существующую философию как метафизику сознания, субъективности и гуманизма. Главный ее порок - догматизм. Таковой она является в силу того, что из множества известных дихотомий (материя и сознание, дух и бытие, человек и мир, означаемое и означающее, сознание и бессознательное, содержание и форма, внутреннее и внешнее, мужчина и женщина и т. д.) метафизика, как правило, отдает предпочтение какой-нибудь одной стороне, каковой чаще всего оказывается сознание и все с ним связанное: субъект, субъективность, человек, мужчина.

Отдавая приоритет сознанию, т. е. смыслу, содержанию или означаемому, метафизика берет его в чистом виде, в его логической и рациональной форме, игнорируя при этом бессознательное и выступая тем самым как логоцентризм. Если же сознание рассматривается с учетом его связи с языком, то последний выступает в качестве устной речи. Метафизика тогда становится логофоноцентризмом. Когда метафизика уделяет все свое внимание субъекту, она рассматривает его как автора и творца, наделенного «абсолютной субъективностью» и прозрачным самосознанием, способного полностью контролировать свои действия и поступки. Отдавая предпочтение человеку, метафизика предстает в качестве антропоцентризма и гуманизма.

Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фаллоцентризмом.

Во всех случаях метафизика остается логоцентризмом, в основе которого лежит единство логоса и голоса, смысла и устной речи, «близость голоса и бытия, голоса и смысла бытия, голоса и идеального смысла». Это свойство Деррида обнаруживает уже в античной философии, а затем во всей истории западной философии, в том числе и самой критической и современной ее форме, каковой, по его мнению, является феноменология Э. Гуссерля.

Деррида выдвигает гипотезу о существовании некоего «архиписьма», представляющего собой нечто вроде «письма вообще». Оно предшествует устной речи и мышлению и в то же время присутствует в них в скрытой форме. «Архиписьмо» в таком случае приближается к статусу бытия. Оно лежит в основе всех конкретных видов письма, как и всех иных форм выражения. Будучи первичным, «письмо» некогда уступило свое положение устной речи и логосу. Деррида не уточняет, когда произошло это «грехопадение», хотя считает, что оно характерно для всей истории западной культуры, начиная с греческой античности. История философии и культуры предстает как история репрессии, подавления, вытеснения, исключения и унижения «письма». В этом процессе «письмо» все больше становилось бедным родственником богатой и живой речи (которая, правда, сама выступала лишь бледной тенью мышления), чем-то вторичным и производным, сводилось к некой вспомогательной технике. Деррида ставит задачу восстановить нарушенную справедливость, показать, что «письмо» обладает ничуть не меньшим творческим потенциалом, чем голос и логос.

В своей деконструкции традиционной философии Деррида обращается также к психоанализу 3. Фрейда, проявляя интерес прежде всего к бессознательному, которое в философии сознания занимало самое скромное место. Вместе с тем в толковании бессознательного он существенно расходится с Фрейдом, считая, что тот в целом остается в рамках метафизики: он рассматривает бессознательное как систему, допускает наличие так называемых «психических мест», возможность локализации бессознательного. Деррида более решительно освобождается от подобной метафизики. Как и все другое, он лишает бессознательное системных свойств, делает его атопическим, т. е. не имеющим какого-либо определенного места, подчеркивая, что оно одновременно находится везде и нигде. Бессознательное постоянно вторгается в сознание, вызывая в нем своей игрой смятение и беспорядок, лишая его мнимой прозрачности, логичности и самоуверенности.

Психоанализ привлекает философа также тем, что снимает жесткие границы, которые логоцентризм устанавливает между известными оппозициями: нормальное и патологическое, обыденное и возвышенное, реальное и воображаемое, привычное и фантастическое и т. д, Деррида еще больше релятивизирует (делает относительными) понятия, входящие в подобного рода оппозиции. Он превращает эти понятия в «неразрешимые»: они не являются ни первичными, ни вторичными, ни истинными, ни ложными, ни плохими, ни хорошими и в то же время являются и теми, и другими, и третьими, и т. д. Другими словами, «неразрешимое» есть одновременно ничто и в то же время все. Смысл «неразрешимых» понятий развертывается через переход в свою противоположность, которая продолжает процесс до бесконечности. «Неразрешимое» воплощает суть деконструкции, которая как раз заключается в беспрерывном смещении, сдвиге и переходе в нечто иное, ибо, говоря словами Гегеля, у каждого бытия есть свое иное. Деррида делает это «иное» множественным и бесконечным.

