Кем были русские революционеры XIX века. Русские революционеры начала ХХ в.: попытка психологического портрета

Что мы знаем о членах революционных кружков в России XIX века, кроме того, что они «ходили в народ» и устраивали террористические акты? Как народники-чайковцы относились к типу революционеров, описанному Ф.М. Достоевским в романе «Бесы»? Какое влияние на революционное движение оказывали сыновья священников? И что об этом движении думали их отцы? Почему сибирская каторга была для арестантов мягче, чем тюрьмы-«централки»? Мы публикуем отрывки из трех книг серии «Historia Rossica» , выходящих в издательстве «Новое литературное обозрение». Одна из них — книга Татьяны Сабуровой и Бена Эклофа «Дружба, семья, революция» — поступила в продажу на этой неделе

T -

Отношение революционеров-народников к проблеме морали
Из книги Татьяны Сабуровой и Бена Эклофа «Дружба, семья, революция: Николай Чарушин и поколение народников 1870-х годов»
В качестве основных характеристик поколения 1870-х выступают его моральные принципы, нравственные качества (общественное служение, самопожертвование, товарищество, выполнение долга, мужество и пр.). А.И. Корнилова-Мороз, вспоминая о студенческих коммунах и кружках начала 1870-х годов, пишет о взаимопомощи как основе этики своего поколения, а в одном из писем [Николаю] Чарушину среди нравственных характеристик членов кружка чайковцев называет полнейшую самоотверженность, преданность делу, безусловную искренность. Чайковский вспоминал, что один из членов кружка (Герценштейн) был исключен из кружка за «пустозвонство, бабничество, вранье и т.п.». Повышенное внимание к нравственным качествам, моральным принципам сами мемуаристы объясняют последствиями «нечаевского дела», оказавшего сильнейшее влияние на этику революционных организаций 1870-х.
«Нечаевское дело» упоминается в мемуарах как наиболее значимое событие, определившее настроения и отношение к характеру революционной деятельности. Как вспоминает Чарушин, в Петербурге оживленно обсуждали нечаевский процесс, подробные отчеты о нем печатались в газетах, и деятельность Нечаева заставила обратить особое внимание на моральные качества участников революционной организации, а также ее структуру и способы управления. «Нечаевщина» стала символом обмана и морального разложения, нашла отражение в знаменитом романе Достоевского «Бесы», который печатался в 1871-1872 годах в журнале «Русский вестник» (хотя ни в одних из рассматриваемых мемуаров участников революционного движения 70-х годов не упоминается об этом романе и впечатлении, им произведенном). Для чайковцев ложь была несовместима с революционной деятельностью, «служением народу». Чарушин, описывая отношение к нечаевской организации, постоянно употребляет слово «обман» («организация, основанная на обмане», «мистификация и ложь были обычными приемами», «явный и грубый обман», «организация, где в основе был обман»). И, противопоставляя ей кружок чайковцев как основанный на доверии, честности, приводит пример категорического отказа Н.В. Чайковского использовать фальшивые деньги для нужд кружка и последующего разрыва отношений с человеком, сделавшим подобное предложение.
О самих чайковцах авторы воспоминаний пишут как о людях, прежде всего, особой нравственной чистоты, противопоставляя их тем образам революционеров, которые могли сложиться на основании «дела Нечаева». Богучарский в своей книге, посвященной народничеству 1870-х годов, противопоставляя чайковцев нечаевщине, называет кружок чайковцев одним из самых светлых явлений в среде русского юношества 70-х годов, которое дало так много примеров настоящего морального подвижничества: «...испытываешь ощущение, будто из душного подземелья попадаешь на залитый солнцем, благоухающий луг». «Идеально чистыми и нравственно выдающимися» людьми называет чайковцев П.А. Кропоткин.
А для самого Чарушина с деятельностью кружка чайковцев связаны «самые лучшие и светлые воспоминания о моей жизни, никогда не умиравшие во мне, где бы и в каких бы условиях я ни находился, и помогавшие мне бодро переносить испытания, посылаемые судьбой»4. Нравственные поиски, определение моральных границ в целом характерны для юношеского возраста, чем объясняется и повышенное внимание к этим вопросам в воспоминаниях чайковцев об этом периоде их жизни. Литература этой эпохи также способствовала обостренному восприятию и обсуждению морально-нравственных проблем, формируя систему оценочных координат. Но эти вопросы сохраняли свое значение на протяжении всей жизни представителей этого поколения, определяя поведение и отношения.
Размышления о допустимых способах революционной деятельности, характере революционной организации, правде и обмане, насилии и свободе сохраняют свою актуальность и много лет спустя. В воспоминаниях Чарушина о «нечаевском деле», возможно, сказалось уже и влияние политической обстановки 1920-1930-х годов, когда он пишет: «...жить в атмосфере обмана и беспрекословного подчинения воле одного лица сознательные и свободные люди долго не могут». С другой стороны, стремление сохранить память о погибших в борьбе с самодержавием и создать образцы поведения для нового поколения также влияло на конструирование образа революционера 70-х как носителя высокой морали и нравственности.
Революционное движение и дети священников
Клирикам вмешательство в политику было запрещено, однако для их сыновей это поприще стало одной из излюбленных сфер деятельности. Те, кто погружался в политику, отдавались ей с той же страстью, с какой другие поповичи действовали на профессиональном поприще. Вот что писал в 1917 году революционер-народник А.Л. Теплов (1852—1920), объясняя сделанный им выбор:
Идеал счастья народа, идеал, основанный на принципах социализма, а главное — на любви к людям, стал с этого момента основой моей жизни. Эта идея будущего счастья народа, вера и любовь к людям — не слепое чувство веры и любви, а укрепленное сознанием, что иначе и не может быть, иначе нет смысла жизни — постоянно руководили мною и повелительно заставляли меня бодро смотреть вперед на окружающую жизнь, невзирая на разные невзгоды, какие мне пришлось испытать в течение моей жизни, полной всевозможных лишений, неудач.
Ненавидя любую форму авторитаризма, не желая поступаться принципами ради компромиссов, стремясь отстаивать интересы родины, поповичи в целом отказывались примыкать к каким-либо конкретным политическим группировкам. Описывая своего друга, Мамина-Сибиряка, Елпатьевский в 1926 году вспоминал, что задевать его было крайне опасно — он мог ответить весьма резко, поскольку не являлся «салонным человеком». «Он был, — по словам Елпатьевского, — народник в лучшем и простейшем смысле, но к партии не принадлежал, не мог уложиться ни в какие партийные оглобли». В сходных выражениях описывали свое нежелание вступать в ту или иную партию многие выходцы из духовенства (так же как и некоторые интеллигенты светского происхождения). Здесь вновь приходится вспомнить о выводах С.Л. Франка — по его мнению, догматизм, негибкость убеждений входили в число важнейших особенностей пореформенной интеллигенции.
Выше указывалось, что сельское детство воспринималось поповичами как время блаженства. Возможно, отчасти поэтому охотнее всего они примыкали к народническому крылу революционного движения. Участие выходцев из клира в революционном движении достигло апогея в 1870-е годы, в период расцвета народничества, — тогда они составляли 20—25% революционеров. Однако когда на базе народнического движения начали возникать политические партии с более или менее четкой организационной структурой, участие в нем поповичей сразу стало падать. В 1905—1907 годах лишь один из тридцати семи членов ЦК эсеровской партии, являвшейся основной преемницей «старого» народничества, был связан корнями с духовным сословием. Малозаметным был вклад сыновей клириков и в формирование других политических партий. Среди большевиков, вступивших в партию до 1917 года, насчитывалось всего 0,4% поповичей. Из сорока шести человек, входивших в ЦК партии социал-демократов, к числу выходцев из духовенства принадлежал всего один. Через большевистский ЦК в 1903—1918 годах прошло пятьдесят девять человек, поповичей же среди них было всего двое. Ничтожное количество выходцев из клира насчитывалось и в составе центральных комитетов других партий — кадетов, октябристов, «Союза русского народа».