В число «неразрешимых» входят практически все основные понятия и термины: деконструкция, письмо, различимость, рассеивание, прививка, царапина, медикамент, порез и т. д. Деррида дает несколько примеров философствования в духе «неразрешимости». Одним из них является анализ термина «тимпан», в ходе которого Деррида рассматривает всевозможные его значения (анатомическое, архитектурное, техническое, полиграфическое и др.). На первый взгляд может показаться, что речь идет о поиске и уточнении наиболее адекватного смысла данного слова, некоего единства в многообразии. На самом деле происходит нечто иное, скорее обратное: основной смысл рассуждений заключается в уходе от какого-либо определенного смысла, в игре со смыслом, в самом движении и процессе письма. Заметим, что такого рода анализ имеет некоторую интригу, он увлекает, отмечен высокой профессиональной культурой, неисчерпаемой эрудицией, богатой ассоциативностью, тонкостью и даже изощренностью и многими другими достоинствами. Однако традиционного читателя, ждущего от анализа выводов, обобщений, оценок или просто некой развязки, - такого читателя ждет разочарование.

Цель подобного анализа - бесконечное блуждание по лабиринту, для выхода из которого нет никакой ариадниной нити. Деррида интересуется самим пульсированием мысли, а не результатом. Поэтому филигранный микроанализ, использующий тончайший инструментарий, дает скромный микрорезультат. Можно сказать, что сверхзадача подобных анализов состоит в следующем: показать, что все тексты разнородны и противоречивы, что сознательно задуманное авторами не находит адекватной реализации, что бессознательное, подобно гегелевской «хитрости разума», постоянно путает все карты, ставит всевозможные ловушки, куда попадают авторы текстов. Иначе говоря, претензии разума, логики и сознания часто оказываются несостоятельными.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

1. Биография

2. Философия Ж. Деррида. Деконструктивизм

3. Живое и мертвое слово

4. Differance, различие, различение

5. Мир как текст

Заключение

Список литературы

Введение

Жак Деррида является сегодня одним из самых известных и популярных философов и литературоведов не только во Франции, но и за ее пределами. Он считается одним из ярчайших представителей современного постструктурализма. Как никто другой, Деррида имеет за рубежом своих многочисленных последователей.

Хотя Деррида широко известен, его концепция имеет большое влияние и распространение, она является весьма сложной для анализа и понимания. На это, в частности, указывает С. Кофман, одна из его последовательниц, отмечая, что его концепцию нельзя ни кратко изложить, ни выделить в ней ведущие темы, ни тем более понять или объяснить через некий круг идей, объяснить логику посылок и выводов.

В его работах, говоря его же словами, «скрещиваются» самые разные тексты -- философские, литературные, лингвистические, социологические, психоаналитические и всякие иные, включая те, которые не поддаются классификации. Возникающие при этом тексты представляют собой нечто среднее между теорией и вымыслом, философией и литературой, лингвистикой и риторикой. Их трудно подвести под какой-либо жанр, они не укладываются ни в какую категорию. Сам автор называет их «внебрачными», «незаконнорожденными».

1. Биография

Родился 15 июля 1930 в Эль-Биаре (Алжир), в богатой еврейской семье. Он был третьим ребёнком своих родителей. Они назвали его Жаки (Jackie), предположительно в честь некоего голливудского актёра (впоследствии, перебравшись в Париж, он поменял свое имя на более привычное французам «Жак»).

В 1942 году, на втором году обучения, Деррида был исключён из лицея по причине национальности: режимом Виши была установлена квота для учеников-евреев.

В 1948 году серьёзно увлекся философией Руссо, и Камю.

В 19 лет переехал из Алжира во Францию, где с третьей попытки в 1952 году поступил в Высшую нормальную школу. Здесь Деррида, в частности, посещает лекции М. Фуко, заводит знакомство с ним и с другими впоследствии знаменитыми французскими интеллектуалами.

В 1960--1964 годах был ассистентом в Сорбонне. С 1964 года Деррида -- профессор философии в Grandes Ecoles в Париже.

В 1966 году принимает участие в Международном коллоквиуме «Языки критики и гуманитарные науки» в университете Джонса Хопкинса (Балтимор), вместе с Р. Бартоми др.

В 1968--1974 годах преподавал в Университете Джонса Хопкинса. С 1974 -- преподаватель Йельского университета. Ницше

2. Философия Ж. Деррида. Деконструктивизм

Поскольку этим человеком, как правило, оказывается мужчина, метафизика является фаллоцентризмом.