Свято верившие в свою правоту, убежденные в собственном превосходстве над окружающими, сыновья клириков не желали подчиняться партийной дисциплине. Один из поповичей писал в 1905 году, что сторонился политических группировок, «все время оставаясь в глубине души беспартийным, все время скептически и критически относясь ко всему, что делали мои сотоварищи по фракции — так называемые “трудовики”». Хотя подобный подход шел вразрез со всеми правилами политической деятельности, выходцы из духовенства считали его единственно верным, полагая, что отстаивают благо России в целом, а не интересы какой-либо группировки или социального слоя. Никто, кроме поповичей, не мог претендовать на руководство обществом — ведь все остальные наверняка использовали бы это руководство для решения своих узкопартийных задач. Церковная метафора общества как тела побуждала выходцев из клира воспринимать социальный организм в качестве единого целого. Один попович в 1917 году вспоминал, что его брат, примкнувший к партии кадетов, сделал это вовсе не из желания участвовать в межпартийной борьбе, а в силу того, что поверил в их намерение объединить и примирить разные слои общества. Выше отмечалось, что не только поповичи, но и их отцы-клирики не желали примыкать к тем или иным группировкам, поскольку рассматривали политическую деятельность как способ служения родине в целом. Духовные лица и их сыновья подчеркивали свою надпартийность — свойство, которое монархически настроенные общественные деятели приписывали и русскому царю. Примечательно, что концепция надпартийности имела в начале ХХ века широкое хождение в среде интеллигенции и сохранила популярность и после того, как в 1906 году партии были легализованы. Безусловно, убежденность поповичей в том, что они являются носителями некой абсолютной истины, представляла собой секуляризацию идеи пастырской власти — идеи, унаследованной от отцов.
Борьба за правду (не только за «правду-истину», но и за «правду-справедливость») рассматривалась в качестве главной цели и народниками, и большевиками — недаром главная газета Коммунистической партии носила название «Правда». Но для поповичей понятие правды было наполнено особо глубоким смыслом — они связывали его с наставлениями, полученными в бурсе и вычитанными из церковно-назидательной литературы. «Пусть правда и честь будут Вашими руководителями!» — писал попович-чиновник брату в 1836 году. Далекий от революционного движения И.Е. Цветков с досадой заявлял в одном из писем в 1860-х годах: «Что-то зло берет и писать не хочется. В самом деле, если бы существовала так называемая справедливость». «Он питал непоколебимую веру в торжество правды и боролся за нее с самопреданностью, забывая все окружающее, даже то, что люди нуждаются в дневном пропитании», — писал в начале ХХ века о своем брате монархист-профессор Глубоковский. Поповичи самых разных политических взглядов — отнюдь не только революционеры — выступали в качестве борцов за социальную справедливость, связывая с этой борьбой исполнение своей миссии по отношению к светскому обществу.
Видя в себе борцов за лучшее будущее, выходцы из клира полагали, что им пристало некое аскетическое самоограничение — черта, которую С.Л. Франк критиковал в числе других качеств пореформенной интеллигенции. Исконный, церковный аскетизм основывался на принципе отрицания «мира». Поповичи, уходя «в мир», переосмысливали этот идеал, подвергая его секуляризации. Революционер Н.М. Трегубов составил в 1917 году своеобразный список заповедей светского аскетизма, в известной степени опиравшихся на православную традицию. Светский аскет не должен был влюбляться. Ему следовало воздерживаться от плотской любви и даже от мыслей о ней, заниматься физическим трудом, быть умеренным в еде, рано ложиться спать, не курить, укреплять тело посредством гимнастики. Отметим, что список Трегубова, в конце концов вернувшегося к религии, нес печать определенных мистических настроений и в то же время являлся отражением рационализма, характерного для эпохи Нового времени. В числе заповедей Трегубова были и такие: «Возвышайте и оберегайте от ошибок свой дух» и «Всегда рассуждайте и поступайте согласно с логикой».
Образцом для поповичей-аскетов могли служить не только персонажи церковной литературы, но и сотоварищи по революционной борьбе. Жизнь Е.А. Преображенского в подполье в 1905 году, судя по его описаниям, почти полностью повторяла подвиги Рахметова — героя романа «Что делать?», который, как известно, спал на гвоздях, дабы закалить дух. «За отсутствием кровати в моей комнате спал на подостланных на полу двух газетах, — писал Преображенский, — питался одной колбасой с хлебом, расходуя не свыше 20 к[опеек] в день, и каждый вечер ходил пешком туда и обратно в Бежицу, т.е. проделывал 18 верст».
Многие поповичи заявляли о своем равнодушии к материальной стороне жизни, отличавшем их от большинства окружающих. Упомянутый выше чиновник-консерватор Тихонов, начинавший карьеру учителем, писал о своих сослуживцах:
Сближения с ними у меня не последовало: все они отличались слишком большой, как мне казалось тогда, практичностью и мало было в них и любви к школьному делу и поэзии вообще; как теперь мне это рисуется в воспоминании, все они были вроде американских народных учителей; вне школы он просто гражданин, промышляющий о лучшем куске хлеба.
Алчность коллег была настолько чужда Тихонову, что он не усомнился сравнить их с иностранцами. Сам попович утверждал, что материальные блага не имеют для него значения. Насмешки над своей бедностью он встречал спокойно. «Я сказал себе, — писал Тихонов, — что если неприятность положения учителя ограничена только невозможностью бражничать, я навсегда готов остаться учителем и никогда не намерен скрывать от людей того, что я недоедаю или недопиваю». Став впоследствии чиновником, бывший учитель начал получать неплохое жалованье, но, по его словам, особой радости это ему не принесло. В воспоминаниях, написанных под конец жизни, он признавался: хотя сейчас он в пятьдесят раз богаче отца, жизнь того все-таки была более счастливой.
Демонстративно выказываемое презрение к богатству и стяжательству не мешало поповичам, независимо от их политических пристрастий, горько жаловаться на нужду и притеснения со стороны богатых. Бедность, пережитая в годы учебы, служила для выходцев из клира источником морального превосходства над окружающими; бедность «в миру» воспринималась как знак мученичества, питала неприязнь к светскому обществу. Поповичей угнетало то, что они были одеты хуже окружающих, что им часто приходилось жить в долг. Даже достигнув материального успеха, находясь на вершине карьеры, сыновья клириков, подобно своим отцам, не переставали сравнивать себя с теми, кто был богаче. По мнению выходцев из духовенства, светское общество было виновно в том, что разрушало присущую им аскетическую настроенность: сталкиваясь с царившим «в миру» неравенством, они поневоле вынуждены были заниматься решением финансовых проблем.
Поповичи-революционеры, более всего склонные к отказу от веры в Бога, описывали свое мировоззрение как целостную систему идей и верований. Некоторые прямо сравнивали эту систему с религией.
По мнению Елпатьевского, русский радикализм был религиозным не в смысле какой-нибудь определенной религии, а в смысле той печати, которую накладывает на человека религиозность. Ведь мы не знаем другого такого обхвата и проникновения всего человечества ни в научных, философских теориях, ни в политических и социальных движениях, которые до такой степени охватывали бы и, так сказать, покрывали всего человека, его поведение, его быт, всю его жизнь, как религия.
Елпатьевский сравнивал революционеров с апостолами и мучениками, подобно тому как далекий от политики Зеленин выбирал в качестве образца для подражания подвижников первых веков христианства. Разумеется, не только выходцам из духовенства бросался в глаза квазирелигиозный характер русского революционного движения. «Религия другого рода овладела моей душой» — такой фразой Герцен описывал свой переход к идеям радикализма. В.Н. Фигнер отмечала, что в ее духовной эволюции свою роль сыграли «идеи христианства, которые с колыбели сознательно и бессознательно прививаются всем нам». Отличие поповичей заключалось в том, что они расценивали квазирелигиозные мотивы в революционном движении как национальную особенность России. Сравнивая французских и русских революционеров, Елпатьевский заявлял, что для последних были характерны особая моральная чистота и аскетический образ жизни. Современники признавали, что именно выходцы из клира привнесли в русское революционное движение элементы религиозного миросозерцания. Описывая на рубеже веков русский радикализм 1860-х годов, Е.Н. Водовозова отмечала, что радикалы-разночинцы (в значительной своей части поповичи) заметно отличались от выходцев из дворянства. Разночинцы «были проникнуты скорее пламенною верою, чем огульным отрицанием… Они горячо верили, что все эти блага возможно осуществить в очень близком будущем». По сути, всех поповичей, независимо от политических пристрастий, отличал ряд общих черт: аскетизм, прямолинейная преданность своим убеждениям, стремление к поиску правды. Подобные качества, унаследованные от предков-клириков, могли проявиться в самых разных сферах, в том числе и в сфере личной жизни.

СОЦИАЛЬНЫЙ ПОРТРЕТ РУССКОГО РЕВОЛЮЦИОНЕРА.

Только в бодром горячем порыве,в страстной любви к своей родной стране,смелости и энергии родится победа.И не только и не столько в отдельном порыве,сколько в упорной мобилизации всех сил,в том постоянном горении,- котороемедленно и неуклонно сдвигает горы, открывает неведомые глубины и выводит их на солнечную ясность.

М.В.Ломоносов.

Первыми русскими революционерами были дворяне - первые в России поднявшее вооруженное восстание в 1825 году против царского самодержавия.Свыше семидесяти будущих декабристов учились в учебных заведениях Петербурга (в кадетских, морских, пажеских, волонтёрских, горных корпусах,благородном и изуитском пансионах,школе святого Петра, Царско-сельском лицее.В 1814 году,вскоре после возвращении гвардии из заграничных походов в Петербург,возникли ранние преддекабристские организации:артели офицеров Генштаба (Священная артель).9 февраля 1816 года на собраниях в офицерских казармах Семёновского полка создано первое тайное общество-Союз спасения.Со второй половины 1818 года в Петербурге действовали Дума и ряд управ "Союза благоденствия".На одном из совещаний управы было принято решение о необходимости борьбы за установление республики в России.Разногласия между членами "Союза", обострившееся после выступления в октябре 1820 года солдат лейб-гвардии Семеновского полка,привели к самороспуску организации.В 1821 году было основано Северное общество,которое возглавили убеждённые сторонники решительных действий (К.Ф.Рылеев, Е.П.Оболенский, А.А.Бестужев). Совместное выступление Северного и южного обществ планировалось на 1826 год,но династический кризиз возникший после смерти императора Александра 1 побудил выступить декабристов раньше срока.Декабристы предпологали силой оружия не допускать Сенат к присяге новому государю и принудить его объявить о свержении самодержавия и созыве Учередительного собрания.

После разгрома восстания к следствию и суду были привлечены 579 человек, из них 79 % военных.13 июля 1826 года были повешены К.Ф.Рылеев, П.Г.Каховский,С.И.Муравьёв-Апостол,М.П.Бестужев-Рюмин, П.И.Пестель. В тот же день был совершен обряд гражданской казни над 97 декабристами, приговоренными к каторге и ссылке (над 15 морскими офицерами этот обряд был совершён в Кронштадте).

Под влиянием Революции 1848 года во Франции среди передовой молодёжи зрели революционные настроения,складывались кружки единомышленников, на которых обсуждались проблемы крестьянской революции в России. Одной из таких групп-была группа Петрашевцев,также состоявшая в основном из дворян, арестованных и судимых в конце 1849 года.

На смену декабристам в 1859-61 годы пришло движение с идеей крестьянской демократии и утопического социализма.Революционными демократами считали крестьянство единственной революционной силой, полагали, что Россия после уничтожения крепостного права путём революции минуя капитализм, прийдет через крестьянскую общину к социализму. Эти идеи проникали в разные слои общества и их носителями были газета "Колокол" и журнал "Современник".

"Колокол"-газета,издававшаяся с 1857-1867 годах А.И.Герценом и Н.Л.Огарёвым (дворянами) в Лондоне,затем в Женеве,выходя 1-2 раза в месяц. Она выступала против самодержавия,осуждала антинародный характер "крестьянской реформы" 1861 года.

Журнал "Современник" основан был ещё Пушкиным А.С. в 1836 году и издавался до 1866 года.История этого журнала является ярким примером перехода революционных идей от дворянства к разночинцам,выходцам из разных сословий.Так 1838-46 годах в редакцию журнала входили: П.А.Вяземский, В.А.Жуковский,А.А.Краевский,В.Ф.Одоевский,П.А.Плетнёв (дворяне), 1847-66 годах Н.А.Некрасов,И,И,Панаев (дворяне),ведущим критиком был В.Г.Белинский (сын уездного врача).Сотрудниками журнала были Н.Г.Чернышевский, Н.А.Добролюбов (из духовенства).К началу 1860 годов "Современник" один из самых популярных русских журналов,число подписчиков возросло с 3 тысяч (1856) до 7 тысяч (1861).В 1862 году издание "Современника" приостановленно на 8 месяцев,а его идейный руководитель Чернышевский Н.Г. арестован.В 1863 году возобновлено под фактическим руководством Некрасова,Салтыкова-Щедрина.В обстановке усилившегося после поражения польского восстания (1863-64) цензурного гнёта тираж "Современника" сократился до 4,2 тысяч экземпляров.В июне 1866 года после покушения Д.В.Каракозова на императора Александра 2 журнал был закрыт.Однако идеи,которые пропогандировал журнал сформировали новое движение -народничество (1861-1895).

Родоначальниками народничества были Герцен А.И. и Н.Г.Чернышевский. Народники были сторонниками свержения самодержавия путём крестьянской революции и установления социализма,основу которого они видели в крестьянской общине.Главной революционной силой считали крестьян и интеллигенцию, не верили в возможность развития в России капитализма,а следовательно,и рабочего класса.Они считали капитализм упадком регрессом.К концу 60-х начало 70-х годов наибольшее распространение среди народников получили идеи Бакунина М.А.- ,Лаврова П.Л. - из семей помещика, Ткачёв П.Н.-из семьи мелкопоместного дворянина.В 1875 оду в Москве возникла "Всероссийская социально-революционная организация",участники которой пытались наладить революционную пропаганду среди рабочих Москвы и некоторых других городов; судились по "процессу 50-ти".В эту организацию входили:Гоц М.Р. (из богатой купеческой семьи),Алексеев П.А.(из семьи рабочего).В 1876 году была создана новая народническая организация,получившая в 1878 году название "Земли и Воли".Главные деятели её в основном были из дворян (Плеханов Г.В.,Михайлов А.Д.,Кравчинский С.М.,Фигнер В.Н., Перовская С.Л.,Засулич В.И.),в состав её входили и мещане -Натансон М.А.,Аптекман О.В.,Рысаков Н.И.,и крестьяне -Желябов А.И.,Михайлов Т.М., из семьи священослужителя Кибальчич Н.И..В последствии это организация распалась на 2 организации:"Черный передел" и "Народная воля",причина распада была из-за разногласия по вопросам политической борьбы и индивидуального террора.В 80-х годах берёт направление либеральных народников-Кривенко Н.И.(рабочий),Южаков С.Н.(дворянин). Они встали на путь примерения с царским правительством.

В 1901 году в результате оъединения народнических кружков и групп, возникла мелкобуржуазная партия социалистов - революционеров-эсеров. Основным средством борьбы с самодержавием выдвигала - террор. Эсеры были идейными противниками марксизма.В состав партии входили: Керенский А.Ф.-сын приходского священика, дворяне-Авксентьев Н.Д., ЧерновВ.М., Фигнер В.Н.,Спиридонова М.А.,Каховская И.К., Огановский Н.П. -родился в семье офицера Генерального штаба. Муравьёв М.А., Майоров И.А. -из крестьянин, Натансон М.А-из мещан,Гоц А.Р.- происходивший из богатой купеческой семьи.

В 1903 году на втором съезде РСДРП произошел раскол на два течения-меньшевиков и большевиков.я2Меньшевикия0 выступали против революционной программы и ленинский организационных основ партии,союза рабочего класса с крестьянством.Считали социалистическую революцию в России невозможной,отрицали диктатуру пролетариата. Лидерами меньшевиков были выходцы из дворян-Плеханов Г.В.,Потресов,А.Н.Засулич В.И,из мещан-Дан Ф.И., Абрамович Р.,чиновников-Мартов Ю.О.,купцов-Иоффе А.А., Мартынов А.С.,Колонтай-из семьи полковника.

Большевизм-течение политической мысли и политическая партия, возникшая в 1903 году в России в результате борьбы русских революционеров-марксистов, возглавляемых Лениным, за создание подлинно революционной партии. На втором съезде РСДРП (1903) революционные марксисты, получившие при выборах в центральные учереждения партии большинство голосов, были названы большевиками.Большевизм возник на базе теории марксизма,в условиях империализма,когда центр мирового революционного движения переместился в Россию.В состав партии входили: Ногин В.П., Молотов В.М.-из семей приказчиков, Невский В.И.,Лашевич М.М-из купеческой семьи, Муранов Ксенофонтов И.К-из крестьян, Милютин В.П.-из семьи сельского учителя, Менжинский В.Р.,Ленин В.И.-дворяне, Луначарский А.В.-отец действительный статский советник, Левицкий В.О., Крыленко Н.В.-из семей служащего,Лацис М.И.-из семьи батрака, Крестинский Н.Н.-из семьи учителя гимназии,Киров С.М.-из семьи лесника, Зиновьев Г.Е.-отец владелец молочной фермы,Дзержинский Ф.Э.-из мелкопоместной дворянской семьи, Горький (Пешков А.М.)-отец столяр-краснодеревщик,мать из мещан.

Буржуазные реформы 1860-70 годов,открывшие путь для развития капитализма, но не устранившие полностью феодально-крепостнические пережитки, вызывали социально-экономические противоречия,которые привели к революции 1905-1907 года.За время этой революции окончательносформировались политические движения и партии.Организационно оформились партии российского либерализма:Союз 17 октября (октябристы), Партия правового порядка,Торгово-промышленная партия,Партия конституционалистов-демократов (кадетов),Партия демократических реформ.В ноябре 1905 года по инициативе придворных кругов,высшего духовенства и сотрудников охраны возник "Союз Русского народа", объединивший черносотенцев. Политически сплотилось дворянство в организацию Объединённого дворянства во главе с А.А.Бобринским.