3. Живое и мертвое слово

Критика основополагающих концептов традиционной философии (в границах которой - несмотря на непосредственное влияние на становление деконструктивизма - для Дерриды остаются и Ницше, и Фрейд, и Гуссерль, и Хайдеггер) - «действительности», «тождества», «истины» - исходит из посылки, что статус рационального в культуре не самовоспроизводится на собственном материале, но поддерживается постоянным усилием по вытеснению из его сферы элементов, оказывающихся не-мыслью, не-мыслимым. Эта репрессивная интенция, лежащая в основании западно-европейской культуры, обозначается Дерридой как логоцентризм (значимы обе составляющие слова: указание на центрированность и помещение в центр логоса, звучащего слова), почву для которого он видит в появлении фонетического письма как предпосылки любых трансцендентальных означаемых. деррида философ деконструкция логоцентрический

В совокупности своих аспектов - фоноцентризма, фаллоцентризма, теоцентризма - логоцентризм конструирует идеал непосредственной самодостаточности или присутствия, задающего, по Дерриде, парадигму всей западной метафизики. Метафизика присутствия, полагая рядом с человеком трансцендентальную реальность, подлинный мир и стремясь подключить сферу существования к бытию, служит основанием логоцентрической тотализации в гуманитарной области. Одно из важнейших философских понятий, введенных в обращение Дерридой - "логоцентризм", отсылающий к вере Платона в превосходство слова устного над словом письменным. Эта идея, оказавшая влияние на всю западную философию, утверждала, что "присутствие" говорящего в "логосе", или слове, было наполнено особым смыслом, в то время как письменное слово девальвируется "отсутствием" автора. Кризис логоцентрической тотализации ясно обнаруживает себя уже у Ницше, тексты которого представляют собой образцы разрушения гомогенной среды проводника идей «мобильной армии метафор».

Живое слово, это звучащее слово, это то, что рождается непосредственно здесь и сейчас, здесь и сейчас, перед вашими глазами и ушами. Но звук живого слова «выше» видимой картинки, ибо он есть способ постижения, уяснения видимого, ибо не картинка важна, а важно, то, что вы поняли и почувствовали в связи с только что происшедшим. Именно поэтому, все, что остается людям, остается в звучащем, и лишь гораздо позднее в письменном слове, иначе в тексте. "Ничто не существует вне текста" согласимся и мы с Деррида. А как же молчание? Не обманываемся, ли мы когда думаем, что общаемся друг с другом через слово. Ведь если нет между нами глубины молчания, слова ничего не передают, - это всего лишь пустой звук, воздушная волна. Понимание происходит на том уровне, где два человека встречаются глубинно именно в молчании, за пределами всякого словесного выражения. Это действительно так, но как рассказать другим, о чем вы только что молчали, молчали с тем, кому не нужны ваши слова, ибо он и вы, здесь и сейчас, одно. Преодоление раскола мира на внутреннее и внешнее может случиться только за пределом слова, когда слово изжито в процессе магического переживания героем заявленной коллизии.

МТ восходит к молчанию через текст и спускается с вершины Молчания в тот же самый текст, но как не похож текст восхождения и спуска. Ибо побывав на вершине, где воздух прохладен, прозрачен и неподвижен, у восходителя открывается новая способность ощущать в тех же самых словах, которые вызывали, например, приступ гнева при подъеме, совсем иное: покой, умиротворение, согласие с Бытием. Ничто не существует вне текста, кроме молчания. МТ начинается и заканчивается текстом, оставаясь недосягаемым для него на своей Вершине Молчания. В этом смысле МТ есть высшее философское высказывание, которое невозможно передать языком философии, то есть словом. МТ подвергает слово тотальной деконструкции, то есть убивает его, освобождая пространство для «нового» слова, которое оставаясь фонографически старым, начинает проецировать совершенно иные чувства, образы и смыслы.

4. Differance, различие, различение

Процедура вслушивания в трансцендентальный, мужской голос Бытия, Бога, представленная, по мысли Дерриды, как принцип философствования в работах Гуссерля и, в особенности, Хайдеггера, зачеркивается стратегией differance (неографизм Дерриды, удерживающий, путем подстановки «а» во французское difference, оба значения глагола differer. I) различать; 2) отсрочивать). «Глагол «различать» представляется словом, отличающимся от самого себя. С одной стороны, он обозначает различие как отличие, неравенство, различение - с другой, выражает вмешательство запаздывания, интервала опространствливания и овременивания, откладывающего на потом то, что отрицается сейчас - означает возможное, являющееся невозможным в настоящее время.» (Гурко Е. Тексты деконструкции. Деррида Ж. Differаnсе. - Томск: Издательство "Водолей", 1999. стр125)

Одновременно этот неографизм указывает как на принципиальное предпочтение зрительного начертания звуку (при произношении все нюансы неологизма исчезают), так и аконцептуальный характер differance, слова, различающегося от себя самого.

Differance стирает все дуальные позитивности европейских идеологий - метафизик: оппозиции Бога и мира, духа и материи, души и тела, сущности и явления - оставляя феноменалистское поле непредставимого движения чистого различия, запредельная негативная энергия которого сковывалась абстрактно-логическими структурами для обеспечения «нормальной», «культурной» коммуникации. В этом своем качестве, условия возможности движения означения, differance есть результат расширенной философской интерпретации лингвистической концепции чистого различия Соссюра. Другой своей ипостасью difference отсылает к немыслимому опыту не-присутствия, вечно отсроченного настоящего, запечатленному в выявляемых деконструктивной работой разрывах смыслового единства текста. Differance репрезентирует следы некоего «первописьма», предшествующего самому языку и культуре, отпечаток которого несет на себе «письмо» - то есть та динамика не-данного, гетерогенного, которое обнажается при разборке идеологического каркаса, тотализирующего текст. В письме центризму традиции, свертыванию игр означения в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности) противопоставляется центробежное движение «рассеяния» (одноименное название носит одна из работ Дерриды «Рассеяние», 1972) значения в бесконечной сети генеалогии и цитации.

Как увидеть различие? Это значит увидеть в наличном неналичное, а в тождественном -- нетождественное. Достаточно сосредоточиться на настоящем, и мы увидим трещины, свидетельствующие о том, что настоящее и наличное не тождественны самим себе, отличны от самих себя, внутренне дифференцированы: в них "еще" сохраняется прошлое, но "уже" предначертывается будущее.

Итак, различие -- это противоположность наличию как тождеству и самодостаточности. Можно полагать, что изначальность различий, различенность -- это следствие антропологической конечности человека, несовпадения бесконечного и конечного, de jure и de facto, вещи и смысла. Человек занимает промежуточное место в общей структуре бытия. От животного его отличает нереактивность, сдерживание непосредственных побуждений, превращение физиологических потребностей во влечения, которые не могут удовлетворяться тут же на месте, а в известном смысле, и вообще не могут удовлетворяться. От Бога его отличает неспособность к непосредственно интуитивному, прямому усмотрению смысла бытия вообще и собственной жизни -- событий, поступков, текстов -- в частности. Творец Вселенной не имеет различия между творимым бытием и смыслом бытия, они для него едины. Человек, и даже самый творческий, в этом смысле - не творец, а постигатель Вселенной. Тем самым различие, различенность дважды, с двух разных концов выходит на первый план -- как промедленность в сравнении с животными реакциями и как отсроченность смыслов в общем -- сложном и опосредованном -- процессе означения.

Первый момент -- это расщепление диалектической пары противоположностей тождество / различие, разнесение самодостаточных полнот и дифференцирующихся следов по разным регистрам и выведение различия на первый план. Второй момент -- это отношение Деррида к понятию различия в его структуралистском (соссюровском) истолковании. Как известно, для лингвистического структурализма, а затем и для структуралистской мысли, перенесенной в другие области гуманитарного познания, различие -- это всегда системное смыслоразличающее качество: те различия, которые не являются смыслоразличающими, вообще не входят в систему. Так вот, именно эти внесистемные и несмыслоразличающие различия и абсолютизирует постструктурализм в целом. Это имеет отношение и к пониманию различия у Деррида.

Однако этими спецификациями понятие различия у Деррида не ограничивается. Он вводит еще одну операцию, которая радикально усиливает различие и закрепляет сложное и опосредованное отношение человека к смыслам. Она названа словом "различение" (differAnce): на слух это понятие не отличается от обычного difference (различие) и выявляет свое своеобразие только в письменном виде. Этот неологизм, или неографизм, Деррида трактует как нечто сходное с греческим средним залогом -- вне антитезы активности и пассивности. Различение -- это условие формирования формы, условие означения. Позитивные науки могут описывать только те или иные проявления различАния, но не различение как таковое, хотя процессы и состояния, связанные с различением, имеют место повсюду. Различение лежит в основе оппозиции наличия и отсутствия, в основе самой жизни.