"Союз 17-го октября"-октябристы,политическая партия крупных помещиков и буржуазии в России; фактически образовалась в ноябре 1905 года, после опубликования царского манифеста 17 октября.оформилась партия осенью 1906 года.октябристы поддерживали самодержавие по всем вопросам внутренней и внешней политике.В 1917 году входили в состав Временного правительства.После победы Октябрьской революции активно боролись против советской власти.В состав партии входили:Львов В.Н.-дворянин, Гучков А.И.-из купеческой семьи,Родзянко М.В.-дворянин,крупный землевладелец.

Конституционно-демократическая партия кадетов-кадеты,главная партия буржуазии в России.Оформилась в октябре 1905 года. Кадеты стремились сохранить царизм в форме конституционной монархии.старалась привлечь на свою сторону крестьянство.В состав партии входили: Новгородцев П.И.-купец 2-ой гильдии,Никитин А.М.-из купеческой семьи, Некрасов Н.В.-из семьи священника, Набоков-потомственный дворянин, Мануйлов А.А-дворянин,Львов Г.Е.-князь,крупный помещик,Кутлер Н.Н.-из семьи дворян-землевладельцев,Корнилов А.А.-потомственный дворянин, Головин Ф.А.-потомственный дворянин Милюков П.Н.-родился в семье преподователя художественного училища.

Таким образом к революционным событиям 1917 года революционное движение в России сформировалось в основные партии:эсеров, большевиков, меньшевиков, кадетов и октябристов.Наиболее многочисленной оказалась партия большевиков.Её идеи нашли наибольший отклик в народе, что помогло одержать ей победу в октябре 1917 года.Члены партий октябристов,кадетов,меньшевиков,входившие в состав Времнного правительства не смогли за время своего правления внести коренные перемены в улучшния жизни людей и удержать власть в октябре 1917 года.

Революционные идеи,родившиеся в среде обеспеченного,образованного дворянского общества,после Отечественной войны 1812 годабыли вызваны контрастом между патриатизмом и самоотверженностью русского народа и его рабским положением в быту,полным бесправием перед помещиками.Желание преобразовать, улучшить и выровнить условия жизни всех слоёв русского общества вот основной побудительный мотив всех революционеров. К сожалению, для русских революционеров всех времен характерно положительное отношение к террору.Террор Террор признавался действенным методом преобразования общества,хотя история доказала обратное,террор

пораждает террор.Так,декабристы считали возможным казнь самодержца в случаесвоей победы,и были казнены после подавления восстания.После покушения на Александра 2,были казнены народовольцы,покушения на генерал-губернатора Трепова Д.Ф.,Столыпина П.А. находили поддержку в русском обществе,обоюдный террор времен гражданской войны закончился террором 1937 года.

На протяжении почти века менялся социальный портрет русского революционера от блестящих представителей передового дворянства, до разночинцев, рабочих и крестьян.По мере роста образованности различных слоёв руссого общества,в них проникали идеи демократии, справедливости, равенства.

Из статьи Юрия Глушкова.

Разразившаяся в 1914 году война радикально изменила российское общество, и, пожалуй, самый глубокий раскол произошел в революционных кругах.
Даже соратники Ленина или Кропоткина, сидя в одной тюремной камере, могли до хрипоты спорить, нужно ли в сложившейся ситуации защищать родину - одни социалисты и анархисты выступали резко против, другие шли добровольцами на фронт.
У последних, причем, могли быть самые разные движущие мотивы - от действительно патриотических, без "примеси" социалистической идеологии, до, наоборот, исключительно антиимпериалистических сложных теорий о глобальном переустройстве мира.

Поскольку к 1914 году множество активных участников первой российской революции находилось в эмиграции, то именно там они имели возможность публично определять свое отношение к мировой войне.
И многие мэтры российского революционного лагеря достаточно неожиданно выступили с позиций обороны Отечества. Одним из самых известных среди них был князь-анархист Петр Кропоткин.
Мнения в партиях социалистов-революционеров и социал-демократов разделились. Такие же процессы происходили даже на каторге. Так, политзаключенные Александровской каторжной тюрьмы (Иркутск) примерно поровну поделились на "патриотов" и "пораженцев".
Часть политических выполняла военные заказы, другая от них категорически отказывалась. При этом партийная и фракционная принадлежность не играли никакого значения - некоторые "левые" оказались "патриотами", а "правые" - "пораженцами". Один из политзаключенных-"патриотов", А. Бодрицкий, вообще выступал за союз русского царя и немецкого кайзера.

Но и "пораженцы" бывали разные - в 1915 году в Бутырской каторжной тюрьме сидели члены Польской партии социалистов (ППС), анархисты, а также социал-демократы-большевики Феликс Дзержинский и Ян Грунт.
Последний пишет, что пэпээсовцы "радуются каждому случаю, когда легли на поле бойни целые полки и дивизии, десятки тысяч русских рабочих и крестьян, одетых в серые солдатские шинели".
Сидящие в этой же камере российские большевики - поляки и латыши - тоже "пораженцы". Но они выступали резко против ликования польских шовинистов, "имеющих наглость называть себя социалистами".

Аргументация у революционеров-"оборонцев", только вчера готовых отдать жизнь для свержения монархии и капитализма, а теперь вдруг призывающих, хотя бы и временно, сплотить все силы для отражения внешнего врага, была вполне внятная и логичная.
При некотором разбросе мнений она сводилась, в основном, к тезису о том, что императорская Германия является оплотом милитаризма и полицейщины в Европе. Недалеко от нее ушла и габсбургская Австро-Венгерская империя, известная "тюрьма народов".
В качестве дополнительной аргументации ссылались на то, что Германская империя первой развязала войну, что Россия и Франция обороняются, говорили о зверствах немцев, и о националистической позиции немецкой социал-демократии. Поэтому победа Германии будет означала бы для России торжество самой мрачной реакции.
А вот разгром прусской военщины в союзе с республиканской Францией, как полагали "оборонцы" - социалилисты, вынудит царское правительство пойти на демократические реформы и заставит считаться с теми общественными силами, в том числе и социалистическими партиями, которые в трудное военное время занимали патриотическую позицию. А выиграть войну "старый порядок" без поддержки общества и народной самоорганизации просто не сможет.

В самой России вчерашним революционерам проявить свой патриотизм было непросто. Так, известен случай рабочего, который сидел в Бутырской каторжной тюрьмы за покушение на директора завода.
После начала войны он стал "патриотом" и со своими сторонниками громко прокричал в камере "Да здравствует Россия! Бей немцев! Ура!" За это всю камеру перевели на карцерное положение.
Но "оборонцы" и дальше продолжали свои патриотические камерные выступления, за что постоянно подвергались новым наказаниям. Тюремное начальство считало, что даже своей поддержкой "мерзавцы-каторжане оскорбляют Россию".
В Бутырке в камере Яна Грунта добровольцами на фронт записались все политические, кроме социал-демократов, но в армию так никого и не взяли.

Значительно легче было попасть на войну с Германией российским политэмигрантам. Среди них был и Борис Савинков, уроженец Варшавы, сын русского судьи и польки, сначала помощник руководителя, а затем и руководитель Боевой организации (БО) партии эсеров, организатор покушений на многих царских сановников, включая министра внутренних дел Плеве и великого князя Сергея Александровича.
С началом войны бывший террорист призвал фактически к временному перемирию с царской властью. Савинков выезжал на передовые позиции как корреспондент газеты "День" и журнала "Призыв".
Его товарищ по Боевой организации Борис Моисеенко воевал с австро-венграми в Сербии и подписал вместе с Савинковым открытое письмо с призывом к "обороне Отечества".
В качестве военного журналиста газеты "Океан" на французские позиции выезжал и Иван Малеев, уроженец старообрядческого местечка Ветка под Гомелем, боевик эсеровских и максималистских дружин в Гомеле, Киеве, Екатеринославе и Санкт-Петербурге в 1905-1906 годах, участник подготовки покушения на Столыпина в августе 1906 года. Позже, в 1917 году он станет депутатом Учредительного собрания от Гомеля по списку № 1 партии социалистов-революционеров.
Другой видный деятель революционного движения, бывший народоволец, делегат Исполкома Петербургского Совета в 1905 году, член Заграничной делегации ЦК партии эсеров Андрей Фейт поступил во французскую армию военным врачом.

Одним из первых на фронт отправился также член ЦК партии эсеров Степан Слетов (Нечетный). Первоначально он был противником индивидуального террора и сторонником массового движения, в сентябре 1904 года был арестован по доносу провокатора Азефа, заключен в Петропавловскую крепость, затем участвовал в декабрьском вооруженном восстании 1905 года в Москве.
После усиления репрессий поменял отношение к террору, с 1906 года входил в Боевую организацию эсеров. После разоблачения Азефа брался лично ликвидировать его.
За границей вновь вступил в БО и выезжал с ее боевиками в Россию. После очередной поездки в Россию в 1911 году стал снова противником террора и сторонником легальных форм борьбы. Написал одну из первых книг по истории партии эсеров.
После начала войны Слетов поступил волонтером во французский Иностранный легион, участвовал в тяжелых боях осени 1914 года. Группа русских добровольцев Иностранного легиона встретили его во Флери-Лез-Обре, куда часть Слетова была отведена на отдых.
Он был худой, обросший, еще более сутулый, чем раньше. Первой его просьбой было купить побольше хлеба. Русские рвались на фронт, но Слетов охладил их пыл: "Не спешите, война затягивается - успеете".
Находясь на фронте, Слетов продолжал сотрудничать в эмигрантских эсеровских газетах, занимавших оборонческую позицию. В своей последней статье он писал:
"Идя в одних рядах с народными массами, ведущими войну, мы глубже и вернее обеспечиваем себе победу над внутренним врагом, чем если бы отбившись от народа, повели бы непосредственную групповую борьбу против этого врага...
Мы верим в народ, верим в то, что из настоящей войны он выйдет во всеоружии пережитого исторического опыта". В июне 1915 года осколок немецкого снаряда возле Вокуа оборвал жизнь этого русского добровольца.

Григорий Нестроев (Цыпин) родился в Полтавской губернии в состоятельной купеческой семье в 1877 году. В 1899 году он присоединился к революционному движению. К этому шагу его подтолкнуло нашумевшее дело 183 студентов Киевского университета Св. Владимира, отданных в солдаты за невинное неполитическое выступление.
В Доме инвалидов в Париже, где похоронен Наполеон, Григорий Нестроев вместе с десятками других иностранцев - болгарами, поляками, румынами, евреями и русскими - записался в Иностранный легион, откуда они с пением "Марселезы" отправились в часть. Русского добровольца-эсера зачислили во 2-й полк легиона и назначили жалование в 1 франк и 25 су в месяц.
На передовой несли службу многие русские легионеры. Среди них был эсер, политкаторжанин Александр Яковлев и даже большевик Виктор Зеленский - несмотря на официально "пораженческую" позицию его партии. Вместе с русскими воевал и болгарский анархист Тодоров, сын генерала Георга Тодорова, который в это же время командовал болгарской армией, воюющей на стороне Германии и Австро-Венгрии.
Русские добровольцы держались в легионе обособлено. Им, "идейным", трудно было сойтись с беглыми преступниками и авантюристами всех национальностей, пополнявшими Иностранный легион.
Легионеры тоже не могли понять "этих русских" - почему не пьют и не играют в карты, не допускают драк между собой и не пристают к женщинам. Зато они очень любили слушать грустные русские песни.

Но вскоре 9 волонтеров из России, самовольно покинувших позиции, были расстреляны. Во французской армии война уже многим стала казаться бессмысленной, и дисциплина во многом поддерживалась жесточайшими карательными мерами. Всего в годы войны 639 военнослужащих были расстреляны за самовольное оставление позиций и другие нарушения.
В апреле 2014 года в здании мэрии Парижа прошла выставка, посвященная 100-летию той трагедии, под характерным названием: "Расстрелянные для примера..." А тогда, после казни добровольцев, все русские волонтеры были возмущены.
Чтобы разрешить конфликт, русский военный атташе во Франции Дмитрий Ознобишин разрешил всем добровольцам перевестись из брутального Иностранного легиона в другие части, по желанию, и в качестве "утешительного приза" привез им подарки. Из этой "гуманитарной помощи" Нестроеву достался... апельсин.

В конце концов, максималист Нестроев все же собрал вокруг себя небольшую группу солдат-социалистов. В октябре 1915 года из Парижа ему прислали Манифест Циммервальдской интернациональной социалистической конференции.
Французские саперы из его подразделения живо обсуждали этот документ, призывающий пролетариат соединяться "через границы, через дымящиеся поля битв, через разрушенные города и деревни" и покончить с войной.
Одни солдаты высказывались за поражение, после которого начнется революция, другие считали, что надо дезертировать и в тылу вести пропаганду против войны, третьи призывали к мятежу уже сейчас. Но никто не мог понять этого загадочного русского, выступающего против войны, и в тоже время считающего, что нужно воевать.
В феврале 1916 года саперов перебросили на фронт под Верденом, где развернулось одно из самых страшных и кровопролитных сражений Первой мировой. Две ночи саперы работали на укреплениях, а на утро третьего дня их расположение в лесу накрыла немецкая артиллерия.
Лес превратился в кромешный ад - прямо на ветках висели остатки человеческих тел и обмундирования, солдаты пытались спрятаться за деревьями, пока их не обрушивали снаряды, кто-то лежал на земле клубком, закрывшись от шрапнели ранцем.
Под артиллерийским обстрелом рота Нестроева потеряла половину состава, выжившие были отведены в глубокий тыл в состоянии глубокого шока.

В феврале 1917 года пришло известие о революции в России, а в апреле русский корпус пошел в наступление, но понес тяжелые потери. Африканские войска на его левом фланге были разбиты немецкой контратакой, и русские потеряли полторы тысячи человек. Шоферы автомобильного санитарного отряда возили раненных четверо суток, почти не останавливаясь даже для еды.
1 мая 1917 года в 1-й бригаде русского экспедиционного корпуса прошла демонстрация под Красными знаменами, полковник приветствовал солдат с трибуны как "братцев-товарищей". От греха подальше французское командование перевело автомобильный отряд подальше от революционной русской бригады, в Вогезы, но русские добровольцы все равно рвутся домой.
В июне 1917 года в Париже началось формирование волонтерской миссии для отправки в Россию, в которую вошли офицеры французской армии Минор (сын члена ЦК партии эсеров Осипа Минора), Сазонов, Маркович, сержант Кузин, легионеры Усиков и Моргулис (Лис), и многие другие волонтеры.
Задача миссии в России - поднять боевой дух русской армии. Нестроева, как проявившего себя в боях, тоже включают в ее состав. Но максималист-эсер и еще семь добровольцев отказались дать подписку, что в России они будут всецело подчиняться директивам Франции и распоряжениям Временного правительства, и возвращение на родину для них было отложено.

В августе 1917 года Григорий Нестроев все же добился перевода в русскую армию. В сентябре солдаты 1-й бригады русского корпуса потребовали отправки на родину и подняли восстание, которое было подавлено силами 3-й бригады и французской жандармерии.
Около трех тысяч его активных участников позже были расстреляны и переколоты штыками, 9 тысяч русских солдат и офицеров были отправлены в лагеря и на рудники Северной Африки. Волонтеры из 3-й бригады, согласившиеся продолжать войну, были включены в Иностранный легион. Весной 1918 года очень многие из них погибли в ожесточенных боях.
Но при всем своем социальном радикализме Григорий Нестроев, уже успевший повоевать, возвратившись в Россию, выступал категорически против развала дисциплины в российской армии.
Он по-своему критически оценивал приказ Петроградского № 1, отменивший основы армейской субординации. Поразительно, но этот крайний революционер считал несправедливым и лозунг "мира без контрибуций". По мнению русского максималиста, контрибуцию народам, пострадавшим от войны, должен был заплатить "мировой империализм".
Но в итоге получилось иначе, а сам Нестроев не нашел признания на Родине. Уже в 1924 году он был арестован и отправлен на Соловки, неоднократно подвергался арестам и в 1941 году был расстрелян.

Терроризм ставшей проблемой современности, средствами которого, решаются многие политические задачи, для России и всего постсоветского пространства не является чем-то новым. С масштабным террором, почти в современных масштабах, впервые столкнулась именно Российская империя. Характерно то, что террором никогда не занимались одиночки и малообразованные люди. Можно сказать, что террор – это крайняя форма политической борьбы интеллигенции. Но, которая при этом, не брезгует использовать в качестве непосредственных исполнителей женщин и молодежь. В работе Александра Гронского дается психологический портрет российского революционера, который, как правило, оказывается - интеллигентом.