Различение предполагает двоякую деформацию пространства и времени как опор восприятия и осознавания. А именно, различение -- это промедленность, отсроченность, постоянное запаздывание во времени и отстраненность, смещение, разбивка, промежуток в пространстве. Выше у нас шла речь о том, что наличие представляет собой единство "здесь и теперь", настоящего момента и данного места, И это единство разбивается различением -- его временной аспект промедляется, а его пространственный аспект -- включает "разбивку", "интервал", отстранение. При этом оба типа деформаций -- и временные, и пространственные -- взаимодействуют и переплетаются. В слове "различение" слышатся, таким образом, разные значения: различаться, не быть тождественным; запаздывать (точнее, отсрочиваться во времени и отстраняться в пространстве); различаться во мнениях, спорить (франц. differend).

Отслеживая элементы письма, как работу differance, Деррида рассматривает совокупность текстов культуры в качестве сплошного поля переноса значения, не останавливающегося ни в каком месте в виде застывшей структуры, она подрывает изнутри фундаментальные понятия западной культуры, указывая на их нетождественность самим себе, освобождая репрессированную метафорику философских произведений, приходящую в столкновение с их идеологическим строем. Тем самым демонстрируется сопротивление языка любому философскому (метафизическому) проекту. Внеположная тексту позиция классического интерпретатора в деконструкции элиминируется. Задается констатация факта «инвагинации», внедренности, привитости одного текста другому, бесконечного истолкования одного текста посредством другого (рафинированно такой подход реализован в «Похоронном звоне», 1974, где Деррида сталкивает гегелевскую «Эстетику» и «Философию религии» с размышлениями о романе «Чудо» Жене, передавая функцию комментария и интерпретации белому просвету между столбцами двух текстов). Практика деконструкции носит вне методологический характер и не предлагает ограниченного набора строгих правил «разборки». Деррида доказывает, что для нее уязвимо практически любое философское произведение - от сочинений Платона до работ Хайдеггера.

Вслед за Гуссерлем, здесь особенно важно именно взаимосоотнесенное становление пространства и времени, это становление - временем пространства и становление-пространством времени. В отличие от Гуссерля, который отступает к своим первичным до языковым интуициям, Деррида стремится не к первоначалу, а туда, где происходит отстранение-отсрочивание всего в человеческом мире, где разрастаются подстановки и замены. Однако в итоге эта конструкция отсрочивания и отстранения выступает не как результат, а как условие -- как то, раньше чего ничто другое невозможно.

Деррида полагает, что деконструкцию надо использовать не только в философии, но и в этике и политике. Государство - сфера, где метафизические мифы воспроизводятся неконтролируемо, оно держится на основе власти и силы. Нам нужно, считает Деррида, понимание истории, показывающее нам некий отсутствующий элемент, некоторое утраченное основание - без которого ничего бы не было. Это некоторый логический элемент, который надо допустить.

Какой бы привычный (или непривычный) нам социальный предмет мы ни взяли (национальное государство, демократия), во всех этих случаях противоречие между единством и множественностью делает вопрос о философском и реальном статусе этих образований -- "неразрешимым". И потому "плюрализм" оказывается столь же бесполезной стратегией, как и гомогенное "единство". По сути, нам нужна не множественность как таковая, а гетерогенность, которая предполагает различие, расчлененность, разделенность - как условия установления отношений между людьми. Опасны единства, которые принимают вид однородных органических целостностей, - внутри них нет места для ответственного решения, а стало быть, нет места для этики и политики. Но если взглянуть на все это шире, то и чистые единства, и чистые множественности в равной мере оказываются именами опасного, нежизненного состояния, именами смерти.

Вот уж Деррида дает нам почти тот же метод, какой был найден самим МТ.

Деконструкция носит вне методологический характер и не предлагает ограниченного набора строгих правил «разборки»

Difference отсылает к немыслимому опыту не-присутствия, вечно отсроченного настоящего, запечатленному в выявляемых деконструктивной работой разрывах смыслового единства текста.

Речь, таким образом, идет о разрыве, трещине в якобы непрерывном пространстве текста. Стоит найти, ощутить этот зазор, «обосноваться в нем» и тогда становится возможным видение некоего первописьма, которое репрезентирует следы предшествующие самому языку и культуре.