В статье описывается портрет революционера конца XIX в. в начале ХХ в.. Но читая ее, почему-то вспоминаются недавно сказанные протоиереем Всеволодом Чаплиным слова: «Есть национальные грехи, есть грехи интеллигенции, их очень много, между прочим. Есть грех русофобии среди интеллигенции» . Сто лет назад российские революционеры шли по пути террора во многом из-за русофобии. Правда не ко всей интеллигенции это относится, и остается открытым вопрос – являлось ли тогда и сейчас это грехом в том смысле как это понимают православные. Ведь подавляющее число российских, и современных постсоветских интеллигентов-русофобов не относились и не относятся к православной конфессии. Скорее, русофобия, которая зачастую выражалась в революционном терроре - это форма преступления против человечности. Ведь результаты «трудов» революционеров после Октябрьского переворота вылились в преступления общечеловеческого масштаба.

(Редакция)

Начиная с конца XIX в. в революционное движение стали втягиваться и народные низы, в первую очередь, пролетариат. Ранее большинство революционеров являлось представителями «образованных классов» : интеллигенции или дворянства. Рабочие и крестьяне встречались в революционном движении не так часто. Причина этого, возможно, крылась в том, что европейские идеи переустройства мира, захлестнувшие российское общество в XIX в., циркулировали только в среде интеллигенции и фрондирующего дворянства. Их смысл не был понятен большинству населения России. Однако к концу XIX в. интеллигенция смогла разнести эти идеи в рабочей среде. Возможно, для большей доступности они утрировались самими агитаторами, а возможно, что агитируемые массы понимали их по-своему, стараясь приспособить к решению насущных вопросов.

Вполне закономерно, что идеи о переустройстве существующего российского общества зародились в среде интеллигенции, у которой была возможность ознакомиться с европейскими веяниями середины XIX в. Причём нужно заметить, что в этот период русская интеллигенция ещё полностью не сформировалась как социальная группа. Это произошло только к началу ХХ в. Также вызывает интерес тот факт, что интеллигенция появилась как социальный слой, сопровождающий модернизацию страны, её переход на новый уровень. Образ интеллигента, судя по всему, не укладывался в традиционную российскую ментальность, да и сама интеллигенция не видела своей ниши в сословном русском обществе . Возможно, поэтому достаточно широкая оппозиционность и революционность русской интеллигенции была не столько желанием сделать всех счастливыми путём построения демократического государства, сколько попыткой создания общества, в котором для людей интеллигентных профессий была бы своя отдельная социальная ниша . Этот тезис отчасти подтверждают слова Г.В. Плеханова, который говорил, что переход от пропаганды к террору в конце 1870-х гг. произошёл не потому, что революционеры поняли невозможность поднять на восстание деревню, а от настроений революционеров . Естественно, что интеллигентская идеология не могла без проблем вписаться в рамки самодержавного уклада России. Наиболее радикальные слои интеллигенции не стали подстраиваться под существующие реалии, а попытались изменить их в соответствии со своими взглядами, что, совершенно естественно, вызвало противодействие со стороны охранительных структур Империи. Однако в начале ХХ в. либеральные идеи настолько захлестнули общество, что все охранительные учреждения воспринимались не иначе, как «тормоз на пути прогресса».

Люди, выбравшие своей целью радикальную борьбу с режимом, подвергались преследованию со стороны властей. Тем не менее, в Российской Империи сложилась ситуация, когда активная часть общества в своём подавляющем большинстве сочувствовала революционерам. Именно поэтому провальным оказался судебный процесс над В.И. Засулич, адвокат которой впервые объявил, что её покушение явилось защитой человеческого достоинства, что оказалось неожиданным даже для самой В.И. Засулич. После этого процесса «защитой человеческого достоинства» (совр. "права человека" ред.) революционеры начали оправдывать свой террор . Эсеры, например, придумали очень хорошую систему: идеология для внутреннего партийного потребления – жёсткий радикализм, а для наружной рекламы партии – стремление к диалогу. На судебных процессах все видели только внешнюю сторону, что делало эсеров «безвинными жертвами жестокого самодержавия» . Сложилась достаточно выгодная для революционной работы ситуация, когда общественное мнение в любой попытке государства защитить себя от политических преступников видело насилие над «благородными революционерами».

Общество, благодаря этому устойчивому мнению, не обращало внимания на то, что во время актов революционного насилия гибнут мирные люди, что в начале ХХ в. экспроприации стали обыденным явлением, что им подвергались не только государственные или частные заведения, но и обычные рядовые граждане. Революционеры не брезговали даже небольшими суммами, «экспроприированными» у случайных прохожих . От уголовных преступлений эта деятельность революционеров ничем не отличалась , да и деньги шли почти на те же нужды, что и у уголовных преступников: подделка документов, закупка оружия, просто обеспечение себя предметами первой необходимости. Конечно, революционеры, в отличие от уголовных преступников, ещё печатали на эти деньги революционные прокламации и оплачивали другие специфические потребности, но это вряд ли является оправданием тотальным массовым политически обоснованным грабежам и убийствам.

После первой русской революции силы радикальных партий были подорваны, поэтому в них в большом количестве стали попадать случайные люди, для которых террор был не идейным актом, а возможностью самоутвердиться или вообще поправить своё материальное положение. Для многих боевиков, в сущности, не имело значения, от какой партии они совершают теракты или экспроприации. Такие люди часто переходили из партии в партию, если считали, что там больше простора для «боевой» работы . Б.В. Савинков предлагал одному из лидеров организации максималистов объединить свои усилия, поскольку они оба – террористы, а расхождение программных установок – дело второстепенное . Достойной жертвой для революционера-террориста считался любой человек в форме, будь то служащий или дворник . Постоянное обращение с оружием и частое его использование коверкали психику членов революционных партий. Так, один из них говорил: «У меня был наган, и я чувствовал, что сейчас же, с оружием в руках можно начать борьбу за социализм» . Некоторые революционеры не скрывали того, что они участвуют не в революционных, а в уголовных акциях . В отдельных партиях уголовные мотивы экспроприаций присутствовали и до начала первой русской революции. Например, бывший лидер Боевой организации эсеров Г.А. Гершуни в феврале 1906 г. указывал, что девять десятых экспроприаций были случаями обычного бандитизма . Террористы даже не пытались скрывать свои личности и род занятий, а убийства и вымогательства стали обычным делом . Неподчинение нормам закона культивировалось в революционной среде самими лидерами партий. Так, уже после Октябрьской революции В.И. Ленин утверждал следующее: «… плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона… если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется »

Власти боролись с терроризмом, но их репрессии намного уступали по масштабам размаху радикальной деятельности революционеров. Так, в 1906 г. по приговорам военно-полевых судов было казнено 144 человека, в это же время от рук террористов погибло 1383 человека (из них 738 чиновников и 645 частных лиц); в 1907 г. власти казнили 1139 человек, а революционеры – 2935 (1231 чиновник и 1734 частных лица) . Таким образом, революционный террор был намного жёстче, чем противодействие ему. Если же учитывать, что в 1906 г. среди жертв террористов 46,6 % были случайными людьми, а в 1907 г. таких случайных жертв было уже 59 %, то стоит поставить под сомнение альтруизм революционной деятельности. Правительство постоянно усиливало антитеррористическую деятельность, что, по мнению некоторых исследователей, явилось одной из главных причин упадка российского революционного терроризма . Однако революционный терроризм не прекратил своего существования, он стал менее масштабным и уже далеко не всегда обосновывался политическими мотивами.

Российские революционеры для достижения своих целей не брезговали практически ничем. Например, использовали помощь государств, являющихся противниками России. Так, в период русско-японской войны представители революционных партий Российской Империи дважды собирались на конференции (Парижскую в 1904 г. и Женевскую в 1905 г.), которые проводились на деньги японского правительства . Интересно то, что не все партии согласились принять участие в конференциях после того, как стало известно, на чьи деньги они проводятся, но таких было меньшинство. Кстати, Белорусская социалистическая громада также приняла участие в Женевской конференции. Решения конференций были направлены на дестабилизацию внутриполитической обстановки в России любыми способами от агитации до терактов . Подобное «сотрудничество» между российскими революционерами и странами-противниками России особенно оживилось накануне и в годы Первой мировой войны. Польские социалисты , эсеры и другие партии получали оружие из Австро-Венгрии. Турецкие власти оплачивали деятельность кавказских националистов , а также переправляли через них в Россию взрывчатку . Финские националисты готовились совершить ряд диверсий на российских железнодорожных магистралях и ледоколах. Большевики для усиления своего влияния на массы использовали помощь немецкой контрразведки [подробнее – 4].

Такая беспринципность в выборе средств, союзников и видов борьбы резко отличает российских революционеров начала ХХ в. от их соратников конца XIX в. Судя по всему. подобное стало возможным по причине превращения революционной деятельности в своего рода профессию , дававшую хорошие средства к существованию. Конечно, нельзя утверждать, что каждый представитель революционной среды участвовал в борьбе с правительством ради собственных выгод. Среди революционеров были и те, которые свято верили в идеалы социализма и пытались приблизить его пусть даже ценой собственной жизни, но количество таких идейных революционеров в начале ХХ в. стало очень резко сокращаться.

Несмотря на свои идеологические установки или их отсутствие революционеры постоянно жили под угрозой ареста. Это накладывало определённый отпечаток на их психику. В условиях экстремальной ситуации им нужно было каким-то образом успокоиться, преодолеть страх. Для этого вполне могли использоваться алкоголь и наркотические вещества. Например, в период первой русской революции наблюдались достаточно активные грабежи винных лавок. Конечно, нельзя все факты ограбления относить на счёт революционных организаций, этим могли вполне прикрываться обычные преступники. Однако сторожа винных лавок отмечали, что грабители были не стандартного для преступников вида, а по манере поведения и разговора больше походили на интеллигентов, чем на уголовников . Примечательно, что эти интеллигенты-грабители приходили в лавки не за деньгами, а за спиртным, причём, предпочитая забирать его в таре большего объёма . Кроме того, в период первой русской революции ввоз наркотиков в страну увеличился в 20 раз .

От постоянного чувства опасности психика революционеров расшатывалась. По утверждению В.М. Фигнер, чем слабее была нервная система революционера, тем больше его восхищал террор . Некоторые лидеры экстремистских организаций старались привлекать к терактам именно психически неполноценных людей , видимо, понимая связь психических расстройств с насилием . Кроме того, революционеры сходили с ума и в процессе своей антиправительственной деятельности. У них появлялись различные мании [подробнее – 6; 7]. Также в кризисное время повышается число самоубийств, которые становятся чем-то вроде непременного атрибута подобных периодов. Однако не у каждого человека хватает психических сил, чтобы покончить с собой, поэтому он выбирает самоубийство, оправданное какой-либо высокой идеей. Именно поэтому некоторые террористы видели окончание своего теракта как свою смерть во благо светлого будущего и воспринимали смертный приговор как праздник . Кроме того, следует учитывать, что в начале ХХ в. в революционной среде появилось достаточно много женщин и подростков (некоторым из них было всего по 14 лет), психика которых была менее устойчива к условиям существования революционеров и, естественно, подвергалась скорейшей деформации.

Женский терроризм очень ценился революционерами , поскольку полиция не обыскивала женщин, в результате чего им удавалось делать то, чего не смогли бы сделать террористы-мужчины. Например, Е. Рогозинникова смогла застрелить начальника тюремного управления прямо в его кабинете; когда террористку арестовали, на ней оказалось ещё 13 фунтов динамита. Такого количества взрывчатки хватило бы для полного уничтожения здания тюремного управления .

Максимализм революционеров-подростков порой доходил до совершенной жестокости. Их жертвами становились не только государственные служащие, но и сверстники, которые просто придерживались консервативных взглядов. Например, за отказ гимназиста покинуть учебное заведение, двое подростков, состоящих в революционной организации, плеснули ему в лицо серной кислотой . Один из подростков, не принимавших активного участия в политической жизни, после грубого обращения матери с его подружкой сбежал из дому, написал письмо матери, в которой объявил, что за «идиотские расспросы» девушки он предложил террористам убить свою мать, причём обещал это сделать сам. Подростка случайно арестовали, и он, желая показать матери её вину в своей смерти, взял на себя убийство крупного чиновника. Подросток рассчитывал на смертную казнь, но власти, не полностью доверяли его признанию и осудили «террориста» на 12-летнее тюремное заключение. Однако через 3 года он вышел на свободу благодаря своей матери, которая смогла доказать его невиновность .

Таким образом, на протяжении начала ХХ в. наблюдалась неуклонная деградация основной массы российских революционеров. Революционная деятельность всё больше переплеталась с уголовными преступлениями, сотрудничеством с противником, увеличением количества случайных жертв. Не последнюю роль в этом сыграла психическая неустойчивость представителей революционной среды.

1. Антоненко С., Филиппова Т. В пасть к Люциферу // Родина. 1998. № 2. – С. 16.

2. Архивный фонд Национального музея истории и культуры Беларуси. Ф. «научно-вспомогательный». № 3645.

3. Баранов А. Вирус с «человеческим лицом» // Родина. 1998. № 2. – С. 17 – 20.

4. Гейфман А. «Убий!» // Родина. 1994. № 1. – С. 25 – 26.

5. Гейфман А. Революционный террор в России (1894 – 1917). – М., 1997.

6. Гронский А.Д. Женский терроризм в России начала ХХ века // Германский и славянский миры: взаимовлияние, конфликты, диалог культур (история, уроки, опыт, современность). Матер. междунар. конф. – Витебск., 2001. – С. 246–248.

7. Гронский А.Д. Террористы и политическая полиция: психологические портреты // Теоретико-методологические проблемы исторического познания. Матер. к междунар. конф. В 2-х т. Т. 1. – Мн., 2000. – С. 163 – 166.

8. История терроризма в России в документах, биографиях, исследованиях. – Ростов-на-Дону, 1996.

9. Никитский Л. Миф о виновности юристов // Родина. 1998. № 3. – С. 36 – 39.

10. Николаевский Б.И. Тайные страницы истории. – М., 1995.

11. Павлов Д.Б., Петров С.А. Японские деньги и русская революция / Тайны русско-японской войны. – М., 1993.

12. Панин С.Е. Потребление наркотиков в Советской России (1917 – 1920-е годы) // Вопросы истории. 2003. № 8. – С. 129 – 134.

Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.

ОТРЫВОК СТАТЬИ

Александр Гронский

Люди, выбравшие своей целью радикальную борьбу с режимом, подвергались преследованию со стороны властей.
(Точно так же в наше время такого сорта люди подвергаются преследованию со стороны властей. Это логика социальных процессов - М.Ш.)

Тем не менее, в Российской Империи сложилась ситуация, когда активная часть общества в своём подавляющем большинстве сочувствовала революционерам.

(В современном Российском обществе, не может быть и речи о поддержке революционеров подавляющим большинством активной части общества - М.Ш.)

Именно поэтому провальным оказался судебный процесс над В.И. Засулич, адвокат которой впервые объявил, что её покушение явилось защитой человеческого достоинства, что оказалось неожиданным даже для самой В.И. Засулич. После этого процесса «защитой человеческого достоинства» (совр. "права человека" ред.) революционеры начали оправдывать свой террор .

("Права человека нарушены!" - двойной стандарт в действии, сопровождаемый неустанными воплями в СМИ - М. Ш.)

Эсеры, например, придумали очень хорошую систему: идеология для внутреннего партийного потребления - жёсткий радикализм, а для наружной рекламы партии - стремление к диалогу. На судебных процессах все видели только внешнюю сторону, что делало эсеров «безвинными жертвами жестокого самодержавия» . Сложилась достаточно выгодная для революционной работы ситуация, когда общественное мнение в любой попытке государства защитить себя от политических преступников видело насилие над «благородными революционерами».

(Ага, безвинные жертвы "кровавой гэбни". Как похоже на наше время! Только роль благородных революционеров играют то "патриоты", то "амиры", то "берсерки", то "фидаины" - М.Ш.)

Общество, благодаря этому устойчивому мнению, не обращало внимания на то, что во время актов революционного насилия гибнут мирные люди, (например шахматист которого угораздило родится якутом или московские обыватели, которых систематически взрывают в метро представители различных джамаатов - М. Ш.) что в начале ХХ в. экспроприации стали обыденным явлением, что им подвергались не только государственные или частные заведения, но и обычные рядовые граждане.

Революционеры не брезговали даже небольшими суммами, «экспроприированными» у случайных прохожих . От уголовных преступлений эта деятельность революционеров ничем не отличалась, да и деньги шли почти на те же нужды, что и у уголовных преступников: подделка документов, закупка оружия, просто обеспечение себя предметами первой необходимости. Конечно, революционеры, в отличие от уголовных преступников, ещё печатали на эти деньги революционные прокламации и оплачивали другие специфические потребности, но это вряд ли является оправданием тотальным массовым политически обоснованным грабежам и убийствам.

(Как нынче. Завалить дворника-инородца толпой или взорвать дом с "мирняком" - это же ради великой цели! Одни мочат "чёрных", другие убивают "русьню". В период первых революций - революционеры были русофобами, в 21 веке, одни стали русолюбами, а другие так и остались русофобами - М.Ш.)

(Почему бы не заработать? В наше время - это, в основном, парни с гор. Но встречаются и Дацики - М.Ш.)

Для многих боевиков, в сущности, не имело значения, от какой партии они совершают теракты или экспроприации. Такие люди часто переходили из партии в партию, если считали, что там больше простора для «боевой» работы .