Стихия МТ - импровизация, действие как интуитивное понимание не понимаемого, как разрыв с линейностью, выход в иномирное пространство, пространство «первотекста», которое содержит в себе лишь потенцию текста, но еще не является им самим. В этом пространстве уже нет места

центризму традиции, свертыванию игр означения в некоторую незыблемую точку присутствия (гаранта смысла и подлинности). Здесь, как говорит Деррида, существует лишь центробежное движение «рассеяния».

5. Мир как текст

Согласно Деррида, «мир - это текст», «текст - единственно возможная модель реальности». По убеждению теоретиков постмодернизма, язык, вне зависимости от сферы своего применения, функционирует по своим законам и мир постигается человеком лишь в виде той или иной истории, рассказа о нем. Или, иными словам, в виде «литературного» дискурса (от латинского discurs - «логическое построение»).

Сомнение в достоверности научного познания привело постмодернистов к убеждению, что наиболее адекватное постижение действительности доступно лишь интуитивному - «поэтическому мышлению» (выражение М.Хайдеггера, по сути, далекого от теории постмодернизма). Специфическое видение мира как хаоса, предстающего сознанию лишь в виде неупорядоченных фрагментов, получило определение «постмодернистской чувствительности».

Не случайно работы главных теоретиков постмодернизма - скорей художественные произведения, чем научные труды, а всемирная слава их создателей затмила имена даже серьезных прозаиков

Рассматривая человека только через призму его сознания, т.е. исключительно как геологический феномен культуры и, даже более узко, как феномен письменной культуры, как порождение Гутенбергеровой цивилизации, пост - структуралисты готовы уподобить самосознание личности некоторой сумме текстов в той массе текстов различного характера, которая, по их мнению, и составляет мир культуры. Весь мир в конечном счете воспринимается Дерридой как бесконечный, безграничный текст (можно сравнить с характеристикой мира как космической библиотеки" В. Лейча, или "энциклопедии" и "словаря" У. Эко).

Таким образом, текст для Деррида не является объектом как таковым: текст - это не объект, а территория. Он существует скорее как terra mutationis, топос активности, перманентное поле метаморфоз. Здесь имеют место не тождества и константы, т.е. изначально неподъемная статика, но плавающие величины, серии и вариации. Текст возможен только как эхолот проецируемых вовне коммуникаций.

Детальное исследование структуры текста позволяет утверждать, что ни один текст не является тотальностью: текст, apriori, не может выступать в качестве некого центрирующего начала. Текст - это всегда реальность между, предполагающая множественность рассредоточенных источников смысла. Более того, текст отвергает наличие оснований, он устремляется к слоям, обращен к цепочкам дифференцированных следов, а потому даже всеобщий текст, понятый как культурный универсум, противостоит, какой бы то ни было, теории и практике центрации.

Следовательно, текстуальность не является свойством отдельных текстов, но есть формой организации самого знания, графической перкуссией человеческого мышления. Представление о мире как о сумме текстов, в сущности, оказывается микромоделью восприятия и оформления действительности в виде определенного сюжетного модуса. Реальность всегда уже есть текст: мир открывается человеку только лишь в форме текстов, историй о нем. Эта позиция бытия-в-тексте есть не просто констатацией текста; эта позиция и есть развернутое тело текста. Поэтому, когда Деррида говорит о том, что "нет ничего вне текста", то речь идет скорее о том, что всё мыслимо в тексте, всё является частью текста, того текста, которым и является мир, та изначальная текстуальность мышления, через которую и в рамках которой рождалась сама культура.

Текстуальное восприятие действительности и истории обусловлено не только невозможностью культуры находиться вне текста, но и тем, что все внешнее по отношению к тексту, всякая негативность текста производится в нем же. Выход из текста, "другой" и "порог" высказываются в самом тексте. Даже рефлексия о том, чту есть апофатика текста, всегда уже является частью текста. "Наши представления о тексте с точки зрения соотношения его с реальностью - это бесконечный выход за пределы его классического представления. Это проламывание в радикальную инаковость текста" (Derrida J. Outwork . p.1-60)

Для Деррида текст не вовне языка - он его внеположность. "Так что у текста нет больше предела, нет ничего внешнего ему. Нельзя сводить текст к языку, речевому акту в строгом смысле слова" (Философия и литература: Беседа с Жаком Деррида. //Жак Деррида в Москве: деконструкция путешествия. - М. : Ad Marginem. - 1993. - c.151). Язык всегда есть лингвистический феномен, его понимание и интерпретация так или иначе опосредованы текстом, а именно всем тем, что определяет "язык" в качестве такового. Поэтому за пределами языка действительно есть текст - текст, который рождает само то "чту значит быть за пределами".

Заключение

Идеи Дерриды:

1) Деррида демонстрирует живучесть логоцентризма в западной мысли и неразрешимость его парадоксов, а также маловероятность его преодоления, поскольку любая критика логоцентризма опирается, в конечном счете, на логоцентрические понятия.

2) Деррида указывает на важность элементов, кажущихся маргинальными, и на зависимость систем от того, что они вытесняют и подавляют.

3) Деррида разрабатывает технику интерпретации, необычную для философии, поскольку она использует ресурсы риторики текста,и продуктивную для литературной критики, исследующей язык и его парадоксальность.

4) Хотя Деррида не предлагает собственной теории языка, его деконструкция других теорий показывает, что значение является продуктом языка, а не его источником, и что оно никогда не может быть вполне определенным, поскольку является результатом контекстуальных сил, которые не могут быть ограничены.

5) Наконец, работы Деррида ставят под сомнение различные понятия, на которых мы привыкли основываться, такие, как происхождение, присутствие, человеческое Я, показывая, что они скорее результаты, нежели чистые данности и основания.

Список литературы

1) https://ru.wikipedia.org

2) Альманах «Архетипические исследования» Л. Хайтин, Е. Миронова, В. Лебедько «Философия Жака Деррида» [Электронный ресурс]. URL: http://www.kafedramtai.ru

3) Философия. Учебник для ВУЗов под редакией В. В. Миронова. [Электронный ресурс]. URL: http://philosophica.ru

4) http://eurasialand.ru

Размещено на Allbest.ru

...

Подобные документы

Проблема метафизики в историко-философской перспективе. Экзистенциальная и интеллектуальная биография персоналий. Актуальные теоретические координаты философских поисков мыслителей. Философия бытия Хайдеггера и философия языка Деррида, критика метафизики.

дипломная работа , добавлен 22.06.2014

Призрак - центральная тема работ Ж. Деррида. Связь призрака с кино и живописным образом. Медиальные фотографические и кинематографические образы Деррида и характеристика их как призраков, потому что они могут возвращаться, двигаться, говорить смотреть.

статья , добавлен 29.07.2013

Учение о науке, ее субъективность, развитие идеи в "духе" (в который переходит природа) в философии Ф. Гегеля. Особенность и своеобразие науки в отличие от философии (метафизики) по И. Канту. Позитивная философия французского философа Огюста Конта.

реферат , добавлен 16.04.2009

Краткая биографическая справка из жизни философа. Сущность всеединства по Соловьеву. Понятие про онтологическую гносеологию. Сущность понятия "смысл". Философская архитектоника идей богочеловечества, всеединства в концепции Владимира Сергеевича Соловьева.

презентация , добавлен 29.04.2012

Позитивизм – направление философии, выступающее за то, чтобы философия была освобождена от научных черт и опиралась только на достоверное научное знание. Биография французского философа Огюста Конта. Ведущая идея социальной динамики. Джон Стюарт Милль.

курсовая работа , добавлен 18.09.2013

Краткая биография Жан Жака Руссо - французского писателя и философа, одного из крупнейших мыслителей XVIII века. Исследование гражданского состояния общества, обобщение его важнейших черт и элементов. Анализ концепции государственной власти Руссо.

курсовая работа , добавлен 14.06.2014

Личность Фридриха Ницше, его краткая биография. Влияние Шопенгауэра на развитие мировоззрения философа. Волюнтаризм Ницше и его смысл. "Воля к власти"- как основной мотив общественной жизни. Сущность концепции сверхчеловека и его миссии на земле.

реферат , добавлен 15.04.2011

Биография выдающегося русского философа Николая Александровича Бердяева. Увлечение марксизмом, административная ссылка. Участие в религиозно-общественных движениях русской эмиграции в Германии. Мировоззрение и философия Бердяева: краткий обзор работ.

реферат , добавлен 21.09.2009

Исследование художественного творчества Гастона Башляра - французского философа и методолога, психолога и культуролога. Исходные концепции как начало психоанализа. Онтологический подход к воображению, его измерение, продуктивность и феноменология.