(Узнаваемые подходы! С тех времён ничего принципиально не изменилось - М.Ш.)

Б.В. Савинков предлагал одному из лидеров организации максималистов объединить свои усилия, поскольку они оба - террористы, а расхождение программных установок - дело второстепенное . Достойной жертвой для революционера-террориста считался любой человек в форме, будь то служащий или дворник .

(Каково? Не токмо городовые, но и дворники - издавна раздражали революционеров и террористов - М.Ш.)

Постоянное обращение с оружием и частое его использование коверкали психику членов революционных партий. Так, один из них говорил: «У меня был наган, и я чувствовал, что сейчас же, с оружием в руках можно начать борьбу за социализм» .

(Для современности, такое утверждение может оказаться вполне справедливым для вахабитов. А психику их антиподов, уродует уже само представление себя с оружием в руках. Пользоваться оружием они совершенно не приспособлены, но рефлексии на эту тему много - М.Ш.)

Некоторые революционеры не скрывали того, что они участвуют не в революционных, а в уголовных акциях . В отдельных партиях уголовные мотивы экспроприаций присутствовали и до начала первой русской революции. Например, бывший лидер Боевой организации эсеров Г.А. Гершуни в феврале 1906 г. указывал, что девять десятых экспроприаций были случаями обычного бандитизма . Террористы даже не пытались скрывать свои личности и род занятий, а убийства и вымогательства стали обычным делом . Неподчинение нормам закона культивировалось в революционной среде самими лидерами партий. Так, уже после Октябрьской революции В.И. Ленин утверждал следующее: «… плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона… если закон препятствует развитию революции, он отменяется или исправляется»

("Прогрессивная" деятельность, нечего сказать. Впечатление такое, что на Кавказе сплошные "революционеры". Работорговля, заложники, вымогательство, грабежи и убийства. Славянские антиподы явно не дотягивают до настоящей революционной борьбы - М.Ш.)

Власти боролись с терроризмом, но их репрессии намного уступали по масштабам размаху радикальной деятельности революционеров. Так, в 1906 г. по приговорам военно-полевых судов было казнено 144 человека, в это же время от рук террористов погибло 1383 человека (из них 738 чиновников и 645 частных лиц); в 1907 г. власти казнили 1139 человек, а революционеры - 2935 (1231 чиновник и 1734 частных лица) . Таким образом, революционный террор был намного жёстче, чем противодействие ему. Если же учитывать, что в 1906 г. среди жертв террористов 46,6 % были случайными людьми, а в 1907 г. таких случайных жертв было уже 59 %, то стоит поставить под сомнение альтруизм революционной деятельности. Правительство постоянно усиливало антитеррористическую деятельность, что, по мнению некоторых исследователей, явилось одной из главных причин упадка российского революционного терроризма . Однако революционный терроризм не прекратил своего существования, он стал менее масштабным и уже далеко не всегда обосновывался политическими мотивами.

(Сейчас власти тоже борются с терроризмом. Удивительно, правда!? Душат "свободу" и всё тут. - М.Ш.)

Российские революционеры для достижения своих целей не брезговали практически ничем. Например, использовали помощь государств, являющихся противниками России.

(Один в один нынешнее положение вещей - М.Ш.)

Так, в период русско-японской войны представители революционных партий Российской Империи дважды собирались на конференции (Парижскую в 1904 г. и Женевскую в 1905 г.), которые проводились на деньги японского правительства. Интересно то, что не все партии согласились принять участие в конференциях после того, как стало известно, на чьи деньги они проводятся, но таких было меньшинство. Кстати, Белорусская социалистическая громада также приняла участие в Женевской конференции. Решения конференций были направлены на дестабилизацию внутриполитической обстановки в России любыми способами от агитации до терактов . Подобное «сотрудничество» между российскими революционерами и странами-противниками России особенно оживилось накануне и в годы Первой мировой войны. Польские социалисты, эсеры и другие партии получали оружие из Австро-Венгрии. Турецкие власти оплачивали деятельность кавказских националистов, а также переправляли через них в Россию взрывчатку . Финские националисты готовились совершить ряд диверсий на российских железнодорожных магистралях и ледоколах. Большевики для усиления своего влияния на массы использовали помощь немецкой контрразведки [подробнее - 4].

(Мне както довелось читать вирши одного яростного арийского арийца призывавшего объединится в борьбе против режима с вахабитскими вахабитами базирующимися на Сев. Кав., чтобы единым фронтом уничтожать "гэбню" и "полицаев". Принципиальная революционная позиция - М.Ш.)

Такая беспринципность в выборе средств, союзников и видов борьбы резко отличает российских революционеров начала ХХ в. от их соратников конца XIX в. Судя по всему. подобное стало возможным по причине превращения революционной деятельности в своего рода профессию, дававшую хорошие средства к существованию. Конечно, нельзя утверждать, что каждый представитель революционной среды участвовал в борьбе с правительством ради собственных выгод. Среди революционеров были и те, которые свято верили в идеалы социализма и пытались приблизить его пусть даже ценой собственной жизни, но количество таких идейных революционеров в начале ХХ в. стало очень резко сокращаться.

(Ей, богу! Лучше бы нынешние радикалы выпивали и успокаивались! Ан, нет:-) они последнюю надежду на общественное спокойствие хоронят - становятся трезвенниками и "бегунами").

Конечно, нельзя все факты ограбления относить на счёт революционных организаций, этим могли вполне прикрываться обычные преступники. Однако сторожа винных лавок отмечали, что грабители были не стандартного для преступников вида, а по манере поведения и разговора больше походили на интеллигентов, чем на уголовников . Примечательно, что эти интеллигенты-грабители приходили в лавки не за деньгами, а за спиртным, причём, предпочитая забирать его в таре большего объёма . Кроме того, в период первой русской революции ввоз наркотиков в страну увеличился в 20 раз .

("Живые бомбы" с вахабитской прошивкой или убитые при задержании националисты-славяне - продолжатели великого дела революции - М.Ш.)

Также в кризисное время повышается число самоубийств, которые становятся чем-то вроде непременного атрибута подобных периодов. Однако не у каждого человека хватает психических сил, чтобы покончить с собой, поэтому он выбирает самоубийство, оправданное какой-либо высокой идеей. Именно поэтому некоторые террористы видели окончание своего теракта как свою смерть во благо светлого будущего и воспринимали смертный приговор как праздник .

(Опа! Нежданьчик:-) Нынче их на пожизненный оформляют. Ну подкозлила гэбня, так подкозлила!!! - М.Ш.)

Кроме того, следует учитывать, что в начале ХХ в. в революционной среде появилось достаточно много женщин и подростков (некоторым из них было всего по 14 лет), психика которых была менее устойчива к условиям существования революционеров и, естественно, подвергалась скорейшей деформации.

(Сейчас революционеры в подавляющем большинстве случаев состоят из женщин и подростков - "недоебический радикализм" на фоне "пубертатного помешательства" - М.Ш.)

Женский терроризм очень ценился революционерами, поскольку полиция не обыскивала женщин, в результате чего им удавалось делать то, чего не смогли бы сделать террористы-мужчины. Например, Е. Рогозинникова смогла застрелить начальника тюремного управления прямо в его кабинете; когда террористку арестовали, на ней оказалось ещё 13 фунтов динамита. Такого количества взрывчатки хватило бы для полного уничтожения здания тюремного управления .

(Вахабиты ничего своего придумать так и не смогли - М.Ш.)

Максимализм революционеров-подростков порой доходил до совершенной жестокости. Их жертвами становились не только государственные служащие, но и сверстники, которые просто придерживались консервативных взглядов. Например, за отказ гимназиста покинуть учебное заведение, двое подростков, состоящих в революционной организации, плеснули ему в лицо серной кислотой . Один из подростков, не принимавших активного участия в политической жизни, после грубого обращения матери с его подружкой сбежал из дому, написал письмо матери, в которой объявил, что за «идиотские расспросы» девушки он предложил террористам убить свою мать, причём обещал это сделать сам. Подростка случайно арестовали, и он, желая показать матери её вину в своей смерти, взял на себя убийство крупного чиновника. Подросток рассчитывал на смертную казнь, но власти, не полностью доверяли его признанию и осудили «террориста» на 12-летнее тюремное заключение. Однако через 3 года он вышел на свободу благодаря своей матери, которая смогла доказать его невиновность .

(Инфантильные ублюдки! Что тогда, что сейчас - абсолютно и во всём одинаковые - М.Ш.)

(Чем хуже дела обстоят с биологией популяции, тем интенсивнее революционная борьба. Похоже дегенераты одинаковы в своих проявлениях во все времена. Наличие или отсутствие интернета роли не играет - М.Ш.)

Отношение революционеров-народников к проблеме морали

Революционное движение и дети священников