курсовая работа , добавлен 20.03.2012

Краткое описание жизни Р. Декарта - известного французского математика, философа, физика. Рационалистическое учение философа о методе. Декартово "сомнение": я мыслю, значит существую. Материализм Декарта в учении о природе, физика телесной субстанции.

Один из наиболее известных современных французских философов, литературовед и культуролог. Интеллектуальный лидер «Парижской школы», преподавал в Сорбонне, Высшей нормальной школе, Высшей школе социальных исследований, инициатор создания «Международного философского колледжа».

Основные сочинения: «О грамматологии» (1967), «Голос и феномен» (1967), «Письмо и различие» (1967), «Поля философии» (1972), «Позиции» (1972), «Шпоры. Стили Ницше» (1978), «Почтовая открытка. От Сократа к Фрейду и далее» (1980), «Призраки Маркса» (1993), «Хора» (1993), «Монолингвизм другого» (1996) и мн. др. (около 40 книг).

Жак Деррида – это сильный и оригинальный мыслитель, который задает свой собственный набор концептов, словарь, язык и способ говорения, изменяя при этом перспективы всей философии. Деррида вносит много новых понятий в философию и культуру, так как устоявшиеся философские понятия не отражают основные идеи его философской концепции.

Одним из базовых терминов является différance, стоящее на границе между двумя французскими словами – difference (различие) и différe (отложить). Таким образом, смысл différance одновременно и устанавливание различия и отсрочка, откладывание. Различие становится главным для подлинной философии в противовес классической философии, для которой основным выступает тождество, единство, целостность. Однако сосредоточение на теме различий, вернее различаний, не должно привести к тому, чтобы единство было упущено из виду. Нельзя сводить одно явление или состояние к другому, уравнивать или сглаживать оттенки их непохожести и противостояния.

Для философа важно умение вести конструктивный спор, где на первый план выступают различия и умение собеседника принимать во внимание позицию другого.

В рамках «философии различания» на первый план выходит понятие «письмо» или «прото-письмо», которое представляет собой опровержение логоцентризма как тождества логоса и голоса в западной культуре. Устный знак – это знак вещи, а письмо – это знак знака. Письмо, таким образом, является следом, указывающим на присутствие содержания, требующего раскрытия и способного к раскрытию. Философскую дисциплину, особым образом исследующую письмо и раскрывающую следы, Деррида назвал грамматологией. Способом работы в грамматологии выступает деконструкция – разборка и сборка – западной философской традиции разума.

Необходимость разработки нового способа работы в философии Деррида связывает с тем, что в ситуации усложнения жизни человека становится все сложнее дотянуться до истины. Язык становится все более и более усложняющимся посредником. Область данного и несомненного, «наличие» («наличие» - способ бытия всего, что существует), отодвигается все дальше и дальше. Между «наличием» и человеком выстраивается ряд ступеней, слишком длинный, чтобы добраться до «наличия». Ступени при этом оставляют человеку «следы» («след» - это главная форма «неналичия»). «След» от «следа» отличается «различанием» («различание» - противоположность наличию как тождеству и самодостаточности), способом осуществления которого является «письмо». Мир перед нами предстает в становлении, а не в бытии, что делает «следы» неполными. Каждая частица мира соотносится как с собой в прошлом и будущем, так и со своими соседями в синхронно-настоящем. Эта соотнесенность называется «восполнением»: единое и полное наличие недостижимо, оно растворилось во множественности следов. Бесконечность не может быть центрирована, иерархизирована, «логоцентрична» (Логоцентризм – это способ предъявленности наличия в рамках западной философии). Наличие центра для Деррида предполагает помехи в игре взаимозамен между элементами структуры. Таким образом, общий механизм функционирования указанных выше понятий заключается в логике восполнения, отличной от логики тождества.

Для Деррида важно вырваться из плена европоцентризма, для чего он проявляет интерес к неевропейским культурам. Им критикуется и стремление европейской философии к серьезному поиску принципа всех принципов, центра. Борьба против принципа «центрации» - это лишь один момент в рамках «деконструкции» метафизики.

Для реализации замысла деконструкции Деррида вводит оригинальные понятия, такие как след, рассеивание, царапина, вуаль, приложение, прививка, контрабанда и др. Он обращается к черновикам, конспектам, сноскам, маргиналиям. Используются метафоры, символы, словоупотребление вне обычного контекста.

Философия Деррида пользуется широким международным признанием, вокруг его творчества ведутся нескончаемые споры, его творчество многогранно и неоднозначно, несомненно то, что воздействие его идей на современную философию огромно.